Кровь Амбера - Желязны Роджер Джозеф - Страница 44

Я направился в главный зал. Впереди, в дюжине шагов от меня, на пол легла решетка из косых полос света. Я заставил себя идти дальше, а она отступала, меняя форму.

– Мерль, иди сюда! – Голос Люка, но его самого не видно.

– Куда? – спросил я, не останавливаясь.

Он не ответил, но световая решетка разделилась на две половинки и распахнулась передо мной, как ставни. Между ними блеснул ослепительный луч, и мне показалось, что по этой яркой полоске пробежал кролик. Затем видение исчезло, и поверить в то, что оно в самом деле было, заставил меня горький смех Люка.

Я побежал. Неужели Люк – на самом деле тот враг, о котором меня предупреждали? Неужели я был игрушкой в его руках и меня заставили испытать все эти злоключения лишь для того, чтобы спасти его мать, вызволить ее из плена в Цитадели? А теперь, когда она в безопасности, Люк имеет наглость являться в Амбер и вызывать меня на колдовскую дуэль на неясных условиях?

Нет, не верю. Нет у него подобной мощи. А если бы и была, Люк не пошел бы на подобное, пока Ясра у меня в руках заложницей.

На бегу я снова услышал его смех, звучавший отовсюду и ниоткуда. Вот он запел мощным баритоном: «Давным-давно»… [13]Что это, ирония?

Я влетел в тронный зал. Мартина и Борса здесь уже не было, только их пустые бокалы на столе. А возле другой двери?.. Да, там стояла Ясра, по-прежнему окаменелая, в той же позе и с моим плащом.

– Ладно, Люк, хватит валять дурака! – крикнул я. – Давай лучше обсудим наши дела.

– Что?

Песня внезапно оборвалась. Я медленно подошел к Ясре, пристально разглядывая ее. Ничуть не изменилась. Только кто-то повесил шляпу на другую ее руку.

Откуда-то из глубин дворца послышался крик. Может, это Дроппа до сих пор зовет на помощь?

– Люк, где бы ты ни был, – сказал я, – если можешь видеть меня и слышать, гляди на меня внимательно и слушай. Она у меня. Ясно? Что бы ты ни затевал, помни об этом.

Комната внезапно как-то сморщилась, словно я стоял в центре картины без рамы, и холст сначала смяли, а потом туго натянули.

– Ну, так что скажешь?

Молчание. Потом вдруг раздалось хихиканье:

– Ну-ну. Мать-вешалка… Ну, спасибо, приятель. Неплохая идея… Не мог связаться с тобой раньше. Даже не знал, что ты пробрался туда… А нам устроили мясорубку. Я взял ребят – и на дельтапланах туда, по восходящим потокам. Но они были готовы. Нас сбили, а что дальше – не помню… Больно.

– Ты в порядке?

В ответ послышался звук, похожий на всхлипывание, и в это момент в зал вошли Рэндом и Дроппа; за ними по пятам следовал тощий и молчаливый, как смерть, Бенедикт.

– Мерль! – воскликнул Рэндом. – В чем дело?

Я пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Выпивка четко за мной, – слабо донесся голос Люка.

Огненный вихрь пронесся по центру зала, а когда через несколько мгновений он исчез, на его месте появился огромный прямоугольник.

– Сделай что-нибудь, – приказал Рэндом, – ты ведь волшебник.

– Ума не приложу, что это за чертовщина, – ответил я, – в жизни подобного не видел. Это не магия, а сумасшествие какое-то.

Внутри прямоугольника стали вырисовываться контуры человеческой фигуры… Можно было разглядеть черты лица, одежду… В воздухе материализовывался гигантский Козырь. Это был… я сам. На меня смотрело мое собственное улыбающееся лицо.

– Иди сюда, Мерль, присоединяйся, – послышался голос Люка, и Козырь стал медленно вращаться вокруг вертикальной оси.

Зал наполнился звоном стеклянных колокольчиков. Огромная карта остановилась ребром ко мне, превратившись в черную полосу. Затем эта полоса стала раздвигаться, как штора, и над ней заскользили яркие разноцветные световые пятна. Там же я увидел Гусеницу, которая сосала кальян, какие-то толстые зонтики, яркую дорогу…

Сквозь штору высунулась рука:

– Сюда.

Я услышал тяжелое дыхание Рэндома.

Внезапно Бенедикт направил свой клинок на картину. Но Рэндом положил ему руку на плечо и сказал:

– Не надо.

В воздухе зазвучала странная музыка, каким-то удивительным образом соответствовавшая представшему перед нами видению.

– Идем, Мерль!

– Так ты сюда или туда? – спросил я.

– И то, и другое.

– Ты дал мне слово, Люк. Обещал сказать что-то важное, если я помогу освободить твою мать. Я доставил ее сюда. Так что за секрет ты хотел раскрыть мне?

– Что-то важное для твоего благополучия? – медленно спросил он.

– Ты говорил, что это крайне важно для безопасности Амбера.

– Ах, ты имеешь в виду это…

– Буду рад, если ты раскроешь и другое.

– Извини. Я обещал продать тебе лишь один секрет. Какой выбираешь?

– Важный для безопасности Амбера, – ответил я.

– Далт, – произнес он.

– Что ты хочешь сказать о нем?

– Дила Осквернительница – его мать.

– Знаю.

– …а она была пленницей Оберона за девять месяцев до рождения Далта. Он ее изнасиловал. Поэтому Далт вас всех терпеть не может.

– Чушь собачья!

– Я то же самое сказал ему, когда мне надоело слышать эту историю. Кстати, тогда я подбил его пройти Образ на небе.

– И что же?

– Он прошел.

– Так…

– Я недавно узнал об этом, – вмешался Рэндом, – от одного лазутчика, которого засылал в Кашфу. Но что Далт прошел Образ, я и не догадывался.

– Значит, за мной долг… – почти рассеянно ответил Люк. – Ладно, вот еще: после этого Далт навестил меня в Тени Земля. Он разграбил мой склад и украл оружие и те, особые патроны. Потом сжег склад, чтобы скрыть кражу. Впрочем, я отыскал свидетелей. В общем, Далт теперь может заявиться к вам, когда захочет. А когда, понятия не имею.

– Еще один родственничек с визитом, – усмехнулся Рэндом. – И почему только я не единственный сын у родителей?

– В общем, теперь ход за вами, – добавил Люк. – Мы квиты. Давай руку!

– Так ты сюда? – спросил я.

Он засмеялся, и весь зал будто дрогнул. Откуда-то из воздуха протянулась рука и схватила мою руку. Творилось что-то неладное.

Я попытался тащить Люка к себе, но почувствовал, что у него это получается лучше. С такой безумной силой бороться было бесполезно. Казалось, Вселенная разверзлась и приняла меня в свои объятия. Созвездия расступились предо мной, и я снова увидел лестничную площадку с блестящими перилами. На ней стоял сапог Люка.

Откуда-то издалека до меня донесся голос Рэндома:

– Бэ-двенадцать! Бэ-двенадцать! И отрубить!..

А затем я забыл про все проблемы на свете. Это было прекрасное место. Ну и дурак же я – принял грибы за зонтики!

Я поставил ногу на площадку, и в тот же момент Болванщик наполнил мой кубок и долил вина в кубок Люка. Люк показал жестом налево, и Мартовскому Зайцу тоже плеснули вина. Шалтай-Болтай весело качался на краю мира, Тра-ля-ля и Тру-ля-ля, Додо и Лягушонок в ливрее услаждали наш слух дивной музыкой. А Гусеница знай себе сосала кальян и выпускала дым кольцами.

Люк похлопал меня по плечу. Я пытался что-то вспомнить, но не смог.

– Я чувствую себя отлично, – сказал Люк, – теперь все в полном порядке.

– Нет, что-то важное… Никак не вспомню.

Он поднял свой кубок, и мы чокнулись.

– Наслаждайся! Жизнь – это кабаре, дружок! [14]

А Кот на стуле возле меня безмятежно улыбался.