Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дневник свекрови - Метлицкая Мария - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Звали ее Стелла Рудольфовна. Женщиной она была уникальной. Красавицей – сто процентов. С необыкновенно стройной фигурой и длинными ногами. Носила она короткие юбки, пальто в пол и фетровые шляпы с большими полями. Волосы, распущенные по плечам. Косметики минимум – и так хороша, а сильный макияж не молодит.

Работала она дома, писала какие-то статьи в журналы мод. Называла себя консультантом. В молодости работала искусствоведом в Доме моделей на Кузнецком. У нее имелся муж, отец Терентия. Внешне совершенно заурядный дядька с пузом и лысиной. Он работал в Торговой палате и довольно часто выезжал за рубеж. Ее свободе он никогда не препятствовал и в средствах не ограничивал. Так же, впрочем, как и своего безалаберного сыночка. По-моему, папашка просто жил своей жизнью и не хотел с этой парочкой связываться.

Итак, Терентию купили однокомнатный кооператив. Сделали скромный ремонт и завезли все необходимое. Отмазали от армии. Короче, сбыли с рук. Живи как хочешь. И он и жил. Знал, что голодать никогда не придется. Конечно, никакая женитьба в его планы не входила. На фига ему это было нужно?

Но тут подоспела я. Со своей безумной влюбленностью и маньячным желанием стать его законной женой. Надо сказать, отбивался он, как мог. Всеми силами. Но что сравнится с силой любви? Моей, разумеется. Так как он, я думаю, на сильную страсть, а уж тем более чувства, был явно не способен.

А я мечтала свить гнездо. Навести чистоту в его квартире и повесить занавески в цветочек. Поставить на подоконник горшок с фиалками. На полочку в ванной – духи и дезодорант. В туалет освежитель воздуха «Лимонный». На плиту кастрюлю с борщом и сковородку с котлетами.

В общем, наехать, точнее въехать, в квартиру Терентия по полной.

И мне это удалось. Правда, с титаническими усилиями. Но, будучи человеком слабовольным и бесхарактерным, Терентий в итоге сдался.

Нет, я человек не корыстный, не приведи бог! Конечно, я не стремилась завладеть его площадью. Тем более туда прописываться я не собиралась. Просто было очень заманчиво начать свою семейную жизнь отдельно, без родителей. И к тому же я была безумно и бездумно влюблена. О какой корысти может идти речь?

Мои родители страдали. Пытались открыть мне глаза. Объяснить, куда и как меня заносит. Я была глуха и слепа. И до прозрения оставался почти год.

Свадьбу со всеми сопутствующими пирогами – белым платьем, туфлями на шпильке и рестораном – я не очень хотела. Но Терентий пожелал – есть повод побухать с корешками. Папа пил лекарства и держался за сердце. Мама – как почти любая женщина – стойко переносила очередной удар судьбы. Однажды я слышала, как она говорила с подругой по телефону.

– Черт с ней, с этой идиоткой, – горестно и безнадежно сказала мама. – Больше нет сил бороться. Пусть будет, как будет.

А я ликовала! Я победила в борьбе за свое счастье!

Напоминаю, свадьба была похожа на поминки. Мои родители и родня сидели со скорбными лицами. Веселились только маргинальные дружки жениха. Еще бы – столько халявной жратвы и выпивки!

Конечно, в течение двух часов все смертельно упились. «Молодой» не давал себя обогнать.

Мамина сестра с мужем покинули торжество по-английски. У мужа моей тетки недавно был инфаркт. Тетка боялась рецидива.

Мамина подруга, тетя Женя, большая любительница мужеского пола, посмотрев на Тарзана, вздохнула и сказала:

– Понять Ленку можно. Красив, как Аполлон. Какое богатство фактуры! А какие получатся дети!

В это мгновение она стала маминым кровным врагом. Мама бросила на нее испепеляющий взгляд и змеиным шепотом прошипела:

– Чтоб у тебя язык отсох! Никаких детей!

Мама, как я говорила, человек жесткий. На поводу ни у кого не ходила. Ну, если только у меня. И то всего лишь пару раз в жизни.

Моя свекровь явилась к середине вакханалии. Видимо, не торопилась. Понимала, что ее ждет.

А вот меня – точно не понимала. И смотрела на меня с тихим ужасом и жалостью. Как на убогую, умственно неполноценную девочку. Искренне недоумевала – и зачем мне все это нужно?

Она кивнула моим родителям, вручила мне флакон французских духов и присела на краешек стула. Пригубила рюмку коньяка и закусила долькой мандарина. Она вообще была равнодушна к еде. Как средство радости и удовольствия она ей была непонятна. У этой женщины не бывало чувства голода – такое вот свойство организма. Отсюда и такая фигура. Одна морковка в день, одно яблоко. Один стакан кефира.

Моя мама, однажды и единожды пригласив ее в гости, смертельно обиделась. Сколько было куплено и наготовлено! Сколько времени и трудов потрачено! А Стелла Рудольфовна съела кусочек семги и половинку свежего огурца.

Мама не просто обиделась, она горько плакала. Мыла посуду и вытирала слезы обиды. И никакие объяснения не принимались!

Как свекровь Стелла была восхитительна. Не звонила чаще одного раза в неделю и в гости не напрашивалась. Наличие пыли на мебели белым платком не проверяла.

Мне она потом даже симпатизировала. Видела, как в чисто стало в квартире, с неподдельным удивлением наблюдала, как я наливаю ее сыночку полную тарелку густого, горячего борща.

И все же она продолжала смотреть на меня с жалостью и явным непониманием. Тяжело вздыхала и дарила мне разные симпатичные вещицы – тряпки и украшения. Наверное, так она проявляла свою ко мне симпатию.

Утром, нажарив сковородку сырников или оладий, я убегала в институт.

Мой Тарзан сладко похрюкивал и причмокивал, вытягивая в трубочку губы.

Вечером я заставала на кухне человек пять или шесть Тарзаньих корешков, до самых бровей накаченных пивом «Жигули». На столе и под столом валялись рыбьи останки. Воняли пустые консервные банки из-под бычков в томате. Половник сиротливо болтался в пустой кастрюле из-под борща. Сковородка из-под котлет была девственно-чиста и вымазана до блеска, видимо хлебной горбушкой.

Тарзан радостно и недоуменно вскрикивал:

– О, моя пришла!

Каждый раз искренне этому удивляясь. Он предлагал мне составить компанию и поговорить «за жизнь».

Я уходила плакать в комнату.

Тарзаньи друзья поначалу тушевались и предлагали хозяину меня успокоить. Тарзан гордо отвечал:

– Ничего, пусть привыкает!

Я понимала, что еще немного, и я умру. Меня просто не будет. Конечно, я уже осознала, во что влипла. В полной мере осознала.

От своих родителей я все это скрывала, как могла. Потому что было очень стыдно. Пыталась разговаривать по телефону бодрым голосом. Но материнское сердце не обманешь.

Они – мама и отец – приехали в Тарзанью квартиру в мое отсутствие. Веселье шло по полной. Дружки плюс две девицы-малярши, делающие в подъезде ремонт и, естественно, приглашенные к столу радушным хозяином.

Мои родители, не говоря ни слова, начали собирать мои вещи. В бой Тарзан не вступил. То ли понимал, что с тещей в гневе он определенно не справится, то ли просто не возражал, что я исчезну из его жизни. Вероятно, я его все-таки здорово напрягала.

Родители взяли чемодан и молча выкатились из квартиры. Ждали меня в машине у подъезда. Я шла от метро, опустив голову и еле перебирая ногами. В руках волокла тяжеленные сумки.

Папа мне гуднул. Я увидела родителей. Сумки выпали из моих рук, и я начала реветь – громко, в голос, с подвываниями. Они усадили меня в машину, мы молча доехали до дома. Мама раздела меня и повела в ванную. Я стояла под душем, и она, как в детстве, терла меня мочалкой и мыла мне волосы. Потом меня уложили в постель. В мою постель! В моей комнате! Папа принес чай с ватрушками. Он сидел на краю кровати, отламывал по кусочку от сладкой ватрушки и осторожно клал мне в рот. Я пила чай, жевала ватрушку, и слезы текли по моему лицу. Без остановки. Потом я уснула.

Проснулась почти через сутки – абсолютно бодрая и здоровая. Физически и душевно. Мне стало казаться, что все, что со мной произошло, мне просто приснилось. Кошмарный и душный сон.

В общем, из этой истории я выскочила с минимальными потерями. Слава богу, я не успела забеременеть и родить. В загс на развод отправилась моя мама. Тарзан пришел с друзьями и бутылкой пива в руках. Они сидели, развалясь, тянули пиво и громко ржали. Развели нас без проблем. Когда мама вышла из здания загса, к ней подошел какой-то пожилой мужчина и предложил свою помощь – мама была бордового цвета. Давление, наверное, было под двести.