Пятая гора - Коэльо Пауло - Страница 8

Ответа он не услышал.

Мужчины и женщины Акбара шли следом за воинами, которые вели израильтянина к Пятой Горе. Люди выкрикивали ругательства и бросали камни. Воины с большим трудом сдерживали ярость толпы. Спустя полчаса они подошли к подножию священной горы.

Воины остановились перед жертвенниками из камня, где люди обычно оставляли свои приношения и жертвы, просили и молились. Всем были известны рассказы о гигантах, живущих в этих местах, и все помнили о людях, нарушивших запрет и настигнутых пламенем небес. Путники, проходившие ночью по долине, уверяли, что слышали хохот богов и богинь, пирующих на вершине горы.

Никто не решался бросить вызов богам, даже если не верил этим легендам.

— Иди, — сказал воин, подталкивая Илию наконечником копья. — Тот, кто убил ребенка, заслуживает худшего из наказаний.

Илия ступил на запретную землю и стал подниматься в гору. Через некоторое время, когда до его слуха перестали доноситься вопли жителей Акбара, он сел на камень и заплакал. С того самого дня, когда его мастерская озарилась искрящимися звездочками, он приносил другим только несчастья.

В Израиле больше не поклонялись Единому Богу, поэтому культ финикийских богов должен был теперь окрепнуть. В первую же ночь у реки Хораф Илия решил, что Бог избрал его мучеником, как и многих других пророков. Вместо этого Господь послал ворона, кормившего его до тех пор, пока не высохла река Хораф. Почему именно ворона, предвестника несчастий, а не голубя или ангела? Неужели это лишь бред человека, который хочет скрыть свой страх или слишком долго пробыл на солнце? Теперь Илия ни в чем больше не был уверен: должно быть, Зло нашло свое орудие — и этим орудием был он. Зачем Бог велел ему идти в Акбар, вместо того, чтобы вернуться и расправиться с царицей, принесшей столько зла его народу?

Чувствовал он себя трусом, но делал то, что ему было велено. Старался привыкнуть к этим незнакомым, но в общем добросердечным людям, чья жизнь была так далека от его представлений. Когда он понял, что исполняет предназначение, умер сын вдовы.

— Почему именно я?

Он поднялся, прошел еще немного и наконец вошел в туман, покрывавший вершину горы. Он мог воспользоваться тем, что его никто не видит, и убежать от своих преследователей, но какое это имело значение? У него не было сил бежать, он знал, что никогда не сможет найти свое место в мире. Даже если сейчас ему удастся бежать, он принесет с собой сопутствующее ему проклятие в другой город, на который тоже обрушатся новые беды. Куда бы он ни шел, за ним всюду будет следовать тень умерших. Пусть уж лучше ему вырвут сердце из груди и отрубят голову. Он снова сел, на этот раз посреди тумана. Он решил подождать немного, чтобы люди внизу подумали, будто он достиг вершины горы. Позже он вернется в Акбар и сдастся преследователям.

"Небесный огонь». Многие погибли от него, хотя Илия сомневался, что его посылает Бог. В безлунные ночи вспышки пламени рассекают небосвод, то появляясь, то исчезая. Возможно, пламя сжигает, а может, убивает сразу и без мучений.

Наступила ночь, и туман рассеялся. Внизу можно было увидеть долину, огни Акбара и костры ассирийского лагеря. Илия услышал лай собак и военную песню ассирийцев. — Я готов, — сказал он себе. — Я считал, что я — пророк и сделал все, что в моих силах… Но у меня ничего не вышло, и сейчас Богу нужен кто-то другой.

В это мгновенье на него упал луч света.

— Небесный огонь!

Но луч продолжал светить перед ним. Голос сказал:

— Я — ангел Господень.

Илия упал на колени и коснулся лбом земли. — Я уже видел тебя несколько раз и повиновался тебе, — ответил Илия, не поднимая глаз. — По твоей воле я приношу несчастья всюду, куда ступает моя нога.

Но ангел продолжал:

— Когда ты возвратишься в город, проси три раза, чтобы мальчик вернулся к жизни. Господь услышит тебя на третий раз.

— Ради чего мне это делать?

— Ради величия Бога.

— Даже если все так и произойдет, что с того? Ведь, усомнившись в себе, я больше не достоин своего предназначения, — ответил Илия.

— Каждый человек вправе сомневаться в своем предназначении и время от времени отступать от него. Единственное, чего нельзя делать, — это забывать о нем. Тот, кто не сомневается в себе, — недостойный человек, ибо он слепо верит в свои силы и грешит гордыней. Хвала тому, кто испытывает минуты смятения. — Несколько минут назад ты видел, что я не был уверен даже в том, что ты — посланник Бога.

— Ступай и делай то, что я сказал.

Прошло много времени, прежде чем Илия спустился с горы. На месте, где находились жертвенники, его ожидали стражники, толпа же возвратилась в Акбар. — Я готов умереть, — сказал он. — Я просил прощения у богов Пятой Горы, и теперь они требуют, чтобы, прежде чем моя душа покинет тело, я пошел в дом приютившей меня вдовы и просил ее сжалиться над моей душой. Воины привели его обратно в город и предстали перед жрецом. Они передали ему то, о чем просил израильтянин. — Я сделаю то, о чем ты просишь, — сказал жрец пленнику. — Раз уж ты попросил прощения у богов, то должен просить и у вдовы. С тобой пойдут четыре вооруженных воина, чтобы ты не убежал. Но не думай, что тебе удастся убедить ее и она будет просить о помиловании. Как только взойдет солнце, мы казним тебя посреди площади. Жрецу хотелось спросить, что же увидел Илия на вершине горы. Но он был окружен воинами, и ответ мог поставить его в неловкое положение. Поэтому он решил молчать, но обрадовался тому, что Илия станет при всех просить прощения. Никто не усомнится больше в могуществе богов Пятой Горы. Илия и воины пришли на бедную улочку, где он прожил несколько месяцев. В доме вдовы были открыты окна и дверь, чтобы, согласно поверью, душа ее сына могла уйти и поселиться вместе с богами. Тело мальчика лежало посередине комнаты, вокруг него собрались все соседи. Заметив израильтянина, мужчины и женщины пришли в ужас.

— Уведите его отсюда! — закричали они воинам. — Вам что, мало того зла, которое он уже принес? Он так мерзок, что боги Пятой Горы даже не захотели марать руки его кровью.

— Нам выпало убить его! — закричал кто-то другой. — И мы это сделаем сейчас, не дожидаясь ритуальной казни! Получив удары и пощечины, Илия высвободился из державших его рук и подбежал к вдове, плачущей в углу дома. — Я могу вернуть его из царства мертвых. Позволь мне коснуться твоего сына, — сказал он. — Только на один миг. Вдова даже не подняла головы. — Пожалуйста, — настаивал он. — Сделай для меня последнее в этой жизни — дай мне возможность попытаться отблагодарить тебя за твою щедрость.

Несколько мужчин попытались оттащить его. Но Илия бился и сопротивлялся изо всех сил, умоляя, чтобы ему разрешили коснуться тела мертвого ребенка. Несмотря на молодость и смелость Илии, его в конце концов оттеснили к двери дома.

— Ангел Господень, где ты? — закричал он, взывая к небесам.

В это мгновение все замерли. Вдова поднялась и направилась прямо к нему. Взяв Илию за руку, она отвела его туда, где лежало тело ее сына, и сняла с него саван. — Вот кровь от крови моей, — сказала она. — Пусть болезнь поразит всех твоих родных, если ты не сделаешь того, что обещал.

Он приблизился, чтобы коснуться мальчика. — Подожди, — сказала вдова. — Сначала проси своего Бога, чтобы исполнилось мое проклятие. Сердце Илии разрывалось. Но он верил в то, что сказал ангел.

— Пусть болезнь этого мальчика поразит моих родителей, братьев и их детей, если я не сделаю того, что обещал. Переполненный сомнениями, чувством вины и страха…

… взял его с рук ее, и понес его в горницу, где он жил, и положил его на свою постель. И воззвал к Господу, и сказал:

Господи, Боже мой! Неужели Ты и вдове, у которой я пребываю, сделаешь зло, умертвив сына ее? И, простершись над отроком трижды, он воззвал к Господу и сказал: Господи, Боже мой! Да возвратится душа отрока этого в него!

Несколько мгновений ничего не происходило. Илия снова оказался в Галааде, перед воином, направившим стрелу в его сердце; он понимал, что судьба человека часто не имеет ничего общего с тем, во что он верит или чего боится. Он чувствовал себя спокойным и уверенным, как в тот день, зная, что в происходящем есть какой-то смысл, независимо от исхода. Ангел на вершине Пятой Горы назвал этот смысл «Величием Бога». Он надеялся когда-нибудь понять, почему Создатель нуждается в своих творениях, чтобы явить Свою славу.