Бессмертные - Ковальчук Игорь - Страница 52

– Поселишь его в своем доме? Решишься на такое? – ухмыльнулся Руин.

– Почему нет?

– Ты знаешь о его характере?

– Знаю. Ну и что? У меня характер не легче. Думаю, на этой почве мы и найдем общий язык. И если найдешь Моргану, привози ее тоже. У меня дом большой, всем хватит места. А если захотите – ты и твоя сестра – я могу купить вам квартиры. Дэйн получит квартиру на совершеннолетие. У нас так принято.

– В Центре принято содержать детей своих жен от первого брака?

– В Центре принято любить своих жен и делать для них все, что возможно. Думаю, Деборе это будет приятно. А потому, конечно, будет приятно и мне.

Руин кивнул.

Прошло несколько дней, прежде чем Реневера смогла закончить срочные дела и найти время помочь своему возлюбленному. Все эти дни Руин, как на работу, ездил в дом к отчиму и матери. Он убедился, что Мэльдор Мортимер весьма богат, что он обращается с женой уважительно и терпеливо, что нет ни намека на грубость. Дебора, изнемогавшая в Провале под гнетом угрозы смерти или жестоких побоев, оказавшись вне опасности, буквально «слетела с катушек». Едва ли не по каждому поводу она накидывалась на супруга с руганью – а он лишь терпеливо слушал и почти ничего не отвечал. Его сдержанная манера и постоянная уравновешенность нисколько не напоминали притворство – так притворяться нельзя. Мэльдор и в самом деле умел держать себя в руках.

Реневере на этот раз пришлось подавать заявку на межмировые врата – это могла сделать только она, поскольку у Руина по-прежнему не было гражданства. Мэльдор уже почти добился гражданства для своей жены – это было несложно – и собирался добиться их для всех детей Деборы, а для отсутствующего Дэйна – разрешения на эмиграцию в Центр. Под защитой этой бумаги провальский принц почувствовал бы себя более или менее спокойно. Но подавать заявки на заклинания, конечно, он по-прежнему не мог.

– Заявка – это обязательно? – спросил он.

– Конечно. Потому что на каждое заклинание нужно определенное количество энергии.

– И что?

– Энергию мы берем из общих источников, – объяснила она, слегка удивленная. – Но на портал между мирами надо много энергии. Поэтому и нужна заявка – чтоб мне предоставили то количество энергии, которой мне не полагается по уровню. Придется ездить и договариваться, потому что в этом году я уже один раз превышала лимит – на путешествие в Провал.

– Но тебе удастся?

– Конечно. – Она загадочно улыбнулась. – Тот, от кого это зависит, – мужчина. Он не устоит.

Руин сдвинул брови. Под его взглядом веселость Реневеры испарилась.

– Ну ладно. – Она мотнула головой. – Забудь ты свою ревность.

– И как же именно ты собираешься добиваться разрешения?

Но молодая женщина решила пошалить: ей хотелось поддразнить любовника.

– Ну уж как получится, – игриво сказала она. Но Руин посмотрел на нее так многозначительно, что у нее отпала охота дурачиться. – Прекрати, Руин. Ты же хочешь спасти сестру. Терпи.

– Я не собираюсь спасать одну дорогую мне женщину, торгуя другой.

– Перестань! Я ни с кем не собираюсь спать. Максимум – построить глазки.

– Какая разница?

– А для тебя нет разницы?

– Родная, думаю, мы обойдемся и без этого.

– Прекрати, – устало сказала Реневера. – Я пошутила. И ревность твоя меня уже не развлекает. Это не смешно. Если так будет продолжаться, нам придется расстаться.

– Родная моя, я мужчина и должен хранить тебя от любых опасностей. В том числе и тех, в которые ты можешь влипнуть по собственной глупости.

– Шовинист.

Руин не стал отвечать – он понимал желание женщины всегда оставлять за собой последнее слово.

Через день Реневера принесла разрешение на заклинание. К тому времени принц обнаружил, что его магия потихоньку начинает к нему возвращаться. Конечно, сила была еще далека до полного восстановления, самое большее, что он мог, – составить заклятие магического зрения или что-то подобное. Ощущение приливающей энергии было Руину приятно, почти как любовное наслаждение. Он внимательно прочитал разрешение и вопросительно взглянул на Реневеру.

– Ну и что делать дальше?

– Я поставлю портал, сориентированный и на возвращение тоже. Запросто. – Она полезла в шкаф. – Сейчас, оденусь.

– Ты со мной не идешь.

– Как так?

– Очень просто. Открой портал, и я пройду. Потом вернусь, или меня вернут.

– Но я же могу отправиться с тобой, потом сама активирую портал, и мы благополучно вернемся. Так будет куда проще.

– Тебе мало одного приключения в Провале?

– Я слышала, Руин, Арман-Улл мертв, так что опасности нет.

– Ты так уверена? Родная, в Провале не один Улл вырожденец. А у меня нет магии, я не смогу тебя защитить.

Реневера задумчиво посмотрела в окно. Черты ее лица обострились, глаза стали грустными. Наверное, она о чем-то вспомнила, и Руин даже догадывался о чем. Заметив это выражение, он понял, что выиграл. И когда перед ним распахнулся портал, он мимолетно коснулся ее щеки поцелуем и шагнул туда, совершенно не думая, разумно ли он поступает. Его заботило только одно – куда именно он переместится, и если в покои Киана, то сможет ли побеседовать с ним приватно. Он не знал, на каком счету он сей час в Провале. Преступника? Подозреваемого (бог его знает, что могли подумать о смерти его отца)? Или просто жертвы? Нет магии, чтоб отбиться от стражи, нет защиты, чтобы хотя бы иметь время и возможность сбежать.

Он оказался в заклинательном покое – огромном пустом полутемном зале со сводчатым, опаленным давними чародействами потолком. Пол здесь был щербатый, старый – его перестилали сотни раз, но сильная магия портила все вокруг, в том числе и каменные плиты. Вдоль стен, испещренных разнообразными знаками, стояли всевозможные приспособления для колдовства – треножники, приборы для астрономических наблюдений, астрологические схемы, начертанные на огромных круглых металлических пластинах, массивные подсвечники.

Зал был пуст. Руин подошел к единственному окну, забранному пластинками слюды – стекло при контакте с магией очень быстро разрушалось. Там, на высоком пюпитре, лежал журнал, где обязательно записывались все действия, произведенные в зале, вплоть до самых ничтожных. Судя по записи, здесь никто не колдовал уже три недели, только записи об уборке появлялись на соответствующем листе с за видной регулярностью.

Руин закрыл журнал и прислушался. В окне был виден участок двора, освещенный несколькими кострами – в Провале была ночь. Черно-синее небо было усыпано тысячами звезд, край еще не погасшего горизонта на западе окутывала вечерняя дымка. Судя по всему, был все же поздний вечер, а не ночь, и есть надежда застать Киана бодрствующим. Это, пожалуй, даже более вероятно, ведь у нового властителя сей час уйма дел. Принц одернул одежду – он был в том же камзоле, в котором его вышвырнули в Центр, при мече и кинжале.

Киана он нашел в кабинете отца. Эти грандиозные покои при отце всегда пахли соленой рыбой и пивом. Видимо, старший сын Армана-Улла приказал отскрести их на славу, так как сейчас здесь стоял запах ароматного мыла. Всю старую мебель вынесли, и теперь в этом зале с высоченным потолком и огромными окнами, забранными красивыми витыми решетками, стоял только массивный стол и строгое кресло с высокой спинкой.

Киан стоял у одного из открытых окон, смотрел на ломаную линию гор вдали. Вид у него был не самый радостный. Когда Руин шагнул в кабинет – охрана, ошеломленная появлением во дворце принца, которого считали мертвым, видимо, сочла его привидением и не чинила ему препятствий. Старший сын властителя обернулся и с удивлением посмотрел на брата. Потом удивление сменилось радостью.

– Руин! – воскликнул он, бросаясь к нему навстречу. – Руин!

– Привет, Воин.

– Жив! Ну ты даешь! Живой! Ну молодец. Молодец, что появился. – Киан обнял брата и потянул к столу. – Как тебе удалось уцелеть?

– Повезло.

– Нашелся кто-то, кто снял с тебя эти долбаные блоки?