Черно-белая война - Ковальчук Игорь - Страница 45

– Привет, Руин? Как дела?

– Все нормально. Все благополучно.

– Твою сестру не обижали?

– К счастью, нет.

– Я очень рад за вас обоих. Жаль, что не могу сейчас побеседовать с твоим младшим братом.

– Но я уверен, что с ним все в порядке. Он регулярно заглядывал к нам – пообедать, пожить. С ним все хорошо.

– Ну будем надеяться. Руин. – Мэрлот поудобнее устроился в кресле. – Расскажи-ка мне про того черного мага, у которого ты был.

– Да о нем, собственно, нечего говорить. Он почти не общался с нами, занимался своими делами. В общем неплохой парень, разве что слишком нервный.

– Кое о чем мне рассказал Мэлокайн. Этот черный – центрит, я все верно понял?

– Да, верно. Этот молодой человек из клана Алзара.

– Ох как интересно. – Патриарх поерзал в кресле. – Клановый... Какая все-таки мерзость. Так-так...

– Ты что же, собираешься с ним что-то выяснять? Но зачем?

– Он – гражданин Центра. И думаю, Лоанаро будет очень интересно узнать, что вытворяет его потомок.

– Он ничего не вытворял. Нам с Морганой он не причинил никакого вреда.

– Но его поведение – это вызов Асгердану. Он действует против государства, гражданином которого является. Его поступки можно воспринять как предательство. Но раз он ничего вам не сделал, я не буду настаивать, чтоб Лоанаро выдал его для суда. Пусть наказывает сам. Но доставить его в Центр необходимо. Чтоб другим центритам неповадно было... Ладно. Оставим это. Ты можешь дать мне координаты острова?

– Могу. И вот еще что я хочу тебе сказать.... – Руин поколебался. Там у него живет один парнишка. Вернее даже будет сказать, молодой человек. Он бессмертный и, как мне кажется, не так молод, как хочет показать. Но у меня на его счет появились определенные сомнения. – Арман замялся в поисках подходящих слов.

– Ну-ну... Что за сомнения? – подбодрил Мэрлот.

– Мне кажется, он имеет какое-то отношение к нашему роду... – Руин пощелкал пальцами. – Понимаешь, мне почему-то кажется, что этот Спиногрыз – так он себя называет – если и не родственник Мортимерам, то... Как бы это сказать.

– Я тебя прекрасно понимаю, – спокойно сказал патриарх. – Ты молодец, что заговорил об этом, хоть и не знаешь, как именно выразить свою мысль. Ты прожил в клане не так долго, всего двадцать лет – что это за срок для бессмертного! Ты не привык, что с другими представителями клана тебя связывают не только родственные связи, но и нечто такое, что словами обыденного языка не опишешь и в пробирку не засунешь, что на бумаге можно изложить лишь как «семейная привязанность». Чувства клановых друг к другу можно сравнить с теми чувствами, которые охватывают двух влюбленных, чтоб остаться с ними навсегда. Тебе ведь знакомы подобные пары?

– Да, пожалуй, хоть и не так много, как хотелось бы.

– Все верно. Но если любовь к жене или мужу может оставить человека, то любовь к родным остается навсегда. Ведь родственником нельзя перестать быть. Ты понимаешь?

– Отлично. Но я не согласен, что двадцати лет мало, чтоб это понять. Я, знаешь ли, если и не понял, то почувствовал что-то подобное в первые же месяцы жизни в Асгердане. Там, на Черной стороне, в Провале, я настороженно относился к своим сводным братьям и сестрам, но лишь потому, что и они так относились ко мне. Кого-то из них я и вовсе ненавидел. Разумеется, вполне взаимно. А здесь все стало по-другому. Можно подумать, что я всего лишь отвечал любовью на любовь, но мне кажется, что дело не только в этом.

– Вот-вот. Но мы ведем речь не о тебе, а о молодом человеке по имени Спиногрыз – так ведь его зовут, верно? Я же ничего о нем не знаю и лишь хочу донести до тебя, что раз уж появились сомнения, ощущения, то их нужно проверять. Все на свете возможно.

– Дело-то в том, что этот паренек – из какого-то невообразимо далекого мира под названием Ладжер, из мира, который Рикардо Алзара назвал помойкой. Не знаю, что он имел в виду. Откуда там наши родственники?

– Наши родственники могут быть где угодно. По крайней мере пятнадцать Мортимеров числятся пропавшими без вести, в том числе некоторые – после последней магической катастрофы. Их могло занести куда угодно, хоть на помойку. Проверим этого Спиногрыза. Обязательно. Где он живет? На острове того самого Рикардо Алзара? Хорошо, я скажу ребятам.

– Я тоже хочу участвовать в операции.

– Прекрасно. Участвуй. Но только не в налете на остров.

– Да я не спорю.

– Ну и замечательно. Мне не нужно, чтоб мои потомки тут же кинулись мстить за себя или ближайших родственников. Мне нужно, чтоб вы делали свое дело. – Патриарх кивнул и встал.

Руин был спокоен на удивление. Он проверил, как устроилась Моргана, побеседовал с Мэлокайном и со своим отцом, который заверил, что, конечно же, как и все, примет участие в налете на Черную сторону. Мэльдор пытался спрятать свою нервозность, но сын ее ощутил. Он был достаточно чуток и к тому же совершенно невозмутим, чтоб отчетливо ощутить необычность отцовского состояния. И, подождав, когда рядом не оказалось никого, осторожно спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Нет. – Покосившись на сына, Мэльдор слегка улыбнулся. Получилось ненатурально. – Не забивай себе голову. Так, заботы.

– Ты же врешь.

– Ну как ты разговариваешь с отцом? Безобразие. Форменное безобразие. Совершенно распустился. – На этот раз Мэльдор заулыбался искренне. – И всего за двадцать лет.

– Вот что делает с ребенком финансовая независимость, – рассеянно ответил Руин. За двадцать лет, учась на магическом факультете академии Галактис, он умудрился сколотить небольшое состояние, опираясь на минимальный изначальный капитал, который дал ему отец, вкладывая деньги в различные предприятия и перепродавая акции. Он давно вернул отцу все деньги и последние годы платил за свое обучение сам.

Впрочем, так вели себя все дети клана Мортимер. Если юный отпрыск этого клана к тридцати годам не начинал содержать себя сам, и притом хорошо содержать, родители начинали сомневаться – а истинный ли он Мортимер. В отношении Руина, Морганы и Дэйна у их отца не возникало сомнений. Правда, дочь Мэльдора не рвалась покупать акции или как-то иначе делать деньги, но она неплохо разбиралась в финансовых вопросах и в отсутствие мужа непринужденно вела его дела, не прося ни помощи, ни совета. И состояние Мэлокайна только прирастало.

– Да уж. Лучше бы детки всю жизнь нуждались в помощи родителей.

– Тогда тебе следовало бы родиться Алзара. Или Таронтом.

– Вот уж у Таронтов далеко не все дети ходят на помочах у родителей. Вспомни хотя бы Эйедену, старшую дочь патриарха. Это она пасет своего отца и все дела решает за него.

– Если бы Савэйн Таронт меньше пил, у нее, думаю, не было бы такой необходимости. И все же что произошло? Ты сам не свой.

– Так, ерунда. Устал.

Руин с сомнением оглядел его. Выглядел отец не лучшим образом, но Арман смутно чувствовал, что дело не только в усталости. И Мэльдор, встретившись взглядом со своим сыном, понял, что провести его не удастся. Мортимер покачал головой и сделал знак, который обычно делал в зале суда, когда хотел утихомирить распалившегося подзащитного – знак молчания.

– Я тебе потом расскажу, идет?

– Надеешься, что забуду?

– Да знаю, не забудешь. – Мэльдор махнул рукой. Он огляделся, лишь теперь заметив, что зала почти опустела. Большинство Мортимеров и людей клана расползлись по арсеналам, где разбирали и приводили в порядок оружие, или по кабинетам оперативного отдела – изучать карты, сколачивать группы, обсуждать, у кого какие будут обязанности. – Пойдем. У нас еще много дел.

– Когда планируется налет?

– Через три дня.

– Тогда зачем было устраивать совещание теперь? Информация вполне может просочиться за стены метрополии.

– А ты не думал о том, что патриарх и хочет проверить, просочится ли информация или нет? По сути, на общем совещании он раскрыл секрет Полишинеля. Все прекрасно знают, что Мортимеры готовят атаку? Только дурак не догадается, что рано или поздно это обязательно случится. Где это видано, чтоб клан отказался выручать своих? Абсурд. Срок он не назвал.