Черно-белая война - Ковальчук Игорь - Страница 5

Когда Рикардо принялся раздевать своего протеже, кадку Спиногрыз опрокинул первым делом. Потом в купальню полетело кресло, а в окно – столик. Подросток орал и отбивался, и маг успел лишь поразиться тому, как он силен, прежде чем сам полетел в купальню.

А следом за ним в воду с диким воплем ухнул и сам Спиногрыз. Когда маг вынырнул, он увидел, что на краю купальни стоят трое гремлинов, один из них, самый рослый, потирал лапки. Увидев хозяина, он изысканно поклонился и показал лапкой на подростка. Тот продолжал орать и шлепать руками по воде. Вытянувшись во весь рост, он оказался бы вне опасности, потому что ему вода достигала только до груди, но, перепуганный таким количеством влаги, прозрачной и чистой, он испугался.

– Хозяин, – пискляво, но изо всех сил стараясь басить, произнес гремлин. – Может, мы его сами искупаем?

– Да уж, – отфыркиваясь, согласился маг и стал выбираться из купальни. – Лучше вы.

Мохнатое существо с белокурым чубом комично вложило в рот два пальца и пронзительно засвистело.

В один миг изо всех углов набежало два десятка гремлинов. Потом некоторые из них убежали обратно, остался лишь десяток самых сильных. Они попрыгали в купальню (плавали они, как оказалось, очень даже хорошо) и быстро выловили Спиногрыза. После чего повернули его горизонтально и принялись тереть щетками. Отфыркиваясь, Рикардо выбрался на бортик и замотал головой. Купаться в одежде и обуви было малоприятно.

– Учитель! – вопил Спиногрыз. – У-учи-и... Аы-бф-фыр... Тьфу! Учитель, открытая вода опасна!.. Для здоровья-а! Учитель!!!

– Не ори, – кратко отозвался Рикардо, стаскивая с себя мокрые насквозь брюки. Швырнул их на пол – из двери выскочил еще один гремлин, похоже, женского пола, потому что на одном ухе у существа красовался щегольской бантик, и утащил брюки. Должно быть, в стирку. Та же судьба постигла остальную одежду. Ботинки гремлины унесли на подносе. – Сейчас они тебя отмоют. Тебе хорошая ванна пойдет только на пользу.

– Учи-и-итель!

– Хозяин, мылом его мылить?

– Мылить, мылить. И еще проверить, нет ли насекомых.

– Нет насекомых, хозяин.

– Тогда заканчивайте и вытаскивайте.

Гремлинам потребовалось не меньше получаса, чтоб закончить дело, потому что Спиногрыз отбивался не только упорно и сильно, но и умело. Гремлины разлетались от него веером. Правда, потом Рикардо вынужден был это признать, ни одному гремлину подросток не причинил никакого вреда, раскидывал он их весьма аккуратно. Отброшенные в сторону, мохнатые существа спешили вернуться в купальню и продолжали драить ладжерца. По окончании своей трудоемкой работы они подтащили его к краю огромной ванны и вытащили из воды.

Оказалось, что ладжерец не только белокож, но еще и белокур. Рикардо плохо разбирался в человеческой анатомии, но ему показалось, что подросток довольно гармонично сложен, никаких следов трудная жизнь в захламленном мире на его теле не оставила. Он подумал, что неплохо было бы показать мальчишку магу-медику, пусть посмотрит и скажет наверняка, надо ли его лечить.

Потом Спиногрызу долго подбирали одежду. Он категорически отказался ходить с открытой шеей, с голыми руками, требовал вернуть ему его нашейник и перчатки. Магу пришлось приказать гремлинам, как следует вычистив, выстирав и выгладив тряпье ладжерца, вернуть ее владельцу.

– Какое тряпье!? – возмутился Спиногрыз. – Мне эту одежду мама шила.

– Да храни ты свою одежду, храни. Я не против. Но ее надо продезинфицировать.

Спиногрыз надулся, правда это состояние скоро прошло. Рикардо едва удалось затащить подростка в свою лабораторию, чтоб взять у него кровь на анализ – ладжерцу ужасно хотелось немедленно все в этом замке осмотреть. Он вырвался из лап гремлина – доверенного слуги хозяина замка и большого эстета, пытавшего постричь его, – и убежал на стены. По дороге он вырвал из рук стоящих на почетном месте пустых рыцарских доспехов алебарду и поволок ее за собой. Латы не выдержали напора, стальные рукавицы потянулись за алебардой, а следом – и все остальное. Такого грохота замок Рикардо не знал с тех пор, как в его залах заканчивали ремонт.

Рикардо выскочил из лаборатории с пробиркой крови в руках. Гремлины уже столпились над упавшими латами, пытались собрать их и поставить на место. Маг показал головой. Откуда-то донесся стук и звон, видимо, причиненный алебардой, с которой мальчишка, разумеется, не умел обращаться.

– Только не мой фарфор! – закричал мужчина вслед своему непрошеному ученику, но довольно вяло. Впрочем, настоящего испуга он тоже не испытал. Во-первых, магией можно было восстановить что угодно, а во-вторых, маг просто очень устал. Не было сил реагировать так пылко и страстно, как он стал бы реагировать в подобной ситуации, но в другое время.

На этот раз Рикардо лишь покачал головой и вернулся в лабораторию.

Анализ показал, что никаких патологий или хронических заболеваний у Спиногрыза нет. Имелся легкий дефицит веса, стоило подлечить желудок и глаза, но в целом мальчишка, к изумлению мага, оказался совершенно здоров. Казалось, это было невозможно – кто сумеет остаться здоровым в мире, напоенном радиацией, мусором и еще черт знает чем? Но Спиногрыз сумел. У него не оказалось даже лучевой болезни. А остатки радиации, которая еще оставалась в его теле, Рикардо мог убрать одним заклинанием.

Разумеется, после хорошего отдыха.

Он отправился к себе в покои, со вкусом поужинал, осведомился у своего личного гремлина-слуги, какие новости, не случилось ли чего, не присылал ли его учитель каких-нибудь писем, а потом передал категорический приказ не шуметь и устроился на кровати, уверенный, что проспит не меньше суток.

Однако он проснулся ночью, сам не зная зачем, вышел из комнаты. В коридорах царила полутьма. По стенам висели канделябры, каждый – на три свечи; всю ночь по ковру, застилающему коридор, беззвучно топотали лапками гремлины, они меняли догоревшие свечи на новые, а утром гасили их. Передвигались пушистые существа незаметно, поэтому можно было подумать, будто замок совершенно пуст, и кроме Рикардо здесь никого нет.

Но, конечно, еще имелся Спиногрыз. Как бы он не натворил дел, вдруг подумал маг. Может забраться в заклинательный покой или в замковый источник. Он вышел в большой коридор, проследил, как один из малышей-гремлинов, должно быть, еще подросток, деловито лез по стене к покривившейся в канделябре свече, и свернул в другой коридорчик, поуже, но зато устланный особенно пушистым ковром. Коридор уперся в большую круглую залу, уставленную низенькими креслицами без спинки, а потом в балкон, балкончик, нависающий над кронами деревьев далеко внизу. На балкончике сидел, свесив ноги между прутьями, Спиногрыз, а рядом с ним сидел личный гремлин Рикардо. Они беседовали.

– Ну согласись, что постоянно мыться – это неразумно, – напирал Спиногрыз. – Сколько воды зря уходит. А мыло? Она же уничтожит защитную пленку кожи.

– Грязными руками пищу брать нельзя, – назидательно произнес гремлин. – Это вредно. Вот я, скажем, всегда лапки мою перед едой.

– Если так, то руки не мыть надо, а дезинфицировать. Например, порошком. Мытье-то при чем? Оно наносит вред защитным функциям организма, вот!

– Ты будешь грязный на белых простынях валяться, а нам их стирать потом. – Гремлин был угрюм. – И гладить. Нет уж, не пойдет.

– И простыня ни к чему. Куда удобней так, на матрасе.

– Положено – на простыне. Что ты, будто дикарь? Что положено – то положено. Исполняй. Ты откуда такой дикий?

– Я не дикий. Я с Ладжера.

– Не знаю такого мира.

– А ты много миров знаешь?

– Много. Вот этот, где живу, и тот, где родился.

– Всего два? Это разве много?

Гремлин посмотрел на Спиногрыза очень сурово. Он был уже немолод, и его белокурый чуб будто серебряная нить прошила, да шерстка по всему телу словно подернулась изморозью.

– Это ровно на один мир больше, чем положено.

– Так ты у местных слывешь путешественником?

– А то. Я у наших – авторитет. Самый старший. И потом, я прародитель. Я больше всех знаю. Хозяин всегда мне распоряжения по хозяйству оставляет. Я даже артефактом связи умею пользоваться.