Дневник свекрови - Метлицкая Мария - Страница 37

И опять про свекровей – тема неисчерпаемая. Их даже звали одинаково – Женька и Женька. Впрочем, он сразу ее назвал Женюрой, а она его – Жекой. Встретились они просто потому, что не могли не встретиться. Как говорила Женюрина бабушка – «бог не одну пару лаптей содрал, пока их собрал».

Они и вправду были как два сиамских близнеца. Одинаковые вкусы и пристрастия. Одинаковые взгляды на жизнь. Не было даже повода поругаться – во всем они сходились и были друг с другом согласны. Удивительная гармония! Когда была молодость и бедность, две стипендии на двоих, вместе лепили вареники с картошкой и делали пиццу с дешевым сыром. В доме всегда были гости – просто куча гостей. Двери не закрывались. Он, Жека, был настоящим мужиком и главой семейства. Все вопросы разруливал сам. Она, Женюра, не возражала – раз муж так решил, так тому и быть. Не спорила.

Родился первый сын. Роды были тяжелые. Вернее, не роды – кесарево. У Женюры было плохое зрение, и врачи самой рожать запретили. После больницы Жека не давал ей поднимать ребенка. Сам вставал по ночам. Сам менял подгузники и поил малыша укропной водой. Таскал продукты и готовил обед. Женюра была еще очень слаба, гулять с маленьким ей было тяжело. И гулять приезжала свекровь, Майя Григорьевна. Из Подмосковья, между прочим. Два часа двумя автобусами. Свекровь брала коляску с внуком и наказывала Женюре ложиться спать.

Через три часа она возвращалась с улицы и начинала гладить пеленки и ползунки. Рубашки сыну. Готовила ужин. Протирала влажной тряпкой полы.

Нет, Женюра совсем не была нахалкой! Она тоже старалась как могла. Просто сил было немного – очень болели послеоперационные швы. Да еще мастит, будь он неладен! Поднялась температура – до сорока. Свекровь расцеживала Женюрину грудь и делала ей уколы. В больницу ее не отдала. Ночевала в кухне на раскладушке – квартирка крошечная, однокомнатная.

В мае забрала Женюру с ребенком к себе, за город. Каждое утро наливала в рукомойник теплой воды, чтобы снохе было комфортней умываться. Когда приезжал Жека, забирала внука к себе. Молодые должны побыть вдвоем. Ставила у кровати детей вазочку с полевыми ромаш ками.

Не подумайте, Майя Григорьевна не была одинока! У нее был муж, с которым она проживала в большой любви и уважении, и еще двое сыновей. И так же, как к Женюре, она относилась и к двум другим снохам. Так же помогала и стремилась участвовать в их жизни. Просто сейчас Женюре требовалось больше помощи и поддержки.

К концу лета пришла в себя и Женюра, и окреп и набрал весу и щек малыш.

Уехали в Москву. Женюра уже справлялась со всем сама. Но Майя Григорьевна продолжала приезжать. Правда, теперь не каждый день. У нее было расписание: день у старшего сына, день у среднего, день у младшего. Два дня святых – с мужем. А на выходные приезжали дети. К ним, в Подмосковье. Семьями, с детьми. Было очень шумно, беспокойно и очень весело. Майя Григорьевна пекла огромные пироги с капустой, картошкой, творогом и повидлом. Чтобы было сытно. Денег-то особенно не было.

Женюрины родители обижались – каждые праздники и выходные дочка рвалась туда, в дом мужниной родни. А Женюре там было хорошо! Никто ни на что не жаловался, никто не канючил и не скулил. Все дружно радовались жизни и друг другу.

Дети возились в саду, мужики парились в бане и пили пиво, а снохи трепались о жизни. И Майя Григорьевна сидела вместе с ними. Не занудствовала и не предъявляла претензий. Называла их «мои девочки». Если и поучала, то ненавязчиво и с юмором. Когда собиралась уходить, «ее девочки» кричали: «Мам, не уходи! С тобой так хорошо!»

С собой она собирала каждому внуку подарки – какие могла. Кулечек леденцов, мандарин или ягоды из сада, смешную открытку или крошечную игрушку. Так, сувенирчик. Но дети всегда этого ждали и кричали: «Бабуля, сюрприз!»

Не потому, что они нуждались или у них не было игрушек. А потому, что сюрпризы любят все. И взрослые, и тем более дети.

Постепенно сыновья встали на ноги. Больше всех преуспел Жека. Появились деньги. Жека и Женюра купили большую квартиру и построили дом. Рядом, на одном участке, построили дом для Майи Григорьевны и ее мужа. Со всеми удобствами – газом и горячей водой. Обставили дом красивой мебелью, повесили шторы и люстры и перевезли родителей.

Майя Григорьевна села на стул и расплакалась.

– Сюрприз! – сказал Жека. – Не все же ты – нам. Пришло время, когда мы – тебе.

Зажили. Как всегда, дружно. Майя Григорьевна посадила фруктовый сад и кусты. Через пару лет собирала урожай и варила Женюре варенье из крыжовника, смородины и сливы.

Женюра родила второго сына. В доме по-прежнему царили любовь, взаимопонимание и уважение.

Прибавилось только финансовое благополучие. Стали ездить по странам и континентам, отовсюду привозили свекрови подарки. Теперь вся большая семья собиралась у Женюры и Жеки.

Дом был просторный, хлебосольный. Куча родных и друзей. Женюра уставала, но говорила, что надо жить так, как живет Жека.

И по-прежнему не перечила мужу ни в чем. А он по-прежнему решал все вопросы. И она ему безгранично и бесповоротно верила.

А зря, как оказалось. Если без подробностей – Жеку занесло. В секту. Он объяснял, что вся эта история – психологические тренинги. Как стать успешней, здоровей, счастливей. Не зацикливаться на пустяках, не заморачиваться на чужих проблемах. Радоваться жизни и пытаться ее продлить.

Короче, забить на вся и всех.

И Жека оказался способным учеником. Да что там – учеником! Он стал рьяным последователем этой хрени. Абсолютным адептом.

Успешно забил на все – бизнес и семью. Бизнес потерял. Семью терять начал.

Женюра понимала – что-то не так. Пыталась с ним объясниться. Все было бесполезно.

Он твердил, что хочет радоваться жизни и прожить лет до ста двадцати.

– Зачем? – спрашивала Женюра.

– Чтобы радоваться жизни, – логично отвечал он.

Радоваться, чтобы прожить, и прожить, чтобы радоваться.

Все разговоры были бесполезны. Он продал машину и стал ездить на метро. Донашивал старые вещи и новых не покупал. Говорил, что ему не надо. И это – щеголь и модник Жека. Обожавший красивые тряпки, хорошие машины и французские сыры.

Из общей спальни ушел и спал в кабинете на полу. Друзья из дома исчезли. Кому охота общаться с ненормальным? Слушать идиотские проповеди и постулаты? Занудные речи о том, что они все живут неправильно.

К тому же какие гости? Не на что стало просто жить. И Женюра пошла работать. И стала – кто бы подумал – зарабатывать.

Мужа не попрекнула ни разу. Приняла его таким, каким он стал. Сказала: «Что поделаешь, несчастный случай!» От него не отказалась. Пахала как конь и обеспечивала семью.

А потом Жека ушел. К бабе. Такой же отмороженной, как и он сам, – из той же премилой компании.

Женюре сказал, что она его не понимает. Не разделяет его взглядов. Осуждает и посмеивается.

А тамего понимают. И во всем с ним согласны. И очень ему рады. Искренне. А она, Женюра, неискренне.

Та баба, к которой он ушел, оскорбляла любой, самый не эстетский взгляд. Страшна была, как сто чертей в аду. Просто огородное чучело! И это – у Жеки, поклонника всего самого прекрасного! Прежнего обладателя красивой жены, симпатичных детей, уютного дома и хорошей машины!

Но он объяснил, что внешние данные, как и атрибуты прежней, успешной и красивой жизни, его вовсе не волнуют. Главное – душевный покой и гармония с самим собой. И гармония у него, судя по всему, была.

И с собой, и с тем крокодилом – новой подругой жизни.

И покой тоже был – с детьми он не общался. То, как они растут, как учатся и на что кормятся, его не заботило. Жил он со своей дылдой на хлипкой дачке, топил печурку, ходил в лес.

Правда, подруга его жизни все-таки работала. Жить-то на что-то надо! Наверное, у нее мозги отказали не на сто процентов, как у ее возлюбленного. А только на девяносто.

Женюра проплакала три года. Потом взяла себя в руки – надо поднимать детей. Надо просто жить. Не загонять себя в могилу. И все увидели, что слабая и безвольная, покорная Женюра оказалась сильной и умной женщиной. У нее успешный бизнес. Правда, пашет она – будь здоров. А сил не так уж много – годы все-таки.

Но все это – прелюдия. Главная героиня этой истории не Женюра, а Майя Григорьевна.

Которая не отказалась от бывшей невестки. Помогала ей поднимать детей. Когда была нужда, помогала и своей бедняцкой отложенной копейкой. Жалела Женюру и поддерживала – во всем.

Сына осуждала. И, конечно, жалела. Говорила: «Пропал человек». Его новую пассию не приняла и общаться с ней отказалась. Сказала, что у нее одна невестка и одна мать ее внуков. Жили они по-прежнему вместе. В смысле, на одном участке.

Уговаривала Женюру устроить свою жизнь. Женюра отстрадала свое и устроила. Замуж, правда, не собиралась, сказала, что семейной жизни наелась досыта. А друг сердечный появился. Майя Григорьевна приняла его с открытым сердцем. Уговаривала Женюру родить девочку. Говорила, что поможет ее поднять.

Женюрин «друг сердечный» удивился и смутился:

– Как так? Бывшая свекровь!

А Женюра объяснила:

– Какая разница, как она называется? И потом, она – не бывшая. Муж бывший. А свекровь – настоящая. На все времена. Просто родня. Нет, родня – это другое. А здесь родной человек. Родной и близкий. Ближе нет.

И, смеясь, добавляла:

– Не повезло с мужем и Родиной, повезло со свекровью!

Согласитесь – редкое везенье! Не у всех бывает!

Но не будем завидовать, Женюра это заслу жила.