Аметистовые грезы (ЛП) - Уолтерс Н. Ж. - Страница 2

— Не нужно быть такой настороженной, Оги. — Он потянулся, чтобы коснуться ее лица, но она отбила его руку ударом своей. Она ни за что не позволит ему прикасаться к себе.

— Боюсь, что даже требуется, Роберт. Мне не делали прививок от бешенства, — насмешливо усмехнулась она. Проклятье, язык её до беды доведёт. Обычно она была более сдержанной и держала под контролем деловые отношения с коллегами, особенно с недружелюбно настроенными, но сегодня вечером она устала, неважно себя чувствовала, и не была готова иметь дело с подобными Роберту.

— Вам не придётся долго занимать эту должность, Оги. — Роберт оперся бедрами на ее стол и скрестил на груди руки. — Я знаком со многими из богатых спонсоров, которые финансируют эту кафедру. Они будут возмущены, когда узнают, что вы получили это место, опередив меня, особенно если я позволю себе обмолвиться, будто знаю, что вы спали с некоторыми из ваших боссов, чтобы получить его.

— Вы отвратительны, — яростно прошипела она. Он запросто разрушил бы ее доброе имя, а заодно и ее боссов в придачу. Даже при том что, в конечном счете, слухи на поверку оказалось бы недостоверными, инсинуации и подозрения будут преследовать их на всём оставшемся служебном пути. Утверждение, что в научном сообществе ваша репутация не имеет значения, далеко не всегда соответствует действительности.

Роберт пожал плечами, совершенно равнодушный.

— Я предпочитаю думать об этом как о возможной упреждающей мере.

— И сколько же на вашем счету тех скучающих, богатеньких жен спонсоров, с которыми вы переспали?

— Оги, Оги, Оги. Вы же знаете, что джентльмен никогда не рассказывает о своих любовных связях, — притворно огорчаясь, покачал головой Роберт.

— Что означает — со всеми. — Всё, с неё хватит, и Огюстина указала ему на дверь. — Уходите, Роберт. На сегодня мне ваших угроз достаточно.

Он отстранился от стола, но вместо того, чтобы направиться к двери, подошёл ближе к ней, тесня Огюстину к книжной полке позади ее стола.

— А вот теперь, Оги, это уже не хорошо.

Капелька пота скатилась по ее спине, поскольку впервые ее живот сжался от страха. Время было позднее и вокруг больше никого не было. Протянув руку назад, она лихорадочно шарила по книжной полке. Под ладонь попался крупный кусок горного хрусталя, и она возблагодарила студента, которого курировала несколько лет назад. Он, изменив направление, переключился на геологию, а этот кристалл принес ей в подарок. Огюстина обычно использовала его в качестве оригинального пресс-папье. Но сегодня вечером он вполне мог послужить вместо оружия.

— А я и не пытаюсь быть хорошей, Роберт. — Она сжала пальцы вокруг камня.

— Может быть, вам стоит стараться усерднее, — он протянул руку и пробежался пальцем по её щеке. — Тогда, если вы станете хорошей, я, возможно, и придержу вас, после того как возглавлю кафедру. — Он подступил ещё ближе, и Огюстина смогла почувствовать трение его возбуждённого члена по своему животу.

Она содрогнулась от отвращения и в который раз прокляла свою юбку. Невозможно, она просто не в состоянии двинуть ему коленом по яйцам. Для такого движения юбка была слишком узкой и плотной. Ещё одно серьезное основание, чтобы всегда ходить в штанах, но теперь поздно: назад не вернёшься и ничего не изменишь.

Огюстина, не повышая голоса и сохраняя спокойствие, попыталась урезонить его.

— Уходите прочь, и я не стану подавать на вас иск, обвиняя в сексуальных домогательствах.

Роберт сощурил глаза, уголки губ поднялись в жестокой усмешке. Ублюдок наслаждался.

— Вас никто не поддержит. А я выставлю хоть дюжину свидетелей, которые подтвердят, что вы сами навязывались мне, а я вас отверг.

Она в этом и не сомневалась. Он был такой гадиной, что, скорее всего, просто подкупит студентов, и те скажут всё что угодно, что бы он ни захотел.

— Кроме того, — он свободно обхватил рукой ее шею угрожающим жестом, в котором не было ни капли ничего любовного, — вас в любом случае все считают лесбиянкой. Вы одеваетесь по-мужски, действуете как мужчина и никогда ни с кем не встречаетесь. С чего бы это мне приставать к вам?

Огюстина проигнорировала издёвку, зная, что многие из ее коллег действительно задумывались о ее сексуальной ориентации. Она могла бы запросто сказать им, что на самом деле гетеросексуальна; нет, не то, чтобы было что-то не так в том, чтобы быть геем, но её влекло только к мужчинам. Просто те мужчины, которые её привлекали, всегда обращались с ней, как с одним из парней. Ее сексуальная жизнь была на нуле уже многие годы, и она вкладывала всю свою энергию в карьеру, которой теперь угрожал Роберт.

— Я знаю, как факт, что несколько студенток направляли против вас жалобы, — нанесла ответный удар Огюстина.

— Ага, но ни одна из них не была доказана. — Он наклонился к ней так близко, что она могла чувствовать его дыхание на своем лице.

— Слухи, Роберт, — это все. Вы и сами это знаете. — Надеясь, что ей удастся выпроводить его, не прибегая к насилию, она продолжала говорить. — Я могу снова заставить людей шептаться. Независимо от того, сколько влияния вы имеете среди профессуры и своих покровителей, если вашу репутацию опорочат, то у вас, чёрт побери, не будет ни единого шанса возглавить кафедру. — Она сделала паузу и добавила: — Кроме того, я не уверена, что все же приму предложение.

Его пальцы, охватывающие её горло, на мгновение напряглись, прежде чем разжаться. Судя по размышлению, отразившемуся в его взгляде, можно было сказать, что он думает, будто победил, что она поддалась его угрозам. Огютина ни за что не призналась бы ему, что она с самого начала не хотела эту чёртову работу.

— Прекрасно. — Роберт отступил от неё и поправил пиджак. — Мы поговорим об этом в понедельник. — Изогнув бровь, он насмешливо улыбнулся. — К тому времени вам было бы лучше иметь правильный ответ.

Он развернулся на каблуках и, не оглядываясь, вышел из комнаты. Огюстина освободила сдерживаемое до сих пор дыхание и подняла перед собой правую руку. Вокруг граней кристалла просочилась кровь. Чертыхнувшись, она поставила хрустальную друзу на стол и осмотрела руку. На ладони было несколько маленьких порезов, там, где она сжимала свое импровизированное оружие слишком сильно.

Надо было уходить отсюда. Подхватив свой рюкзак и куртку, она сунула ноги в старые спортивные тапочки, которые держала в офисе на всякий случай — вдруг захочется размяться в университетском спортзале. Вместе с модной юбкой это смотрелось нелепо, но ей было всё равно. Если снова выпадет столкнуться с Робертом, она должна быть в состоянии убежать.

Огюстина осмотрелась в офисе в последний раз, прежде чем выключила свет и заперла дверь. Когда она вернётся сюда в понедельник, ее жизнь изменится: но к добру или к худу — еще неизвестно. Так или иначе, изменения приближались, и она была не в силах остановить их.

Посмотрев на часы, Огюстина вздохнула, когда поняла, что проверяла их всего пять минут назад. Было два часа после полуночи, но она до сих пор не спала.

Она все еще была на взводе после стычки с Робертом. Этот тип был редкостной сволочью, в самом полном смысле. Не имея никаких моральных принципов, он способен на что угодно, чтобы получить желаемое. Он все еще злился на нее за то, что случилось четыре года назад в Египте.

Перевернувшись, Огюстина посмотрела в окно. В городе яркие огни освещения лишали возможности видеть звезды. Но в бескрайних просторах пустынь Египта некоторыми ночами звезды казались так близко, что возникало ощущение — протяни руку и дотронешься. Она была там на раскопках.

Они обнаружили мастабу [1], древнее захоронение, которое предшествовало пирамидам. Ничего необычного в ней, в общем-то, не было, если не считать странной, затейливой надписи чуть ниже каких-то резных фигурок на стене.

Это не были иероглифы или какой-либо другой язык, который могли прочитать ученые. Фактически, единственный случай, когда этот язык был замечен, произошёл за десятилетия до этого, и тогда его посчитали фальсификацией. Доктор Эймос Файфилд обнаружил табличку с письменами, а также несколько драгоценных вещиц. Эксперты исследовали находку и вынесли заключение, что это подделки. Доктор Файфилд упорствовал в своей вере, что обнаружил совершенно незнакомую цивилизацию и старался найти по всему миру больше доказательств. В результате, в академическом сообществе он стал посмешищем.