Абсолютно неожиданные истории - Даль Роальд - Страница 41

- Эти двое, - спросила она, - в котором часу они должны приехать?

Я не отвечал, поэтому она повторила свой вопрос громче.

Я вежливо ответил ей, что не знаю.

- Они мне совсем не нравятся, - продолжала она. - Особенно он.

- Хорошо, дорогая.

- Артур, я сказала, что они мне совсем не нравятся.

Я опустил книгу и взглянул на жену. Закинув ноги на спинку дивана, она листала журнал мод.

- Мы ведь только раз их и видели, - возразил я.

- Ужасный тип, просто ужасный. Без конца рассказывает анекдоты, или какие-то там истории, или еще что-то.

- Я уверен, ты с ними поладишь, дорогая.

- Она тоже хороша. Когда, по-твоему, они явятся?

Я отвечал, что они должны приехать около шести часов.

- А тебе они разве не кажутся ужасными? - спросила она, ткнув в мою сторону пальцем.

- Видишь ли…

- Они до того ужасны, что хуже некуда.

- Мы ведь уже не можем им отказать, Памела.

- Хуже просто некуда, - повторила она.

- Тогда зачем ты их пригласила? - выпалил я и тотчас же пожалел, ибо я взял себе за правило - никогда, если можно, не провоцировать жену.

Наступила пауза, в продолжение которой я наблюдал за выражением ее лица, дожидаясь ответа. Это крупное белое лицо казалось мне иногда таким необычным и притягательным, что я, случалось, предпринимал усилия, чтобы оторвать от него взгляд. В иные вечера, когда она сидела за вышивкой или рисовала свои затейливые цветочки, лицо ее каменело и начинало светиться какой-то таинственной внутренней силой, не поддающейся описанию, и я сидел, не в силах отвести от него взгляд, хотя и делал при этом вид, будто читаю. Да вот и сейчас, в эту самую минуту, я должен признаться, что в этой женщине было что-то волшебное, с этой ее кислой миной, прищуренными глазами, наморщенным лбом, недовольно вздернутым носиком, что-то прекрасное, я бы сказал - величавое. И еще про нее надо добавить, что она такая высокая, гораздо выше меня, хотя сегодня, когда ей пошел пятьдесят первый год, думаю, лучше сказать "большая", чем "высокая".

- Тебе отлично известно, зачем я их пригласила, - резко ответила она. Чтобы сразиться в бридж, вот и все. Играют они просто здорово, к тому же на приличные ставки.

Она подняла глаза и увидела, что я внимательно смотрю на нее.

- Ты ведь, наверное, и сам так думаешь, не правда ли?

- Ну конечно, я…

- Артур, не будь кретином.

- Я встречался с ними только однажды и должен признаться, что они довольно милые люди.

- Такое можно про любого идиота сказать.

- Памела, прошу тебя… пожалуйста. Давай не будем вести разговор в таком тоне.

- Послушай, - сказала она, хлопнув журналом о колени, - ты же не хуже меня знаешь, что это за люди. Два самодовольных дурака, которые полагают, что можно напроситься в любой дом только потому, что они неплохо играют в бридж.

- Уверен, ты права, дорогая, но вот чего я никак не возьму в толк, так это…

- Еще раз говорю тебе - я их пригласила, чтобы хоть раз сыграть приличную партию в бридж. Нет у меня больше сил играть со всякими раззявами. И все равно не могу примириться с тем, что эти ужасные люди будут в моем доме.

- Я тебя понимаю, дорогая, но не слишком ли теперь поздно…

- Артур!

- Да?

- Почему ты всегда споришь со мной? Ты же испытываешь к ним не меньшую неприязнь, и ты это знаешь.

- По-моему, тебе не стоит так волноваться, Памела. Да и потом, мне показалось, что это воспитанные молодые люди, с хорошими манерами.

- Артур, к чему этот высокопарный слог?

Она глядела на меня широко раскрытыми глазами, и, чтобы укрыться от ее сурового взора (иногда мне становилось от него не по себе), я поднялся и направился к французскому окну, которое выходило в сад.

Трава на большой покатой лужайке перед домом была недавно подстрижена, и по газону тянулись светлые и темно-зеленые полосы. В дальнем конце наконец-то зацвели два ракитника, и длинные золотые цепочки ярко выделялись на фоне растущих позади них деревьев. Распустились и розы, и ярко-красные бегонии, и на цветочном бордюре зацвели все мои любимые гибридные люпины, колокольчики, дельфиниумы, турецкие гвоздики и большие бледные ароматные ирисы. Кто-то из садовников возвращался по дорожке после обеда. За деревьями была видна крыша его домика, а за ним дорожка вела через железные ворота к Кентербери-роуд.

Дом моей жены. Ее сад. Как здесь замечательно! Как покойно! Если бы только Памела чуть-чуть поменьше тревожилась о моем благополучии, пореже старалась бы сделать мне что-то приятное в ущерб собственным интересам, тогда все было бы божественно. Поверьте, я не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто я не люблю ее - я обожаю самый воздух, которым она дышит, - или не могу совладать с ней, или не хозяин самому себе. Я лишь хочу сказать, что то, как она себя ведет, временами меня чуточку раздражает. К примеру, все эти ее повадки. Как бы мне хотелось, чтобы она от них отказалась, особенно от манеры тыкать в меня пальцем, чтобы подчеркнуть сказанное. Должен признать, что роста я довольно небольшого, и подобный жест, не в меру употребляемый человеком вроде моей жены, может подействовать устрашающе. Иногда мне трудно убедить себя в том, что она женщина невластная.

- Артур! - крикнула она. - Иди-ка сюда.

- Что такое?

- Мне пришла в голову потрясающая мысль. Иди же сюда.

Я подошел к дивану, на котором она возлежала.

- Послушай-ка, - сказала она, - хочешь немного посмеяться?

- Посмеяться?

- Над Снейпами.

- Что еще за Снейпы?

- Очнись, - сказала она. - Генри и Сэлли Снейп. Наши гости.

- Ну?

- Слушай. Я тут лежала и думала, что это за ужасные люди… и как они себя ужасно ведут… он - со своими шутками, и она - точно какая-нибудь помирающая от любви воробьиха…

Она помолчала, плутовато улыбаясь, и я почему-то подумал, что вот сейчас она произнесет нечто страшное.

- Что ж, если они себя так ведут в нашем присутствии, то каковы же они должны быть, когда остаются наедине?

- Погоди-ка, Памела…

- Артур, не будь дураком. Давай сегодня посмеемся немного, хотя бы раз от души посмеемся.

Она приподнялась на диване, лицо ее неожиданно засветилось каким-то безрассудством, рот слегка приоткрылся, и она глядела на меня своими круглыми серыми глазами, причем в каждом медленно загоралась искорка.

- Почему бы нет?

- Что ты затеяла?

- Это же очевидно. Неужели ты не понимаешь?

- Нет, не понимаю.

- Нам нужно лишь спрятать микрофон в их комнате.

Должен признаться, я ожидал чего-то более неприятного, но, когда она произнесла это, был так поражен, что не нашелся, что ответить.

- Именно так и сделаем, - сказала она.

- Да ты что! - воскликнул я. - Ну уж нет. Погоди минуту. На это ты не пойдешь.

- Почему?

- Более гнусного ничего и придумать нельзя. Это все равно что… все равно что… подслушивать у дверей или читать чужие письма, только гораздо хуже. Ты серьезно говоришь?

- Конечно, серьезно.

Я знал, как сильно моя жена не любит, когда ей возражают, но иногда ощущал необходимость заявить свои права, хотя и понимал, что чрезмерно при этом рискую.

- Памела, - резко возразил я, - я запрещаю тебе делать это!

Она спустила ноги с дивана.

- Артур, кем это ты прикидываешься? Я тебя просто не понимаю.

- Меня понять несложно.

- Что за чепуху ты несешь? Сколько раз ты проделывал штуки похуже этой.

- Никогда!

- О да, еще как проделывал! Что это тебе вдруг взбрело в голову, будто ты лучше меня?

- Ничего подобного я никогда не делал.

- Хорошо, мой мальчик, - сказала она и навела на меня палец, точно револьвер. - Что ты скажешь насчет твоего поведения у Милфордов в Рождество? Помнишь? Ты так смеялся, что я вынуждена была закрыть тебе рот рукой, чтобы они нас не услышали. Что скажешь?

- Это другое, - сказал я. - Это было не в нашем доме. И они не были нашими гостями.