Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M - Коллектив авторов - Страница 284

446

ложь (вовлекающее одновременно мотивы стоиков, Филона и гуманистическое понимание словесности) о связи человека с Богом через рождение в слове-Логосе как чисто человеческом умении, которое во временной последовательности раскрывает родство с Богом («О даре Отца светов», 4,111). Но уже в немецком трансцендентализме с его заинтересованностью проблемами конкретности и историчности духа, инобытия логики, связи личностного и абсолютного, обнаруживается возвращение к философии логоса. Так, у Канта находим хрис- тологический текст, толкующий Логос Иоанна в смысле его совместимости с принципом разума и в тесной связи с чисто кантовской проблемой размежевания практического разума и религии («Религия в пределах только разума», см. в кн.: Кант. Трактаты и письма. М., 1980, с. 128—130). Фихте в «Основных чертах современной эпохи» не только подчеркивает согласованность своего «наукоучения» с Евангелием от Иоанна, но и противопоставляет христианство Иоанна, «вечную» религию Логоса и знания христианству Павла, исказившему Откровение. Для Гегеля логос тождествен одному из основных элементов его логики, понятию (см. «Предисловие ко второму изданию» в его кн.: Наука логики, т. 1. М., 1970). Логос — «разум того, что есть»; «уж менее всего должно оставлять вне науки логики логос» (там же, с. 91). Поскольку понятие в системе Гегеля есть максимальное раскрытие абсолюта как идеи в себе и для себя, т. е. идеи, преодолевшей раскол субъективного и объективного и достигшей формы свободы, то вся дальнейшая эволюция идеи через природное инобытие к конкретности абсолютного духа может рассматриваться как сверхэмпирическая история логоса (ср. также ранний гегелевский опыт экзегезы Евангелия от Иоанна в работе «Дух христианства и его судьба» и тринитарные размышления Гегеля в разделе «Абсолютная религия» в Лекциях по философии религии). Шеллинг уделяет особое внимание теме логоса в своей поздней философии (см., напр., лекции 27—28 «Философии Откровения»), для которой разумное оправдание и обоснование истин Откровения становится центральной задачей. В частности, Шеллинг находит в учении четвертого Евангелия о Логосе подтверждение своей теории мировых эпох, изображающей домировой, внугримировой и послемировой способы существования божественного абсолюта. Понятие «логос» входит в активный словарь русской религиозной философии кон. 19 — 1-й пол. 20 в. Тональность темы задает ранний Вл. Соловьев с характерным для него «александрийским» контекстом евангельского Логоса («Чтения о богочеловечестве» и «Философские начала цельного знания»). К той или иной трактовке логоса часто прибегают философы «всеединства» (П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, С. Л. Франк, Л. П. Карсавин). В. Ф. Эрн во введении к своему сборнику «Борьба за Логос» выдвигает неославянофильскую идеологию логизма («Логос есть лозунг»), противопоставляя эллинско- христианский логос западному рационализму. У раннего А. Ф. Лосева логос является одной из основных системных категорий (особенно в «Философии имени»). В философии 20 в. специальное внимание теме логоса уделяют религиозные философы как нетомистской традиции (К. Ранер с его концепцией человека как «слушателя Слова»), так и протестантской диалектической теологии (К. Барт). Значимой оказывается проблема логоса — особенно в аспекте эллинского наследия—лля герменевтики (см. Гадамер. Истина и метод, ч. 3, разд. 2). Хайдеггер в своих поздних работах неоднократно возвращается к попытке заново истолковать утраченный смысл греческого логоса как «собираюше-раскры- вающей» силы (напр.: «Aeyeiv, Aoyoc в греческом сущностном определении человека разумеют то отношение, на основании которого присутствующее как таковое впервые собирает себя вокруг человека и для него». — Хайдеггер М. О существе и понятии (ргкпс, пер. Т. В. Васильевой. М., 1995, с. 81). В постструктурализме логос часто отождествляется с рационалистической традицией Запада. Так, для сформулированного Деррида метода деконструкции главной целью выступает «обезвреживание» логоцентризма (практически синонимичного метафизике), суть которого видится во властном преобладании мысли над речью, а речи над «письмом» (не без влияния Хайдеггера доминирование логоцентризма понимается как результат начинающегося с Платона забвения истинного смысла бытия и логоса). Лит.: Муретов М. Д. Учение о логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова в связи с предшествовавшим историческим развитием идеи логоса в греческой философии и иудейской теософии. М., 1885; Он же. Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе. М, 1885; Трубецкой С. Н. Учение о Логосе в его истории. — Соч. М, 1994; Лосев А. Ф. История античной эстетики, т. 1. Ранняя классика. М., 1994, с. 332—334, 338— 340; т. 5. Ранний эллинизм, с. 115—117,120—124; т. 6. Поздний эллинизм, с. 389—396; Васильева Т. В. Беседа о логосе в платоновском «Теэтете». — В кн.: Платон и его эпоха. М., 1979, с. 278-300; AallA. Geschichte der Logosidee indergriechischen Philosophie, Bd. 1—2. Lpz., 1896—99; WittR. E. The Plotinian Logos and Its Stoic basis. — «Classical Quarterly» 25, 1931, p. 195-204; Kelber W. Die Logoslehre von Heraklit bis Origenes. Stuttg., 1958; BoederK. Der fruhgriechische Wortgebrauch von Logos und Aletheia. — «Archiv fur Begriffsgeschichte», 1959, 4, S. 82-112; Gerken A. Theologie des Wortes bei Bonaventura. Dusseldorf, 1963; Fruchtel E. Weltentwurf und Logos. Zur Metaphysik Plotins. Fr./M., 1970; BouyerL. Das Wort ist der Sohn. Einsiedeln, 1976; Kahn С Н. The Art and Thought of Heraclitus. Cambr, 1979.. A. JI. Доброхотов

ЛОЖЬ— неправда, противное истине. Феномен лжи имеет четыре основных аспекта: гносеологический, логический, нравственный и политический. Гносеологический аспект лжи основывается на условиях познания, при которых происходит искажение информации. Последнее может происходить по объективным причинам — в силу природы физических объектов и по субъективным причинам — в силу природы человеческого сознания и мышления. В логике понятие «ложь», как и понятие «истина», используется либо как предикат, т. е. как свойство высказывания, либо как объект — одно из истинностных значений, приписываемое высказыванию, либо как унарный оператор при построении «логики лжи». В последнем случае этот оператор определяется аксиоматически. В классической логике (см. Логика высказываний, Логика предикатов) понятия «ложь» и «истина» равноправны (дуальны), поскольку отрицание истины есть ложь и, наоборот, отрицание лжи есть истина. Но уже в некоторых неклассических логиках это не так. Напр., это не так в многозначных логиках, где появляются «степени истинности». На самом деле неравноправность истины и лжи проявляется уже при употреблении этих понятий в естественном языке, на что указывает знаменитый «парадокс лжеца» (см. Парадоксы семантические), в котором именно понятие лжи, а не истины делает ситуацию парадоксальной. Парадоксальность феномена лжи проявляется ист. зр. нравственности. Сознательная ложь, как обман, имеет явно негативное значение, а лживость является пороком. Но в то же время в философии морали встает также вопрос о необхо-

447

ЛОЙОЛА димости лжи. Напр., в крайнем случае для спасения чьей-нибудь жизни. И тогда ложь оказывается добродетелью. Как писал Владимир Соловьев: «...Жертвовать человеческой жизнью для точного исполнения отдельного предписания — есть внутреннее противоречие и не может быть нравственным». (Ложь (Самнъеа A). — В кн.: Энциклопедический словарь (Брокгауз и Ефрон), т. 34. СПб., 1896, с. 911.) Статья с таким названием была единственной на русском языке. Особый характер и особое значение ложь приобретает в сфере политики. Достижение благой цели всеми возможными и невозможными средствами безнравственно. В этих случаях цель, какой бы она не была прекрасной, вступает в противоречие со средствами и последние становятся сами целью. Так и происходит в развитых тоталитарных странах (см. йямишмфюде), где основным средством для достижения цели является ложь. Чтобы снять противоречие между целью и средствами, тоталитарное государство вынуждено прибегнуть к тотальному и систематическому террору. Функциональное значение лжи здесь настолько велико, что возможно построение уникальных типов государств, где ложь материализуется во всех проявлениях человеческой жизни. Ли: Гусейнов А А Красно поле рожью, а речь ложью. - «Новая Россия», 1995, № 2, с 132—135 (переиздано: ГуссшювА А Язык и совесть. М., 1996); Дубровский Л. И. Обман. Фижюофско-псивдопгоесгай анализ. М., 1994; Павлов С А Логика ложности FL4. — В кн.: Труды научно-иссждова- тельскогооехшнара Логического центра Института философии РАН. М., 1994; Солженицын А И. Жить не по лжи! — В кн.: Он же. Публицистика. Статьи и речи. Вермонт—Париж, 1989. (В середине 70-х гг. статья имела широкое распространение в Самиздате); Barwisel, fltboncmfy/. The bar. An essay cm troth and circularity N. Y-Oxf, 1987. А. С. Карпенко