Рыцарь-маг - Ковальчук Игорь - Страница 10

— Вот не жалко парням своих голов, — пошутил кто-то из английских солдат, несмотря на строгий приказ командора отказывавшихся носить днем шлемы. Какое там — даже надетый на подшлемник, он нагревался так, что голову напекало и появлялось ощущение, что дымится мозг.

— Привычные, наверное, — высказался второй. — Вот кому бы воевать в Палестине. Ведь они тоже христиане.

— Какие они христиане! Не признают Папу Римского, и, говорят, как-то по-другому постятся, и праздники иначе справляют. Видно, они настолько беззаконны, что им и до Гроба Господня нет никакого дела.

Жестом Турнхам приказал им молчать. Он думал. Потом с нижней палубы поднялся Дик, тоже с интересом наблюдавший за возней на берегу, и встал сбоку. В отличие от остальных присутствующих он прекрасно понимал, что происходит, но предпочитал промолчать. По крайней мере, пока. Но командир гвардии принцессы Наваррской заметил его и, припомнив, что, кажется, молодой телохранитель сообразителен и неглуп (и думает почти так же, как сам граф), спросил у него:

— Что по этому поводу думаешь ты, рыцарь Уэбо?

— Я думаю, что раз уж император оказал нам гостеприимство и сделал щедрый дар, не стоит разочаровывать его.

— О чем ты говоришь? — нахмурился граф Стефан.

Дик слегка улыбнулся:

— Нам прислали отличное вино, думаю, как раз для того, чтоб устроить небольшой праздник. Отличная идея. Самое время повеселиться, выпить и потанцевать.

До самой ночи на галере пылали факелы, поставленные, впрочем, с опаской, чтоб чего не поджечь, веселились люди, и в свете огней было видно, как они, запрокидывая головы, пьют из больших чаш или баклаг, как пляшут на нижней палубе. Было слышно, как англичане и французы горланят песни на родных языках, хоть и нестройно, но задорно и очень громко — звуки в ночи, да еще над водой разлетались далеко. Верхнюю палубу, куда выходили каюты будущей королевы Английской и вдовы короля Сицилийского, с берега не удавалось разглядеть столь же отчетливо, но и там было светло. На берегу имелось предостаточно мест, где ничего не стоило спрятаться, причем так, что спокойная морская гладь расстилалась перед глазами во всю ширь бухты, а самого наблюдателя никто не углядел бы. Тем более что, когда опустилась ночная тьма, даже прятаться не стоило — ночи на Кипре темные.

Солдаты священного императора Исаака Комнина ждали под прикрытием наваленных днем камней и бревен и наблюдали за галерой. Отлично освещенная, она была прекрасной мишенью для бдительного взгляда. Ясно, что там гуляют от души. Молодой офицер, которому было поручено это деликатное дело, еще раз перебрал в памяти все указания стратига. Оставалось только ждать, пока вино окажет свое обычное действие, — как известно, сперва напившийся скачет, как молодой козлик, а потом валится без сил и отключается.

После полуночи темнота сгустилась, и вскоре шум и пение на галере стали затихать. Самый остроглазый из киприотов все поглядывал на освещенный корабль и ухмылялся: парочка, которая начала целоваться на корме галеры, обращенной к берегу, похоже, вот-вот собиралась перейти к интересному продолжению, и прямо на фальшборте. Вот так акробаты!

— Что там такое? — раздраженно спросил офицер, которого начали сердить смешки наблюдателя.

— Наши гости заняты, — солдат фыркнул. — Даже очень. Друг другом.

— Хватит развлекаться подсматриванием! Следи за всем, что происходит на корабле.

— Да, стратиот. Думаю, уже можно начинать.

— Думаешь или отвечаешь головой?

— Отвечаю.

Из прибрежных кустов выдвинулись острые носы лодок. Лодки были длинные и неустойчивые, но зато при должной сноровке гребцов могли двигаться по воде совершенно бесшумно и быстро. Солдаты полезли было на шлюпки, но стратиот остановил их и еще раз осмотрел — никаких значков, никаких цветов императора, никаких клейм на оружии быть не должно. Мало ли как все обернется. Конечно, все было продумано, но случайности бывают разные. Командир был сравнительно молод, ему хотелось отличиться, а потому он старался изо всех сил.

Закончив осмотр, он сделал солдатам знак садиться в лодки и брать весла. Весла были короткие, с широкими лопастями и без уключин. Действовать ими следовало очень осторожно, потому что при любом неверном движении эти узкие шлюпки переворачивались. Зато от первых же точных и согласных взмахов лодки заскользили по спокойному морю с необычайной скоростью, словно в них и не сидело по два десятка мужчин, несущих каждый на плечах не меньше ста фунтов металла. Галера вырастала на глазах, морская вода едва слышно шуршала пеной о борта, брызгала в лицо, освежая тех, кто привык ночью спать, а не тишком брать на абордаж чужое судно.

Наконец корабль навис над головой. «Да это целый дромон[1], — подумал стратиот. — Только бы уцепиться...» Пришлось долго примериваться, на руках подняв самого легкого из солдат так высоко, чтоб он смог ухватиться за фальшборт нижней палубы. Киприот подтянулся и исчез на борту. Вскоре в воду беззвучно шлепнулся конец веревки, которую солдат, конечно, предусмотрительно прихватил с собой. Один за другим воины императора Комнина карабкались по тонкому канату, пытаясь хоть как-то упереться в скользкую веревку подкованными сапогами. Впрочем, они были тренированы настолько, что могли подняться на значительную высоту, действуя одними руками.

Последним через фальшборт перевалил стратиот. Он бдительно огляделся — хоть и передал строгий приказ соблюдать тишину, хоть его люди и старались, но абсолютную тишину солдаты не могут соблюдать при всем желании. Звякает кольчуга, оружие и пояс, постукивают подковки сапог, скрипит дерево борта, о которое кто-то изрядно приложился, пока лез по веревке, да и без ругани никуда. Как известно, люди военные никогда не ругаются, и даже не то чтобы так разговаривают... Просто лишь посредством крепких словечек они способны постигать мир вокруг них.

На расстоянии шага от того места, где через фальшборт перевалил первый солдат, спали двое гребцов. Спали настолько крепко, что на миг командиру показалось, будто они просто мертвы. Но потом разглядел бледную улыбку, гуляющую по лицу одного из них. Должно быть, гребцам нечасто перепадало вино, и теперь в глубинах хмельного сна они видели что-то особенно приятное. Стратиот успокоился. Ну раз уж напоили даже гребцов, хозяева-то, конечно, хмельны не меньше.

— Тишина! — прошипел он так, чтоб подчиненные слышали его, но никто не проснулся. — Слышали? Главное — тишина. Англичан перебить, самых знатных взять в плен. И Господь упаси вас нанести какой-либо вред принцессе и королеве! Этих женщин следует захватить живыми и невредимыми. Придворных дам королевы и принцессы тоже не трогайте. Пока. Император непременно отметит ваши заслуги.

Глава 3

А за кормовой надстройкой, всего-то в десятке шагов от киприотов, притаился Дик. Он держал руку на рукояти меча и теперь ждал, когда слуги императора Комнина (в том, что это слуги местного императора, он не сомневался) привяжут и скинут вниз еще пару веревок. Тогда дело пойдет быстрее.

— Конечно, — убеждал накануне Турнхама молодой воин, — можно сразу же выскочить, напугать их и не дать подняться на корабль. Но так мы ничего не узнаем наверняка. К чему же тогда хитрость?

Стефан пожал плечами и осведомился у телохранителя, что же тот предлагает. Дик ответил немедленно:

— Давайте я начну первым. Увидев одного-единственного противника, они только обрадуются.

— А ты смелый, — расхохотался командующий миниатюрной гвардией. — Если выживешь, будешь награжден, это уж как пить дать. Только ни ее высочество, ни ее величество не должны пострадать.

— Я понимаю. Кроме того, люди Комнина, конечно же, отправлены не убивать этих знатных дам, а взять их в плен. Значит, наши цели будут совпадать.

— Хорошо. Действуй.

Приказ доставил Дику больше удовольствия, чем заботы. Сказать по правде, он устал сидеть без дела.