Кровь Амбера - Желязны Роджер Джозеф - Страница 2

Все время, пока я добирался до цели сквозь Тени, кто-то преследовал меня, угрожал, пытался испугать и чинил всяческие препятствия. От огня меня спасла странная дева, которую потом я похоронил в озере. От мерзких животных и чудовищного землетрясения меня уберегла некая таинственная личность; как оказалось позднее, это был Люк. Мы вместе дошли до последнего барьера, до места обитания Колеса-Призрака.

Мое творение немного рассердилось на меня и решило наказать нас с помощью Теневой бури – а встреча с этой штукой весьма малоприятна, с зонтиком или без. Мы выскользнули из этого светопреставления по одному из Козырей Рока – так я окрестил карты, найденные в квартире Джулии.

В конце концов мы оказались у голубой хрустальной пещеры, и Люк затащил меня туда. Добрый старый Люк… Он позаботился, чтобы у меня ни в чем не было недостатка, и благополучно оставил своим пленником.

Он рассказал, кто он такой, и стало ясно, что напугало Фиону, когда она увидела фото. Люк очень походил на отца – убийцу и архипредателя Бранда, который когда-то почти уничтожил наше королевство и в придачу всю Вселенную. К счастью, Каину удалось добраться до него, прежде чем Бранд успел осуществить свой замысел.

Люк-то и убил Каина, чтобы отомстить за отца. Весть о гибели Бранда, как оказалось, он получил тридцатого апреля и с тех пор отмечал этот день весьма оригинальным способом…

Мое Колесо-Призрак произвело на него, как и на Рэндома, большое впечатление. Люк сказал, что я должен остаться его узником, поскольку могу пригодиться ему, понадобиться ему, чтобы научить управлять этой штукой, которая, как он считал, может стать идеальным орудием уничтожения всего нашего рода.

Он отправился налаживать отношения с Колесом-Призраком, а я тут же убедился, что какое-то странное свойство пещеры лишает меня магической силы. Здесь даже поговорить не с кем, кроме тебя, Фракир, а тебе тут некого душить…

Хочешь, спою «Над радугой»? [1]

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Клинок сломался, и я отшвырнул рукоятку. Таким орудием не пробить стену, даже если я верно углядел, где голубая толща кристалла слабее всего. У моих ног валялись несколько отщепков камня. Я поднял их и машинально потер друг о друга. Бесполезно. Был лишь один путь отсюда – тот, каким я пришел. Но этот путь закрыт.

Я вернулся к себе, то есть в ту часть пещеры, где валялся мой спальный мешок. Усевшись на него, откупорил бутылку вина и сделал несколько глотков. От попыток расковырять стену я был весь в поту.

Но тут ожила невидимка-Фракир. Она покинула мое запястье, скользнула на ладонь левой руки и свернулась вокруг тех двух камешков, которые я все еще не выбросил. Потом завязалась вокруг них узлом, свесилась с ладони и стала раскачиваться, словно маятник. Я убрал бутылку и начал наблюдать. Дуга маятника была параллельна стенам туннеля, который я теперь называл своим домом. Фракир покачалась с минуту и снова вскарабкалась на запястье; чуть помедлила, дотронувшись до тыльной стороны моей ладони, потом высвободила камешки, оставив их лежать возле среднего пальца, и вернулась на свое обычное укромное место, как невидимый браслет.

Я поднял мигающий масляный светильник и с любопытством уставился на камешки. Этот цвет…

На фоне моей кожи они казались удивительно похожими на камень в перстне, который Люк забыл в мотеле «Нью-Лайн». Совпадение? Или между ними есть какая-то связь? Что пыталась сказать моя удавка?

Перстень Люка… Голубой камень в металлической оправе… А где я видел еще один, точно такой же?

Пещера, в которой я был заточен, обладала способностью блокировать Козыри и мою магию Логруса. Если Люк носил с собой камень, отколотый от этой стены, значит, у него имелась на то причина. Какими же еще качествами наделен этот материал?

Почти целый час я пытался выяснить природу камешков, но даже логрусово зрение не могло помочь. В конце концов я с досадой сунул камни в карман, поел немного хлеба с сыром и запил вином. Потом поднялся и еще раз проверил свои ловушки.

Я был узником этой пещеры уже целый месяц, обошел все туннели, коридоры и гроты в поисках выхода – ничего. Я атаковал стены волшебством и обдирал костяшки пальцев о холодный присталл. Иногда ходил медленно в поисках трещин и расселин. А порой тщетно пытался сдвинуть каменную глыбу, загораживающую вход в пещеру. Но я не мог даже пошевелить ее. По-видимому, меня собирались держать здесь долго.

Мои ловушки…

Они так и стояли здесь с тех пор, как я в последний раз проверил их – куча бревен, большие камни, нагроможденные якобы в естественном живописном беспорядке, готовые рухнуть, если кто-нибудь споткнется о спрятанную в тени веревку, принесенную из ящика в складском помещении.

Кто-нибудь? Разумеется, Люк. Кто же еще? Ведь это он запер меня здесь. И если… нет, КОГДА он вернется, его будет ждать западня. Он вооружен. У него преимущество – он будет наверху у входа, а я внизу…

Не выйдет. Меня там не окажется. Пусть войдет и спустится ко мне, и тогда…

Слегка встревоженный, я вернулся в свое жилище. Лежа на спине, заложив руки за голову, я пересмотрел свои планы. Падающие валуны могли и убить, а я не хотел убивать Люка. И дело тут вовсе не в сантиментах, хотя до недавнего времени я считал его своим хорошим другом – пока не узнал, что это он убил моего дядю Каина и, как видно, желает уничтожить всех моих родственников по линии Амбера. А все потому, что Каин убил отца Люка, моего дядю Бранда, которого охотно прикончил бы любой другой. Да, Люк, или Ринальдо, как, оказывается, его на самом деле зовут, – мой двоюродный брат, и у него есть причины для вендетты, давнего семейного обычая. И все-таки желать прикончить всех нас – это уж слишком.

Однако не родственные чувства и не прочие сантименты заставили меня разобрать ловушку. Люк мне нужен живой – я слишком многого не понимал в нынешнем деле, и не пойму, если он погибнет до того, как заговорит…

Ясра; Козыри Рока; то, как легко меня выследили в Тени; связь Люка с чокнутым художником-оккультистом Виктором Мелманом; Джулия и ее смерть…

Я начал разбирать западню.

Мой новый план был крайне прост и рассчитан на то, о чем Люк теоретически не мог знать.

Я перенес свой спальный мешок в туннель рядом с помещением, в потолке которого находился заблокированный вход, и разместил там также кое-что из запасов пищи, решив остаться на этом месте как можно дольше.

Новая западня, отлично придуманная, была проста и потому надежна. Устроив ее, мне оставалось только ждать. Ждать и помнить. И строить планы. Мне надо предупредить своих. И что-то сделать с Колесом-Призраком. Также необходимо выяснить, что знала Мэг Девлин. Многое, многое…

Я думал о Теневых бурях, о своих снах, о странных Козырях и Деве Озера… Жизнь моя довольно долго была размеренной рутиной, потом вдруг последовали несколько дней взрывной активности, а теперь – ничегонеделанье. Утешало одно: время здесь течет гораздо быстрее, чем в иных важных для меня местах. Возможно, здешний месяц равнялся дню в Амбере, или около того. Тогда, если бы я смог вскоре выбраться отсюда, все следы, которые я хотел прочесать, будут еще относительно свежими.

Потом я погасил лампу и решил заснуть. Сквозь хрустальные линзы моей тюрьмы просачивался свет, то разгоравшийся, то угасавший, что позволяло мне определять время суток и жить согласно этому ритму.

В течение следующих трех дней я продолжал читать дневник Мелмана. Масса аллюзий и минимум информации. Я почти уверился, что Человек в Капюшоне, как он звал своего незваного гостя, учителя и «господина», был не кто иной как Люк. Смущали только намеки Мелмана на то, что «господин» был гермафродитом. Пассажи насчет «жертвоприношения Сына Хаоса» ближе к концу я отнес на свой счет, поскольку знал, что Мелману приказали уничтожить меня. Но если за этим стоял Люк, как объяснить его двусмысленное поведение в горах Нью-Мексико, когда он посоветовал мне уничтожить Козыри Рока и велел немедленно уезжать, словно хотел защитить от кого-то? И почему он признал, что виновен в первых покушениях на мою жизнь, но отрицал свою причастность к последним? Если меня пытался убить именно Люк, тогда в подобных признаниях смысла не было. Значит, тут замешан кто-то еще. Или что-то. Как, почему? В головоломке явно не хватало деталей, но я чувствовал: один мелкий намек, один крошечный кусочек информации – и весь образ обретет целостность, проявится расклад, который я давно должен был бы разглядеть.