Рука Оберона - Желязны Роджер Джозеф - Страница 29

– Я тоже. Но надеюсь, что кому-то на сей раз удалось-таки довести дело до конца.

– Господи, – взмолился я, – как у нас тут все запутано! Если бы я только знал это раньше!

– Да все никак не было подходящего случая рассказать тебе, – простодушно сказал Джулиан, – только вот сейчас и сумели поговорить. То ты у нас в темнице сидел, уязвимый для любого врага, то сбежал и надолго исчез… Ну а когда ты вернулся с новым войском и новым оружием, я совсем не был уверен в чистоте твоих намерений. А потом все произошло чересчур быстро, и Бранд снова появился, и было уже слишком поздно – мне пришлось спасать собственную шкуру. Здесь, в Арденском лесу, я силен. Здесь я, наверное, сумею справиться со всем, что бы он ни послал против меня. Я все время занимался подготовкой новых дозоров и мог бы использовать их как мощную боевую силу. Хотя, конечно, я постоянно ждал известий о гибели Бранда. Мне очень хотелось спросить кого-нибудь из вас, по-прежнему ли он где-то поблизости, но я никак не мог решить, кого же лучше спросить. Ведь я думал, что вы все еще подозреваете меня в покушении на его жизнь или, если он все-таки умер, в его смерти. Если бы я точно знал, что он все еще жив, я, наверное, все-таки решился бы вызвать его самого. А теперь… так сложились обстоятельства… Кстати, что ты теперь собираешься делать, Корвин?

– Я уезжаю в Тень, чтобы забрать Камень Правосудия оттуда, где я его спрятал. Кажется, существует способ с его помощью разрушить Черную Дорогу. Я намерен этот способ испробовать.

– Как же это можно сделать?

– Ну, слишком долго рассказывать. Кроме того, мне только что в голову пришла одна ужасная мысль…

– Что именно?

– Камень нужен и Бранду! Он о нем уже спрашивал, и теперь… А тут еще эта его способность отыскивать предметы в Тени и призывать их к себе… Кстати, насколько она сильна?

Джулиан выглядел озабоченным.

– Он вряд ли всеведущ, если ты это имеешь в виду. Ты можешь и сам отыскать нужный тебе предмет в Тени самым обычным способом, как и все мы – то есть попав туда. По словам Фионы, Бранд как бы просто устраняет процесс физического передвижения, так сказать, работу ног. А потому и получает обычно некий предмет, а не какой-то определенный. А Камень Правосудия – вещь очень особенная, если судить по тому, что мне о нем рассказывал Эрик. Я думаю, Бранду придется отправиться на его поиски лично; но сперва он постарается мысленно определить, где именно этот Камень находится.

– Тогда мне нужно чертовски спешить. Я должен обогнать его.

– Я вижу, ты взял Барабана, – заметил Джулиан. – Хороший жеребец, хотя и упрямый. Во многих адских скачках побывал.

– Рад это слышать, – улыбнулся я. – Ну а ты чем займешься?

– Я хочу связаться с кем-нибудь в Амбере и поточнее обо всем договориться – например, с Бенедиктом.

– Не годится, – сказал я. – До него не доберешься. Он сейчас у Двора Хаоса. Попробуй связаться с Джерардом и убеди его, если сможешь, что я честный человек и Бранда не трогал.

– Единственные волшебники в нашей семье – рыжие, но попробую… Ты сказал, Двор Хаоса?

– Да, но повторю еще раз: время слишком дорого.

– Разумеется. Ступай. Мы и потом сможем всласть поболтать… я надеюсь.

Он протянул руку и обнял меня на прощание. Я взглянул на мантикору и сидящих кружком собак.

– Спасибо, Джулиан. Я… Тебя иногда все-таки очень трудно понять!

– Не так уж трудно. Я думаю, что просто тот Корвин, которого я ненавидел, умер, должно быть, много веков назад. А теперь гони, парень! И если Бранд только сунет сюда свой нос, я его к дереву пришпилю!

Джулиан что-то повелительно крикнул своим псам, когда я уже садился в седло, и они набросились на мантикору, лакая ее кровь и отрывая куски мяса. Проезжая мимо, я увидел, что на ее странном, массивном, почти человеческом лице глаза все еще открыты, хотя и подернуты пленкой. Они были голубые или синие, и даже смерть не убила в них выражение некоей доисторической невинности. То ли эта невинность, то ли взгляд мертвых открытых глаз – однако последним даром смерти этому чудовищу было то, что мне почему-то совершенно не хотелось ни шутить, ни иронизировать, даже желания такого не возникло. Я вывел Барабана на тропу и возобновил адскую скачку.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Неспешной рысью по тропе, на небесах сгущаются тучи; нервное ржание Барабана, который никак не мог успокоиться после пережитых волнений. Налево и вверх по склону холма… Коричневые, желтые, снова коричневые участки земли. Деревья приседают на корточки, расступаясь все шире. Волны трав раскачивались и пригибались к земле на холодном, внезапно поднявшемся ветру. Короткая вспышка молнии в небе… Редкие капли дождя…

Каменистая тропа стала круче. Ветер раздувает мой плащ. Вверх, вверх, туда, где скалы тронуты серебром, а деревья выстроились шеренгой…

Травы, зеленые огоньки светлячков, меркнущие под дождем… Выше, к скалистым, сверкающим, умытым дождем высотам, где тучи неслись и клубились, словно мутные воды реки во время паводка. Дождь лупит как картечь, и ветер прочищает глотку, чтобы запеть еще громче… Выше и выше, вот уже видна вершина, похожая на голову удивленного быка, охраняющего тропу. Молнии пляшут меж его рогов, запах озона окружает нас, когда мы прорываемся сквозь завесу… Дождь прекращается, ветер уносится куда-то вдаль…

Спуск по другой стороне гряды… Дождя нет, воздух чист и спокоен, небо ясное и темное, открывающее мириады звезд… Вспышками пролетают метеоры, оставляя огненные рубцы, которые медленно тают… Луны разбросаны пригоршней монет – три ярких десятицентовика, тусклый четвертак и парочка центов, один погнут и весь в шрамах… Вниз и вниз, по длинной извилистой тропе. Стук копыт Барабана прорезает ночной воздух… Где-то в стороне – кошачий вопль… Тень мелькнула на фоне одной из маленьких лун, быстрая и косматая…

Вниз, вниз… Склоны обрываются по обе стороны тропы, внизу тьма… По гребню бесконечно высокой, изгибающейся стены, сам путь ярче луны… Тропа изгибается, сминается, становится прозрачной… Я скачу по волокнам света, звезды вверху и внизу, по обе стороны… Земли нет, только ночь, ночь и узкая призрачная тропа, по которой нужно попытаться проехать, чтобы узнать, каково это – на будущее…

Вокруг – тишина, движения иллюзорно замедленны. Вскоре тропа исчезает, мы словно плывем под водой на немыслимой глубине, меж ярких звездных рыбин… Свобода, мощь адской скачки, дарующая опьянение, которое похоже и непохоже на угар битвы, на беспечность рискованного, но хорошо рассчитанного трюка, на удовлетворение от найденного слова для стихотворения… Все это плюс ощущение скачки, скачки из ниоткуда в никуда, сквозь залежи минералов и огни бездны, где нет ни земли, ни ветра, ни волн…

Мы настигаем огромный метеор, касаемся шершавого бока, мчимся по изрытой выбоинами поверхности вниз, по кругу и снова вверх… Метеор растягивается в равнину, светлеет, желтеет…

Под копытами песок. Звезды исчезают, когда тьма растворяется в утренней заре… Впереди длинные полосы теней, из которых растут одинокие пальмы… В тень, прорыв сквозь тьму… Яркие птички взмывают из-под конских копыт, жалобно пищат, и вновь успокаиваются…

Деревья растут все гуще, земля темнеет, путь сужается… Пальмовые листья съеживаются до размеров ладони, кора темнеет… Резкий поворот вправо, путь расширяется, подковы высекают искры из булыжников… Тропа превращается в улицу, обсаженную деревьями, мелькают ряды домов… Яркие ставни, мраморные ступени, крашеные заборчики, перед ними мощенные плиткой дорожки… Тележка, груженая свежими овощами… Прохожие оглядываются, останавливаясь, негромко гудят голоса…

Дальше… Под мостом, вдоль берега ручья, пока он не превращается в реку, устремляясь к морю…

Глухо шлепают копыта по песчаному пляжу, лимонного цвета небеса, клубятся синие облака… Соль, водоросли, раковины, отполированный водой плавник… Белая пена лимонных волн…

Галопом к насыпи над морем… Осыпь, камни с грохотом катятся вниз под копытами Барабана, сливаясь с шумом прибоя… Вверх, к ровному уступу, поросшему деревьями, к золотистому городу, сверкающему вдали, как мираж…