Его пленница - Бейтс Ноэль - Страница 13

Он рассмеялся, оценив ее иронию.

— Понял, не дурак, — примирительно проговорил Алек. — А что будешь делать, когда потребуется пробиваться еще выше?

— Возьму отбойный молоток! — с жаром проговорила Айлин, но прозвучало это не очень убедительно. Еще год назад она была полна решимости продолжать журналистскую карьеру. Но сейчас уже начала сомневаться. За прошедшие месяцы многие ее восторженно-юношеские иллюзии развеялись как дым. Она все чаще и чаще стала задумываться, а не бросить ли все к чертям, или не попробовать ли написать книгу…

Но все это, как говорится, мечты-мечты… Айлин про себя вздохнула. Ей надо работать, чтобы на что-то жить. Из авторов считанные единицы получают достаточный гонорар, чтобы обеспечивать себя исключительно писательским трудом… А уж такой шумный мгновенный успех, какого добился Алек, вообще большая редкость.

Словом, помечтать иногда хорошо, но надо иногда спускаться с небес на землю.

— Вот мы и приехали. Отель «Сент-Реджент Шератон», — объявила Айлин, притормаживая у ярко освещенного фасада.

— Бывала здесь? — спросил ее Алек.

— Где уж нам, — протянула она с оттенком насмешливого смирения. — А у себя дома вы не живете, как все нормальные люди?

— Живу, но нечасто. Моя бывшая жена забрала дом себе при разводе, такое было у нас соглашение… А я, в общем-то, не тороплюсь искать себе новый. Мне и в отеле пока неплохо. Удобно, во всяком случае.

— Очень удобно, — поддакнула Айлин. — Выходит, слухи об эпохальном голливудском проекте не сильно преувеличены?

— Все зависит от того, где ты это прочла. А то появляются статейки, в которых не больше правды, чем в сказках про добрую тетушку-фею. Да что я тебе говорю, ты сама все это знаешь, верно? — ввернул он язвительно.

— Хотите сказать, что я те статейки клепала?! — воскликнула Айлин.

— Ты ведь у нас журналистка… а как там у вас говорится: «Не дай правде встать на пути у хорошей истории»? И не пытайся меня убедить, что ты не такая, как все.

— А я и не пытаюсь! — огрызнулась Айлин. — При вашей упертости что-то доказывать бесполезно. Когда человек предубежден, его уже ничем не проймешь.

— Да, я не люблю журналистов. — Его взгляд сделался жестким. — И запомни, девочка, что я тебе скажу: мне очень бы не хотелось открыть через пару дней вашу газету и прочитать там красочную историю моей жизни.

Айлин возмутилась до глубины души.

— Вы, похоже, меня не слушали. Я, по-моему, уже говорила, что не собираюсь про вас писать.

— Правда? А почему тогда Пат с таким упорством зазывала меня к себе в гости? — Его голос звучал мягко, но это была обманчивая мягкость. ? Она же явно хотела, чтобы мы с тобой встретились.

Айлин почувствовала, что краснеет. Чтоб ей провалиться, этой Пат, вместе с ее сватовством! Всякий раз, когда сестрица бралась устраивать ее судьбу, Айлин чувствовала себя, точно бездомный щенок в поисках доброго хозяина, и особенно если кандидат был из тех, к которому Айлин по доброй воле и близко не подошла бы. Однако признаться этому человеку с тяжелым взглядом серых глаз и язвительной усмешкой, что он был предназначен ей в женихи…

— Она… она хотела нас сосватать, — все-таки выдавила Айлин.

— Сосватать?!

Он с подозрением прищурился.

Айлин обреченно кивнула.

— Да, она только этим и занимается. Как я понимаю, Пат решила предпринять крестовый поход против несчастных и одиноких… Ей хочется, чтобы у всех было большое семейное счастье. Обычно она мне подсовывает кого-нибудь из тех ужасных авторов, с которыми работает Роналд… Был один тип, который вообще ни о чем другом говорить не мог, кроме убийств. А последний, такой занудный, на весь вечер завел заунывную песню о творческом кризисе. Ужас!

Его взгляд оставался по-прежнему подозрительным.

— А что случилось с твоим женихом?

Айлин покраснела еще гуще.

— Ну, в общем… у нас не сложилось… — пролепетала она, запинаясь.

— Он вдруг решил, что не хочет жениться?

— Мы оба решили! — горячо возразила она.

Еще не хватало, чтобы он подумал, будто ее бросил и… хотя так все и было, но уж очень не хотелось в этом признаваться. И особенно ему.

— Мы с ним работаем в одной редакции… И так получилось, что в связи с этим возникли… проблемы. К тому же сейчас уже не современно жениться. Люди могут быть вместе и без бумажки, в которой указано, что они муж и жена.

Алек сухо рассмеялся.

— То есть ты противница брака как такового?

— Вот именно, — подтвердила она явно с излишним пылом. — Но даже если бы я и стремилась замуж, мне вполне самой по силам найти себе подходящего мужа. Без посторонней помощи.

— Чего ты меня убеждаешь?! Ты сестру свою убеждай, — отозвался он не без язвительности. — Она, похоже, уверена, что тебе ее помощь не помешает. И давно ты рассталась с этим своим… как там его?

— Три месяца назад. Но это не ваше дело, — добавила она поспешно, злясь на себя за то, что позволила втянуть себя в этот разговор.

— Позволю заметить, что ты в мои дела лезла с очень даже большим энтузиазмом, а когда мы поменялись ролями, тебе это не очень-то понравилось?

— Да, не понравилось. Вы задаете слишком личные вопросы.

— Ага, значит, ты допускаешь, что у человека может быть своя жизнь, которая никого не касается? — вкрадчиво осведомился он. — Во всяком случае, когда речь идет о тебе?

Айлин чувствовала себя неуютно. Ее нервировали настойчивые расспросы Алека, от которых ей не удавалось уйти. Наверное, его специально учили вести «задушевные» беседы?

— И о других людях тоже, — решительно заявила Айлин. — Пока они не делают ничего незаконного… или не обманывают других.

Он рассмеялся.

— На страже правды, демократии и прав человека за достоверную информацию! Похвально… Но не слишком ли ты молода, чтобы нести столь тяжкий груз ответственности?

— Мне почти двадцать пять, — холодно проговорила Айлин, давая понять, что разговор окончен.

— Так много?

Алек произнес это таким тоном, словно сам был древним старцем… Хотя, судя по всему, ему было где-то за тридцать. Ну, может быть, тридцать шесть — тридцать семь, вряд ли больше. Он отстегнул ремень и, повернувшись к Айлин, приподнял пальцами ее подбородок и развернул лицом к себе. Она притихла, завороженная его пристальным взглядом.

— А выглядишь ты на семнадцать, не больше.

— Я… Да… мне часто об этом говорят, — пролепетала Айлин.

Он был совсем близко, так что она чувствовала его запах, столь странно воздействовавший на нее. Сердце бешено билось в груди. Айлин опустила глаза, чтобы избежать его притягательного взгляда. Теперь она смотрела на его губы. Интригующие… твердо очерченные, мужественные и безжалостные. Но когда Алек улыбался — а сейчас он как раз улыбался — в них было что-то чувственное…

Он провел пальцем по ее дрожащим губам. И у Айлин возникло ощущение, будто ее ударило током. Затем медленно наклонился к ней… В тот день, в джунглях Южной Америки, когда они лежали под пулями, он точно так же наклонился к ней… Тогда она думала, что он ее поцелует, но он не сделал этого…

На этот раз все было иначе. По крайней мере, его губы — такие теплые и решительные — коснулись ее сжатых губ. Он словно был уверен в том, что она к этому готова. А Айлин не знала, как поступить. Ее тело тянулось ему навстречу. Ей хотелось прижаться к нему, обнять, но она боялась. Боялась, что ему не нужна такая податливость, что он целует ее лишь потому, что она оказалась сейчас рядом… или потому, что она неосознанно подала ему какой-то сигнал, мол, ждет от него именно этого… а вовсе не потому, что привлекает его как женщина.

Айлин закрыла глаза и замерла, боясь шелохнуться. Мужские губы жгли ее как огнем, но она все-таки не позволила себе ответить на поцелуй. Он раскрыл языком ее губы, медленно, не торопясь — как будто раздумывал, стоит ли продолжать… И, похоже, решил, что не стоит. Айлин так и не поняла, что именно его остановило, но Алек вдруг отодвинулся от нее, и его губы скривились в ухмылке.