Эльфред. Юность короля - Ковальчук Вера - Страница 31

На исходе дня, когда сгустилась темнота, Альгар Голанд и его воины были принуждены отступить от датских укреплений и отправились ужинать и отдыхать. Тем временем, под покровом темноты в укрепленный лагерь просачивались все новые и новые отряды норманнов – многие из так называемых «вольных ярлов», хозяйничавших в Британии, решили от греха подальше присоединиться к собратьям, потому что вместе проще защищаться. Королевский наместник ничего об этом не знал, поскольку счел, что окружать лагерь кольцом своих воинов ни к чему.

Но под утро все заговорили о том, что число датчан увеличилось вдвое. Это не соответствовало действительности, поскольку до Ауэ добрались всего три небольших отряда, но крестьянам и работникам танов, из которых состояло мерсийское войско, стало страшно. В мгновение ока на горизонте возникло множество неотложных дел, да и вообще – думали мужчины – если завтра их убьют на поле боя, кто прокормит семью, детей? Кто вспашет землю, кто бросит в нее зерна? Нет, нет, пусть уж таны платят норманнам отступного, как всегда делают. Они столько денег дерут на подати, небось найдут, откуда взять.

Люди стали разбегаться, и к следующему утру Альгар обнаружил, что из пяти тысяч воинов у него остались только две. А число врагов выросло, и роли поменялись. Теперь уже норманны штурмовали строй саксов. Альгар смог овладеть ситуацией, построить своих людей щит к щиту, и заставил их образовать круг, так, чтоб у армии вовсе не осталось тылов. Целый день датчане штурмовали этот круг, который стойко держали самые преданные мерсийцы.

Но, не сумев взять саксов силой, норманны одолели их, применив самый старый в мире трюк – сделав вид, что бросились бежать.

– Болван, какой же болван! – застонал Этельред, услышав от гонца подробную историю битвы. – Он мог бы понять, что это уловка. Чтоб датчане бежали – да никогда!

– Они же отступают иногда, – напомнил ему Эльфред.

– Отступают, но не бегут.

– Думаю, Альгар это прекрасно понимал, – медленно, растягивая слова, и тем обращая внимание на сказанное, проговорил принц. – Но вот его люди – вряд ли. Это же угар боя, что же еще можно ожидать?

Король Уэссекса, отмахнувшись от брата, сделал гонцу знак продолжать.

– Да, разумеется, отступление было уловкой. Невозможно наступать, не разбив строй. Окрыленные успехом саксы, слишком усталые, чтоб думать, бросились в погоню – не соблюдая хоть какое-то подобие порядка, как попало, пренебрегая соседом – и жесткий строй превратился в беспорядочную толпу. Вот тогда датчане повернули и ударили.

Им не было равных в умении противостоять толпе. Исход стал ясен еще до того, как саксов разбили наголову. Там, на берегах Ауэ, погиб и Альгар Голанд, и его военачальники – Осгот, Толи, Маркард Брунне, еще кто-то… Гонец перечислил их имена, но они тут же вылетели из головы Этельреда и Эльфреда, которые не знали этих людей. Выжила лишь пара десятков воинов, которые отступили… вернее, бежали в соседний лес, а оттуда пробрались в монастырь Кройланд, уцелевший от разгрома благодаря высоченным стенам и окружающей густой чаще.

Именно оттуда и прибыл гонец.

Кройланд продержался недолго. Викинги все-таки обнаружили его, и, поскольку за высокими каменными стенами всегда скрывались большие богатства – пожертвования прихожан, золотая и серебряная богослужебная утварь, книги в драгоценных окладах и многое другое – были лишь счастливы, что в надежде на пощаду монахи открыли перед ними ворота. Спокойный, умиротворенный Кройланд превратился в ад. Датчане пытали монахов, рассчитывая добиться от них, где спрятаны сокровища, в поисках золота и серебра взломали алтарь, гробницы, вытряхивали из ковчежцев все, что не представляло для них ценности – то есть, в первую очередь, мощи святых. Аббата они зарубили прямо в церкви, безжалостно расправились и со всеми остальными.

Молодой ярл Убби, сын Рагнара Лодброка, на которого, должно быть, снизошло бешенство битвы, гонялся за монахами со своим огромным мечом, пока не притомился. На этот раз он мстил за раненого в монастыре Медесгамстад брата, и, хотя тот остался в живых, считал, что несколько десятков умерщвленных священников – это немного за такую рану.

Одним Кройландом дело не ограничилось. Разошедшиеся норманны двигались по стране от монастыря к монастырю. С особым увлечением они штурмовали женские обители. Датчане не пропускали ни одной монахини. В обители Кольдингам они, правда, не тронули даже самых молодых, но лишь потому, что все женщины, начиная с аббатисы Эббы и до самой последней послушницы, зная о неминуемом пришествии норманнов, изуродовали себе лица до такой степени, что никто не мог бы взглянуть на них без содрогания. Датчане и не стали на них смотреть. Они просто сожгли монастырь вместе со всеми его обитательницами.

В пепел были обращены обители Тинемут и Стенесгальм, а заодно и Барденей. Одно перечисление монастырей повергло Этельреда и его эрлов в ужас, Уэссекцы начали переглядываться, кто-то уже шептал, что необходимо собрать войско и помочь собратьям-мерсийцам, хотя приближалась зима, самый неподходящий для войны сезон. Но король никак не реагировал на шепот своих эрлов, и слушал гонца с каменным лицом. А тот продолжал. Видимо, насытившись убийствами, насилиями и добычей, датчане повернули обратно, к своему лагерю в Тетфорде. Они успели добраться до лагеря прежде, чем на них напал Эдмунд, король Восточной Англии. Молодой правитель осадил датский лагерь, и двадцатого ноября произошла битва. Будто кто-то заколдовал саксов, неважно, выходили ли на бой мерсийцы или восточные англы – битва и на этот раз была проиграна. Эдмунд, брат жены Этельстана, племянника Этельреда Уэссекского, погиб, а вместе с ним – его военачальники и епископ Норича[12], Гумберт, который всего за несколько дней с удивительной решительностью собрал почти всех мужчин своего епископата. Управлялся он с ними не хуже, чем любой военачальник.

Брат короля Эдмунда Эдвольд бежал в Уэссекс, о чем гонец сообщил Этельреду напоследок и заверил, что в ближайшее же время нынешний законный правитель Восточной Англии прибудет в Солсбери.

– Я должен быть рад этому королю без королевства? – осведомился уэссекский правитель и тут же, осознав, что подобные вопросы не решают с гонцами, жестом отпустил его. – Что ж, Эдвольда мы примем – все-таки, родственник. Возможно, он сможет прибавить к армии Уэссекса еще один меч – свой… Что, господа, вы могли бы мне сказать по этому поводу?

– Жалко, что мы заплатили такие деньги, – сказал Эльфред, – причем ни за что. Я был неправ. Не надо было платить. Надо было осаждать датчан хоть до Второго Пришествия, но стереть их с лица земли. Теперь буду знать: уж если начал что-то делать – делай до конца.

– Поздно теперь говорить о том, что нужно было сделать, – грубовато сказал старший брат. – Надо думать, что дальше. Норманны не успокоятся. Они, должно быть, скоро вторгнутся и в Уэссекс. Все им мало.

– Скоро зима, – напомнил здравомыслящий Редрик Велл. – Зимой не больно-то повоюешь.

– Да когда датчанам мешала зима? Они же с севера, где снег лежит на земле круглый год. Они же в сугробах детей делают.

– Раньше они нападали только летом.

– Сейчас уже осень. Поздняя, – напомнил Эльфред, но на него никто не обратил внимания.

После долгого обсуждения было решено, что придется собрать армию и поставить ее у северных границ Уэссекса.

– Так уж прямо и на границах, – возразил Родрик. – В снегу, что ли? Лучше держать воинов под рукой. Куда они без короля? Тело должно быть при голове.

– Да уж, иначе неуютно, – под общий смех согласился эрл Вульфберт, которому датчанин однажды без малого не снес голову. От того времени у эрла остался на шее страшный шрам.

– Надо отправиться под Тетфорд и отобрать у датчан наши десять тысяч фунтов!

– Не так это просто – вновь собрать армию, если она была распущена только летом, – ответил Этельред. – Придется ждать окончания осенних работ.