Лавина любви - Бейтс Ноэль - Страница 22

— Куда ты так спешишь? — бесцветным голосом поинтересовался он.

Джинджер вихрем кинулась вниз по лестнице. Мэтт следом. Благодаря длинным ногам ему проще простого было не отставать.

— Где мои книги? — Оказалось, она утром швырнула их на циновку у окна в цокольном этаже. Джинджер схватила их и бросилась к машине.

— Я спрашиваю, куда ты спешишь?

— Домой. — Мягкая настойчивость в его голосе вызвала у Джинджер раздражение.

— Куда бы ты ни спешила, придется отменить твое мероприятие. — Он прижал ее к дверце машины так, что она не могла шевельнуться.

— Что? Я договорилась о встрече неделю назад и не собираюсь ничего отменять! Я целые недели никуда не выходила.

— Извини, — невозмутимо проговорил он, однако в голосе его не слышалось и намека на раскаяние или сожаление. Он обнажил белые зубы в улыбке.

— У тебя нет права распоряжаться моим свободным временем.

— Я не собираюсь распоряжаться твоим свободным временем. Но я должен уехать за границу до следующего вторника, а Джейку нужно получить указания относительно дальнейшей работы, например он должен знать, где поставить оранжерею. Мне необходимо обсудить это с тобой.

— Оранжерея подождать не может? — спросила Джинджер. Мечты о походе в театр с друзьями стали понемногу таять. Так как она практически оборвала связь почти со всеми друзьями, кроме самых близких, она сделала попытку снова наладить отношения, чтобы доказать себе, что она все еще способна наслаждаться жизнью независимо от Мэтта Грегори. Ей также хотелось доказать отцу, что она не утратила способности наслаждаться жизнью и не превратилась в трудоголика — процесс, за которым он наблюдал с нескрываемым удовольствием.

— А твои планы не могут подождать?

— Сколько времени это займет? — спросила она и вспыхнула, заметив на его губах торжествующую улыбку.

Он на шаг отступил от капота ее синего «бьюика».

— Самое большее, час. — Он посторонился, чтобы дать ей возможность сесть в машину. — Давай встретимся… скажем… — он закатал рукав своего плаща и взглянул на часы, — в восемь! В ирландском пабе недалеко от твоего дома, знаешь? Сможем обсудить наши планы и заодно перекусить.

Первый раз они окажутся вдвоем, будут говорить без посторонних. Все внутри Джинджер восстало против перспективы ужина вдвоем. Здесь какой-то подвох! Она нервно облизнула губы и попыталась придумать какой-нибудь убедительный предлог, чтобы отказаться. Но под требовательным и настойчивым взглядом его холодных голубых глаз вдохновение покинуло ее, и она с удивлением, словно со стороны, услышала, как бормочет, что согласна.

Полтора часа спустя Джинджер стояла у себя дома в холле перед большим зеркалом. Пока она трудилась над особняком Мэтта, макияж был ей совершенно не нужен. Она открыла коробку с косметикой и начала неуверенно накладывать крем-основу, румяна и пудру. Пальцы ее утратили былую уверенность. Какой цвет теней выбрать? Нет, не то. Провозившись полчаса, она взглянула на творение рук своих. На нее из зеркала взирало ослепительно красивое, просто лучащееся довольством и счастьем, лицо. Немного слишком лучезарное, с неудовольствием подумала она, принимая во внимание то, что он фактически вынудил ее поужинать вместе. Из-за этого ужина ей пришлось отменить поход в театр.

Наряд, подобранный к встрече с Мэттом, показался ей слишком скромным. Однако времени на переодевание уже не было. Джинджер вздохнула, оглядев себя еще раз с ног до головы. Изумрудно-зеленый свитер с высоким воротником, черные джинсы с ярлыком известного дизайнера, кожаная курточка до бедер… Пожалуй, застегивать не буду, решила она.

— Очаровательно! — послышался сзади голос отца. — Какую пьесу пойдешь смотреть, дорогая?

— Представление отменили. — Джинджер нагнулась и подняла с пола черную сумку с кремовой полосой. — Нет, если честно, у меня поменялись планы и в театр я сегодня не иду.

— Почему? Что случилось? — забеспокоился отец.

Она насмешливо улыбнулась.

— Тоска смертная! Мы решили вместо театра слетать на пару дней в Париж.

Легкое беспокойство на лице отца уступило место настоящей тревоге. Джинджер могла прочитать его мысли с такой же легкостью, словно они были написаны у него на лице крупными буквами. С тех пор как она начала работать, он счастлив как ребенок. А теперь папа, должно быть, решил, что ее трудовой энтузиазм уже угас. Работать ведь так скучно по сравнению с той праздной и веселой жизнью, которую она вела прежде!

— Не надо, прошу тебя! — Голос его дрожал. Он просто расплакаться готов от огорчения, подумала Джинджер, и губы у нее сами собой расползлись в улыбке.

— Не бойся. — В конце концов, папу стоит пожалеть. — На самом деле мой босс решил, что нам с ним необходимо кое-что обсудить, и заставил меня отменить поход в театр.

— Неужели заставил? Я думал, никто не в состоянии заставить тебя отменить что-то из задуманного!

— Он первый. — Джинджер помрачнела. — Знаешь, он настоящий самодур. Не считается ни с кем и ни с чем и готов смести всех у себя с дороги. Возможно, именно поэтому он и преуспел на бирже? Как бы там ни было, папа, такси придет с минуты на минуту. Скоро увидимся. Не скучай без меня!

— Что ты, детка. Мне так приятно, что ты ужинаешь с Мэттом.

Она открыла было рот, чтобы просветить отца: ее ужин с Мэттом отнюдь не удовольствие, а просто деловая встреча. Однако снаружи прогудел клаксон: прибыло такси. Джинджер поцеловала радостно улыбающегося отца и выпорхнула из холла.

Тем хуже для нее! Отец так и не раскаялся в своем поведении. До сих пор считает, что его затея просто невинный розыгрыш. Когда все открылось, он кротко встретил шквал ее обвинений и даже не пытался оправдаться. Остается надеяться, что сейчас он расценивает их совместный ужин с Мэттом как сугубо деловую встречу. Если же он питает на сей счет какие-то иллюзии, то его ждет потрясение. Как только работа будет закончена, они с Мэттом пойдут по жизни параллельными курсами и нигде больше не пересекутся.

К тому времени, как ей удалось припарковать машину на стоянке возле ресторана, он был уже полон. Зал был ярко освешен; никаких тебе приглушенных огней и тихой, задушевной музыки. Мэтт уже ждал ее. Он прихватил с собой кейс и, пока ее не было, просматривал листы с чертежами.

У Джинджер появилась возможность рассмотреть его получше. На нем был кремовый кашемировый джемпер и темно-зеленые брюки. Эта одежда удивительно шла ему и подчеркивала его потрясающую мужественность. Казалось, от него исходят некие флюиды. Под хлопком, кашемиром и шелком находится тело великолепного любовника. Джинджер откровенно любовалась им. Наконец, очевидно почувствовав на себе ее пристальный взгляд, Мэтт поднял глаза. Она ощутила, как к щекам прилила краска стыда.

— Удалось поменять планы? — спросил он, отодвигая бумаги в сторону.

Она села напротив него.

— Насколько я помню, ты не оставил мне выбора.

— Да, верно. — Он невинно улыбнулся, словно эта мысль поразила его. — Я не оставил тебе выбора. — Подозвав официанта, он заказал бутылку вина, затем откинулся назад и посмотрел на нее с таким видом, точно теперь, когда с шутками покончено, можно изучать ее без помех. — Ты накрасилась, — заметил он, — и распустила волосы. Знаешь, я уже так привык видеть твое лицо без косметики и волосы, забранные узлом или сплетенные в косичку, что теперь у меня чувство, будто передо мною сидит совершенно незнакомая женщина.

— Я всегда крашусь, когда выхожу куда-то вечером, — сухо проинформировала его Джинджер.

— Гм. Жаль, что тебе пришлось отменить свидание. — Он молча наблюдал за ее реакцией, пока официант наливал ему в бокал вино на пробу. Когда Мэтт кивком головы подтвердил, что доволен выбором, официант разлил вино в оба бокала. — Интересно, какого развлечения ты лишила себя на сегодня? — Он сделал глоток вина, продолжая смотреть на нее поверх бокала. Его глаза были похожи на голубые льдинки.

Какое-то время Джинджер подумывала, не солгать ли ему, но решила не рисковать. Кто-кто, а Мэтт ни за что ей не поверит. Каким-то непостижимым образом он, казалось, видит ее насквозь. И уж конечно знает, что та поверхностная жизнь, какую она вела до сих пор, ее больше не интересует. Ему удалось вытянуть из нее это признание во время одной из их совместных прогулок по его особняку, когда он ходил за ней как приклеенный и задавал бесчисленные вопросы «по делу». Слава Богу, подумала она, что я не успела выболтать слишком много.