Воевода - Перевощиков Вячеслав Александрович - Страница 13

От всех этих «нужно» у Ратибора голова шла кругом. Он уже несколько раз вместе с розмыслом обошел все спешные стройки, поторапливая ополченцев, но те и без его слов работали что есть мочи. По их сосредоточенным угрюмым лицам было видно, что люди понимали, какая им грозит опасность, и делают все возможное, чтобы хоть ненадолго задержать врага и нанести ему наибольший ущерб.

Воевода видел это, но все равно ему казалось, что с его словом дело пойдет быстрее, что под взглядом его строгих внимательных глаз прибавится силы в руках работающих мужиков.

Наконец, проходя место, где улицу, ведущую к Речным воротам, перегораживали поторчами на случай прорыва конницы, вбивая в землю колья, воевода не выдержал и сам схватился за тяжелый молот. Ополченец, махавший молотом, уже весь вымотался и все время промахивался под ругань его напарника, державшего с опаской вбиваемый кол.

– Стой! – приказал Ратибор. – Дай покажу, как надо.

Ратник остановился, посмотрел мутным усталым взглядом и выпустил молот, поставив его ручкой вверх на землю. Воевода подошел, ухватил горячую отполированную мозолистой ладонью рукоять и, размахнувшись, ударил точно в вершину кола. Дерево ответило тяжким звуком ломаемых и крошащихся волокон и все же, охнув, вошло в дрогнувшую землю на пядь.

– Вот как надо! – Ратибор гордо поднял молот для нового удара. – Давай следующий.

Он вбил в землю еще пару кольев, радуясь, что может хоть часть накопившегося напряжения влить в силу ударов тяжелого железа, сняв с себя на краткое время груз ответственности за всех и превратившись в простого ратника, для которого главное – сила и точность удара.

– Давай еще! – приказал, смахивая со лба капли горячего пота.

И вновь, размахнувшись, крепко всадил в землю деревянный кол.

– Смотрите, как воевода колья засаживает, – послышался знакомый голос пастуха-балагура, – точно сапожник гвоздочки к каблуку прибивает.

– Да нет, – откликнулся Злат, – сапожник сильней замах делает.

– Хватит лясы точить! – озлился Ратибор. – Работать надо!

– Так что ж работать-то впустую, – насмешничал певучий голос Злата. – Надо поставить боярина-воеводу в ворота да дать ему молот побольше, так он всех хазар в землю и повбивает. И городить поторчи не надобно будет.

Ополченцы чуть не взорвались от хохота. Один, бросив лопату, держался обеими руками за трясущийся от смеха живот, другой, грузный и рослый мясник, обхватив бока и запрокинув голову, весь сотрясался, показывая ровные белые зубы. Кожемяка словно давил из себя мелкое «хи-хи», держась одной рукой за подбородок, а другой колотя по коленке. Ратибор хотел было осерчать и наказать насмешника, но и сам невольно улыбнулся, спрятав в усы поднимающиеся уголки губ.

Все накопившееся напряжение, все, что давило людей, сжимая их души, теперь рвалось смехом в клочья и выплескивалось прочь вместе с громоподобными раскатами хохота.

– Все, хватит! Посмеялись, и будет! – Ратибор, наконец, не выдержал и нахмурился, бросив молот. – Работать надо! А то прорвутся хазары, и, коли не успеем поторчи сделать, вот тогда они над нами посмеются!

– Да сробим все, как надо, – довольный общим вниманием, за всех ответил Злат. – А ты, боярин-воевода не обижайся, мы же со страху смеемся, считай, сами над собой. Ведь как говорят: дурак над другими дураками потешается, а умный сам над собой шутит, насмехается.

– А ты шутник, – Ратибор выхватил Злата из толпы ополченцев строгим и грозным взглядом, – еще раз над воеводой вздумаешь шутить, так сам и встанешь в ворота с молотом хазар отбивать!

Ополченцы уже совсем почти затихли, и только отдельные смешки прорывались где-нибудь в толпе, а тут все просто замерли, поняв, что хватили лишку, и что с воеводой и впрямь шутки плохи.

– Вот то-то же! – удовлетворенный Ратибор отряхнул ладони. – А то, как шутки шутить, так все горазды, а как с хазарином биться, так никого.

Он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг позади снова зазвенел задорный голос Злата:

– А что, я бы и встал супротив хазарина, был бы только доспех, как у воеводы.

– Ты что говоришь?! – закричали другие ополченцы. – Да ты с ума сошел, Злат!

– Ну, гляди, пастух, – Ратибор не на шутку разозлился, – молвил слово, так держи ответ! Будет тебе доспех знатный! Как раз сейчас зачинят брони убитого Хоробора, вот и надевай их, и становись под ворота.

– А и встану! – Злат тряхнул русыми кудрями.

– Я тоже встану, – вышел вперед Вязга. – Есть ли еще броня крепкая?

Озадаченный воевода призадумался, внимательным цепким взглядом опытного воина оглядывая друзей-пастухов.

– Ладно, – он уже перестал злиться, и прищур правого глаза говорил о том, что теперь его интересовало только дело. – Будет и тебе, молодец, броня. Секиры еще дам вам боевые, что от вятичей убитых остались.

– И мне тоже, – из толпы притихших ополченцев вышел коренастый, необыкновенно широкий в плечах парень.

– А ты кто такой? – левая бровь воеводы удивленно поползла вверх.

– Крев[21], молотобоец, – парень сжал кулаки, похожие на пудовые гири. – За братку хочу поквитаться, его сегодня стрелою убили. И потом, им вдвоем не удержать ворота.

– Ты что ж, думаешь, я их так и брошу в ворота одних? – Ратибор усмехнулся. – Хорошенькое у вас представление о воеводе.

– Да нет, – молотобоец смутился, – я про тебя, боярин-воевода, ничего плохого сказать не хотел, я вот биться желаю с хазарами, и все тут.

– Еще бы ты захотел плохое сказать про меня, – Ратибор захохотал, – я бы тебя тут же мечом и проткнул.

– Меня? – Крев побледнел.

– Ладно, не боись, пошутил это я, – довольный произведенным впечатлением, воевода подбоченился. – Не все ж одному Злату шутки шутить. Но бронь и оружие будет тебе, молодец.

– Вот, тебе от всего сердца низкий поклон и благодарность великая, – молотобоец прижал руку к груди и поклонился в пояс, – век не забуду!

– Добре, молодец, добре, – глаза Ратибора засияли. – Пока кончайте работу да отдыхайте, а как принесут секиры, так я вас сам ударам да приемам учить буду.

Он оглянулся на остальных ополченцев:

– А вы все работайте, чего рты раскрыли?

– А ты, – воевода ткнул пальцем сопровождавшего его отрока в грудь, покрытую крепкой кольчугой, – собери мне всех сотников в Гремячей башне, совет держать будем.

– Пошли, друг, – Ратибор подхватил розмысла за локоть, – пораскинем мозгами, а то есть тут кое-какие мысли, но все надобно сто раз взвесить.

Вскоре на втором ярусе Гремячей башни уже находились все воины, облеченные властью.

– Собрал я вас, други, – начал воевода, – чтобы принять вместе с вами важное решение, от которого многое будет зависеть, и даже, может быть, наши с вами жизни.

– Но прежде, – он внимательно оглядел всех собравшихся, – хочу всех спросить: видел ли кто-нибудь хоть одну зажигу, прилетевшую в крепость?

– Нет, ни одной не было, – после минутного раздумья отвечали воины.

– А не показалось ли вам это странным? – Ратибор хитро прищурил глаз. – Ведь деревянная крепость больше всего боится огня, тут бы хазарам и подпалить наши башни да стены, ан нет, словно берегут нашу крепость.

– Может, сами хотят потом пользоваться? – хмуря брови, неуверенно предположил Мстивой. – У них нет таких мастеров, чтобы стены рубить из дерева, а так захватят, и все будет ихним.

– Может, и так, – Ратибор перевел взгляд на розмысла. – Ну а ты как думаешь?

– Зачем им деревянная крепость, да еще недостроенная? – розмысл с сомнением покачал головой. – Они не умеют защищать дерево от огня, и то, что легко захвачено, так же легко можно потерять. Да и посад, мне кажется, им не нужен. Им нужна сама каменная крепость, за этим они и пришли сюда.

– Вот именно! – обрадовался Ратибор. – А раз им не нужна деревянная крепость вокруг посада, то для чего им беречь ее?

– Да нет же, – вмешался в разговор Борут, – такого быть не может, чтобы крепость вокруг посада не нужна была – это же первый рубеж обороны, не взяв его, и к крепости не подступишься.