Гильотина в подарок - Ковалев Анатолий Евгеньевич - Страница 36

Уголовный мир содрогнулся от такого беспредела. Через несколько дней состоялась сходка московских воров в законе, и они даже обратились за помощью к правоохранительным органам.

По делу об игровых автоматах Кацмана было задержано всего трое малышей. У одного из них при обыске обнаружили американскую пушку Элвиса, и парень беспрекословно взял на себя убийство Жорика. На допросах все трое молчали, не назвав ни одного имени. Видно, законы организации были слишком суровы, и предатель не имел шанса выжить. Благодаря этому о лидерах малышей мало что известно – и не только правоохранительным органам.

Информация из РУОПа показалась Еремину смехотворной. Даже портрет Элвиса к ней не был приложен. Хотя раздобыть фотографию гражданина Старцева – для милиции дело несложное.

Что еще он знал о малышах и об Элвисе? Малыши до сих пор ведут отстрел воров в законе. Борьба за место под солнцем продолжается. Их тоже здорово треплют. Интересно, что основной возраст малышей восемнадцать – двадцать лет, то есть возраст солдат российской армии, но эти парни почему-то не служат, хоть и находятся в постоянной боевой готовности.

Что касается Элвиса, то его след с девяносто третьего года терялся. Тогда поговаривали, что он сиганул на Запад, опасаясь мщения, говорили, что старые авторитеты назначили за его голову крупную сумму денег. Во всяком случае, имя его больше ни разу не всплывало и не связывалось с другими многочисленными акциями малышей.

– Если Старцев – это действительно Элвис, то не слишком ли легко он передвигается по столице без охраны? – сомневался следователь. – Чем он занимался эти годы? Был не у дел? Собирал безделушки эпохи Французской буржуазной революции? Что он мне трепал о просроченной визе? Его выслали из Франции год назад. По-видимому, так. И теперь он вернулся. Братва частенько собирается на его квартире. До сих пор празднуют возвращение лучшего из лучших? Знают ли в РУОПе о его возвращении? Сомневаюсь. У них и без того дел по горло. Как он вышел на меня? Через осведомителя. Осведомитель погиб. Как он тогда испугался, когда я заговорил о малышах! И вышел сразу на Элвиса. Кто пришил осведомителя? Свои или Элвис? Ведь о его возвращении мало кто знает. И в лицо его знают немногие. Может себе позволить развлечения в «Арлекине». Значит, это все-таки Элвис, – пришел к заключению Еремин. – И кто-то отважился посягнуть на его коллекцию? Посмотреть бы на этого смельчака! Ведь он втерся к нему в доверие. И, возможно, до сих пор ходит рядом. Играет с огнем! А я не играю с огнем? Не слишком ли мне доверился этот юнец, жестокий и наглый! И что будет, когда я найду ему безделушку? Ведь, кроме меня, никто не знает об этой коллекции! Веселенькая перспектива попасть на тот свет!

Впервые за время частной практики Константин так серьезно задумался о своей дальнейшей судьбе. То, что Старцев оказался полумифическим Элвисом, наводило на самые тревожные мысли.

– А ведь ларчик просто открывается! – поразился он вдруг обнаруженному выходу из головоломного лабиринта. – Надо сделать так, чтобы старики узнали о его возвращении на родину!..

От раздумий сыщика отвлек вернувшийся с задания Женя.

Студент крутил в руках солнцезащитные очки (наверняка прикидывался Пинкертоном в пасмурный день) и долго не мог начать.

– Короче, поговорили.

– Много заплатил?

– Не-а! За полсотни баксов языки у них развязались!

– По-твоему, пятьдесят долларов – это немного? Ну-ну, Рокфеллер, чего узнал?

– Фирма называется… – Он полистал блокнот. – «Нострадамус».

– Сборище оккультистов, что ли? Этого мне только не хватало! Мистики и без того достаточно!

– Не торопитесь с выводами, шеф, – по-деловому пресек разглагольствования следователя долговязый медик. – Всего-навсего торговля недвижимостью!

– А при чем здесь Нострадамус?

– Чему удивляться! Я, например, знаю фирму, торгующую спортинвентарем, под названием «Марк Аврелий».

– Тоже неплохо! Давай дальше. Название фирмы ты мог узнать и не за доллары!

– Верно. Директор фирмы называется… – Он снова полистал блокнот. – Толокнович Геннадий Степанович.

– Ни о чем не говорит, – разочарованно отметил Константин.

– Но и это не все, – порадовал студент. – Фирма «Нострадамус» является дочерней. А мамаша называется… – Снова заглянул в блокнот. – «Амальгама», директор некто Грызунов Сергей Анатольевич…

– Вот мы и приехали… – после недолгой паузы, во время которой у него отвисла челюсть, произнес Еремин.

– Оба директора – и Толокнович, и Грызунов, – уже неделю находятся в США в командировке.

Студент был явно доволен тем впечатлением, какое произвела на начальство его информация.

– Загляни к Елизарычу. Если ему помощь не нужна, то можешь идти домой.

Выяснилось, что Престарелый уже покинул лабораторию и направлялся в кабинет начальника.

– Мне ничего не надо, – оповестил он на ходу. – Пусть идет домой.

Женя не заставил себя упрашивать.

Лицо старика было озарено каким-то выдающимся открытием типа расщепления атома. В руке он нес кулек с дубовыми головами-ручками, отвинченными от бабушкиного комода.

– Пальчики! – догадался Еремин.

– Да еще какие, Костя! Всем пальчикам пальчики!

– Не томи, Престарелый!

– Дамские пальчики, сынок! Взгляни-ка!

Он положил перед следователем два совершенно одинаковых дактилоскопических снимка.

– Как видишь, они уже нам попадались.

– Где?

– В доме господина Грызунова. В детской с мертвым мальчиком. И в супружеской спальне.

Два открытия, сделанные студентом и экспертом, никак еще не могли уложиться в голове следователя. Он не мог понять, как столь разные дела могут составлять единое целое. А то, что они его составляют, сомнений уже не вызывало.

– Если не возражаешь, я покажу эти игрушки своему соседу, любителю шашек и знатоку старины, – предложил Елизарыч.

– Давай, Престарелый!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Утро выдалось по-настоящему осенним. Порывистый влажный ветер обдавал неприятным холодом. Только-только начинало светать. Фонари уже отражались в лужах.

Следователь не стал въезжать во двор многоэтажного дома. Не потому, что боялся потревожить утренний сон граждан, просто сработала давняя привычка не привлекать к себе внимания.

Внимательно осмотрел двор. Машина журналиста по-прежнему стояла напротив подъезда.

«Безутешной вдове сейчас не до машины, – подумал Еремин. – Надо бы помочь перегнать». Альтруизм в нем вспыхивал время от времени. Особенно когда дело касалось безутешных вдов и брошенных сирот. Опять же срабатывало что-то давнее, милицейское.

Средства массовой информации уже вовсю муссировали исчезновение журналиста. Намекали даже и на пресловутый «чеченский след», хотя Шведенко никогда не писал о чеченской войне. О найденной частным детективом Ереминым голове работники МУРа уже знали, но афишировать эту страшную деталь дела пока не собирались.

Накануне вечером позвонил знакомый из РУОПа, предоставивший информацию о Старцеве:

– Ты, случайно, Элвиса запрашивал не в связи с исчезновением Шведенко?

– Не в связи.

– А ведь он писал о малышах. И знаешь, довольно жестко.

– Знаю. Это не малыши.

Отвечал коротко, давая понять, что не намерен делиться ходом расследования. Тот хоть и понял, но долго еще не отставал. Считал, что Еремин ему обязан.

После докучливого руоповца позвонил Полежаев. Доложил обо всем, что узнал от матери Лазарчук.

– Пусть она все-таки найдет телефон этого Вячеслава! – распорядился следователь. – Парень, видно, был с девушкой в близких отношениях, раз не жалеет средств на похороны.

– А может, за ним стоит какая-нибудь организация? – возразил писатель. – Констанция состояла в двух, по крайней мере.

– Может быть, и так. Все равно надо проверить.

– А как тебе порнографический журнал?