Сладкая неволя - Бейтс Ноэль - Страница 9

— Одна женщина, американка. Ее зовут Тельма Фокс. Она умна, энергична, очень хороший специалист.

Женщина? Американка? Стоило тащить издалека такую ценность, когда в Лондоне полно умных и энергичных женщин!

Да кого он пытается обмануть? Конечно, Глэдис наивна, но не до такой степени, чтобы не сообразить, что умная и энергичная Тельма Фокс — не только работник. Что он из меня дуру делает? — подумала Глэдис. Сказал бы прямо: моя любовница.

3

Неужели вся одежда большого размера обязательно должна быть такой скучной? Глэдис придирчиво осмотрела себя в большом зеркале и осталась недовольна: выглядит старомодно одетой провинциальной дурнушкой. Надо же, она носит этот костюм уже несколько месяцев и ни разу не задумывалась над этим! Ей было абсолютно все равно. А теперь вдруг возникла проблема, Глэдис расправила складки на юбке, но это не помогло. Ничего с этим дрянным фасоном не сделаешь. Обычный летний костюм, светлых топов, как она считала раньше, а теперь видела, что просто блеклых.

Глэдис причесалась, заплела косу, но непослушные волосы все равно выбивались из прически, и только с помощью геля и лака она смогла придать голове аккуратный вид.

Хорошо, что Ларсон уехал в командировку и не видит, с какой тщательностью она собирается на работу. Конечно, он не делал ей замечаний по поводу внешности, но вполне достаточно нескольких оценивающих взглядов его серых глаз. Она сразу чувствовала себя виноватой и начинала оправдываться как последняя дура. Ларсон прав, она ведет себя по-детски, ужасно закомплексована…

Глэдис вспомнила последний разговор перед отъездом. Ларсон сказал, что позвонил Тельме и обо всем договорился.

— Нет никаких причин нервничать, — добавил он.

— С чего ты взял, что я нервничаю? — парировала она. — Что, эта Тельма кусается?

— Не говори глупостей, — сказал он сухо и посмотрел на нее так, что Глэдис стало не по себе и она покраснела, — Но тебе не мешает знать, что Тельма очень требовательна и не выносит вспышек гнева от подчиненных.

— А я потеряла работу вовсе не из-за вспышки гнева, понятно? И нечего учить меня хорошим манерам, — рассердилась Глэдис.

Но тем не менее она понимала, что следует быть более сдержанной и вежливой. То, что она позволила себе с прежним боссом, больше не должно повториться, это неразумно.

Тогда она этого не понимала. Просто ей все надоело, работа не нравилась, платили гроши, она заставляла себя тянуть лямку, мечтая послать проклятую работу ко всем чертям. Естественно, при первом удобном случае она не сдержалась.

А сейчас для нее было крайней важно получить это место. Глэдис даже удивилась тому, насколько ее волновала предстоящая встреча. Пусть это милостыня со стороны Ларсона, попытка загладить вину перед ней и отцом. Но это ей сейчас даже неинтересно.

Глэдис бросила взгляд на фотографию отца, стоящую на каминной полке, и впервые не ощутила желание заплакать. Она мысленно обратилась к нему, пожилому человеку с добрыми глазами и гордо поднятой головой, и пообещала, что не даст своему чувству к Ларсону помешать ей на новой работе.

— Он ни на секунду не должен сомневаться в моих способностях, не должен бояться, что я подведу, и не должен догадаться, что я люблю его, — произнесла она вслух решительным тоном.

Услышав собственный голос, который слишком громко прозвучал в пустой комнате, Глэдис ухмыльнулась — с ума сошла, что ли? Разговаривает с фотографиями. А дальше что?

Компания, куда она направилась, была одной из четырех, которые Ларсон приобрел три года назад и возродил почти из небытия. Глэдис обнаружила, что здание оказалось куда больше, чем она ожидала: вид у него был настолько внушительный, что она впервые оробела, но в то же время ощутила непреодолимое желание получить здесь работу.

Когда Ларсон говорил об этой компании, она почему-то представила себе старенькое помещение, которое подремонтировали, привели в порядок к приезду босса. Но перед ней было трехэтажное здание, отделанное тонированным стеклом, Глэдис постояла с минуту и понаблюдала, как служащие один за другим исчезают в дверях, потом вздохнула и присоединилась к ним.

В приемной она уселась в кресло и поставила на колени маленький портфель, с которым обычно ходила на работу. Это был подарок отца. Он был своего рода талисманом. Сейчас в нем лежали несколько нужных справочников по бухгалтерскому делу и законодательству. Конечно, на фирме наверняка есть книги, но она привыкла пользоваться своими.

Глэдис огляделась вокруг — интерьер в американском духе. Может, ей так показалось, потому что там, где она работала раньше, все было очень английским, традиционным или даже просто старым.

В вестибюле светло, просторно, кругом много цветов и комнатных растений. На стене — три большие картины, все представляют образцы абстрактной живописи — смелые, резкие мазки ярких красок, сочетание красного, синего и оранжевого. Очевидно, это что-то означает, только ей не очень понятно, что именно. Глэдис больше нравилось нечто более реалистичное — пейзажи с видом гор, озера или леса, глядя на которые можно представить, что ты находишься на природе. Красиво, и к тому же не надо напрягаться и гадать, что хотел сказать автор картины.

Справа от нее, немного поодаль, находились лифты. Глэдис сосредоточила внимание на них, так как предполагала, что Тельма выйдет оттуда. Интересно, какая она? Думая о ней, Глэдис не могла не вернуться к своим подозрениям насчет их отношений с Ларсоном.

Глупо с моей стороны размышлять на эту тему и гадать, просто спят они или собираются пожениться, подумала она. Какое мне до этого дело? И почему это должно меня волновать? Пусть себе делают, что хотят! Но ужасно любопытно, что из себя представляет эта американка.

Интересно, похожа ли она на тех девушек, которых Ларсон время от времени приводил домой? Они почти все были маленького роста, хорошенькие, все время улыбались и ходили за ним по пятам. Как она их ненавидела!

Глэдис наблюдала за ними издалека, иногда слышала обрывки фраз, а в основном черпала сведения из рассказов брата о приключениях его закадычного друга Ларсона.

Она нахмурилась, поддавшись приступу меланхолии, как вдруг заметила, что к ней направляется девушка с волосами пепельного цвета. Одета аккуратно, просто с иголочки. Глэдис встала и протянула ей руку.

— Вы — мисс Фокс? — спросила она неуверенно.

Та одарила ее широкой приветливой улыбкой.

— Я — одна из секретарш мисс Фокс, — объяснила она и повела Глэдис к лифту. — Кстати, она предпочитает, чтобы ее называли Тельмой. Говорит, что между начальником и секретарем не должно быть никаких барьеров.

Глэдис еще крепче сжала ручку портфеля и кивнула.

— Меня зовут Патриция, — представилась секретарша. — Вы легко нас нашли?

Глэдис снова улыбнулась и кивнула. Из лифта они вышли в широкий, покрытый ковром коридор, переходящий в холл. Интерьер этих, казалось бы, обычных помещений продолжал удивлять Глэдис — довольно дорогая простота стиля.

Спланировано все так, что создается иллюзия открытого пространства, — видны все кабинеты секретарей, за ними двери, ведущие к руководству. Глэдис заметила, что все заняты делами, никто не слоняется бесцельно из комнаты в комнату. Да, рабочая обстановка чувствовалась во всем.

Все это разительным образом отличалось от того, что происходило на ее последней работе, где царила такая неразбериха, что было непонятно — офис это или какая-то забегаловка.

— Здесь очень тихо, — заметила Глэдис. — Ну просто, как в библиотеке.

Патриция опять улыбнулась.

— У нас есть небольшая библиотека в другом конце здания. Там такая тишина, что в ушах звенит. По сравнению с ней, здесь — настоящий базар. Тельма не против того, чтобы мы разговаривали, но считает, что постоянная болтовня мешает делу.

Наконец они подошли к нужному кабинету. Патриция пропустила Глэдис вперед и закрыла дверь.

Женщина, которая сидела за письменным столом, своей внешностью превзошла все ее ожидания. Тельма Фокс говорила по телефону. При виде Глэдис она кивнула, указала жестом на стул и продолжала разговор.