Грядущая буря - Джордан Роберт - Страница 26

Не так уж отличается от обычая его собственного народа укрощать мужчин.

–  Саидинтеперь чиста, – сказал он, обращаясь к ней. – Теперь этот обычай следует прекратить.

Она надула губы, глядя на него.

– Ваши… мужчины говорили об этом, Корамур. Некоторым будет трудно это принять.

– Это правда, – твердо ответил он.

– Я не сомневаюсь, что вы в это верите.

Ранд сжал зубы, сдерживая очередной взрыв гнева. Его здоровая рука сжалась в кулак. Он убралпорчу! Он, Ранд ал’Тор, исполнил то, чего не бывало со времен Эпохи Легенд! И как это воспринимается окружающими? С сомнением и подозрением. Большинство просто считают его сумасшедшим, вообразившим «очищение», которого в действительности никогда не было.

К способным направлять мужчинам всегда относились подозрительно. Но только они могли подтвердить слова Ранда! Он рассчитывал на радость и восхищение его победой, но ему следовало бы понять, что так не будет. Несмотря на то, что когда-то мужчины Айз Седай были столь же уважаемы, как их коллеги-женщины, это было слишком давно. Дни Джорлена Корбесана прошли и потерялись в веках. Все вокруг помнят только Разлом и Безумие.

Они ненавидят направляющих мужчин. И тем не менее, следуя за Рандом, они служат одному из них. Разве для них не очевидно это противоречие? Как же их убедить, что больше нет причин убивать тех, кто может прикасаться к Единой Силе? Они нужныему! Среди тех, кого Морской Народ бросил в пучину океана, мог оказаться второй Джорлен Корбесан!

Он застыл. До Разлома Джорлен Корбесан был одним из самых талантливых Айз Седай, создавшим одни из самых потрясающих тер’ангриалов, когда-либо виденных Рандом. Правда, Ранд их не видел. Это были воспоминания Льюса Тэрина, а не его собственные. Лаборатория Джорлена в Шароме была уничтожена, а сам он погиб из-за отдачи Силы при бурении Скважины.

« О, Свет!», – подумал в отчаянии Ранд. – « Я растворяюсь… растворяюсь в нем».

А самым пугающим было то, что Ранд больше не желал отталкивать Льюса Тэрина. Он знал способ запечатать Скважину, пусть не идеально, но Ранд-то вообще не имел представления, с какой стороны подступиться к этой задаче. Судьба всего мира могла зависеть от воспоминаний погибшего безумца.

Окружающие Ранда люди выглядели потрясенными, а у Харине был одновременно неловкий и слегка испуганный вил. Ранд понял, что снова бормотал себе под нос, и резко себя оборвал.

– Я принимаю твой ответ, – выдавил он. – Каков твой вопрос?

– Я задам его позже, – ответила она. – Мне нужно подумать.

– Как пожелаешь, – он развернулся. Его свита из Айз Седай, Дев и прочих, последовала за ним. – Стража площадки для Перемещений проводит тебя в твою комнату и доставит вещи. – Их оказалась целая гора. – Флинн, за мной!

Пожилой Аша’ман проскочил во Врата, едва последний носильщик прошел на другую сторону к портовым докам. Он дождался, пока проход не сожмется в тонкую сверкающую полоску и исчезнет совсем, а затем поспешил следом за Рандом. Он перемигнулся и обменялся улыбками с Кореле, связавшей его узами Стража.

– Извините, что заставил столько ждать моего возвращения, лорд Дракон.

У Флинна было покрытое морщинами лицо, и на макушке остался всего лишь клок волос. Он был скорее похож на фермера, каких Ранд неоднократно встречал в Эмондовом Лугу, но, несмотря на это, он всю жизнь был солдатом. Флинн явился к Ранду, так как хотел научиться Исцелению, а вместо этого Ранд превратил его в смертоносное оружие.

– Ты исполнил приказ, – ответил Ранд, возвращаясь к лугу. Ему хотелось обвинить именно Харине в предвзятости целого мира, но это было бы нечестно. Нужен иной выход – способ заставить остальных прозреть.

– У меня всегда неважно получались Переходные Врата, – продолжил Флинн. – Не то, что у Андрола. Мне бы следовало…

– Флинн! – оборвал его Ранд. – Достаточно.

Аша’ман покраснел.

– Прошу прощения, милорд Дракон.

В стороне Кореле мягко рассмеялась, потрепав Флинна по плечу.

– Не злись на него, Дамер, – пожурила она его с легким мурандийским акцентом. – Он с самого утра похож на зимний буран.

Ранд оглянулся на нее, но в ее улыбке не было и признака фальши. Независимо от того, что Айз Седай в целом думали о мужчинах, способных направлять Силу, те, что взяли себе в Стражи Аша’манов, были заботливы, словно наседки со своим потомством. Она связала узами одного из его людей, но это не отменяло факт того, что он остался его человеком. Он – Аша’ман, и это основное, и уже потом – Страж.

– Что скажешь, Элза? – спросил Ранд, поворачиваясь ко второй Айз Седай. – Я имею в виду порчу и то, что сказала Харине?

Круглолицая женщина не торопилась с ответом. Она шла, заложив руки за спину. На ее темно-зеленом платье был совсем немного вышивки. Очень практично для Айз Седай.

– Если милорд Дракон утверждает, что порча была очищена, – осторожно ответила она, – не стоит высказывать сомнение при посторонних слушателях.

Ранд поморщился. Типичный ответ Айз Седай. С клятвой или без, Элза поступает так, как хочет.

– О! Мы же обе были в Шадар Логоте, – закатила глаза Кореле. – Мы обе видели то, что ты сделал, Ранд. Кроме того, когда мы соединяемся с милым Дамером, я могу чувствовать мужскую половину Силы. Она изменилась. Порча ушла. И это ясно как день, хотя направлять мужские потоки все равно, что бороться со смерчем.

– Да, – ответила Элза. – Но, тем не менее, вам, лорд Дракон, нужно понимать, насколько трудно остальным будет в это поверить. Во времена Безумия потребовались десятилетия, чтобы осознать, что мужчины Айз Седай приговорены сойти с ума. Скорее всего, потребуется не меньше времени, чтобы вновь преодолеть столь въевшееся во всех недоверие.

Ранд заскрипел зубами. Они добрались до небольшого холма на краю лагеря, находившегося сразу за земляным валом. Он продолжил подниматься наверх, Айз Седай последовали следом. Здесь был устроен невысокий деревянный помост – подобие защитной башни для лучников, чтобы было удобнее стрелять поверх насыпи.

Ранд ступил на самый верх холма. Его тут же окружили Девы. Оглядывая четко спланированный салдэйский лагерь, он едва замечал солдат, отдающих ему честь.

И это все, что останется после него? Порча очищена, но мужчин до сих пор убивают или изгоняют за то, с чем они не могут справиться? Он связал с собой большинство народов. Но ему было отлично известно, чем туже привязь, тем сильнее она щелкает, если ее разрезать. Что случится после его смерти? Войны и опустошение, сравнимые с Разломом? Он ничем не смог помочь в прошлый раз, когда им овладели безумие и печаль после гибели Илиены. Способен ли он предотвратить повторение подобного? Существует ли выбор?

Он – та’верен. Вокруг него изгибался и формировался Узор. И, вдобавок, он быстро выучил один урок о королевской жизни: чем больше власти у короля, тем меньше он властен над собой. Долг действительно тяжелее горы. Он не реже пророчеств толкает тебя под руку. Или они – одно и тоже? Едины ли долг и пророчество? Природа та’верени место в истории? Способен ли он изменить свою жизнь? Может ли он оставить после себя лучший мир, а не напуганное, растерзанное и истекающее кровью человечество?

Он смотрел на лагерь, в котором шли по своим делам люди, паслись в поисках клочка пожухлой недоеденной травы лошади. Несмотря на то, что Ранд приказал армии двигаться налегке, все равно остался обоз – женщины, что стирают и готовят еду, кузнецы, конюхи, чтобы приглядывать за лошадьми и имуществом, мальчишки, которых использовали на посылках и учили обращаться с оружием. Салдэйя была страной на границе с Запустением, и война была их образом жизни.

– Порой я им завидую, – прошептал Ранд.

– Милорд? – переспросил Флинн, шагнув ближе.

– Людям в лагере, – пояснил Ранд. – Они исполняют приказы, каждый день исполняют, и порой весьма жесткие, но, несмотря на это, они гораздо свободнее меня.

– Свободнее вас, милорд? – почесав узловатым пальцем покрытое морщинами лицо, снова переспросил Флинн. – Вы же самый могущественный человек на свете! Вы – та’верен! Я думал, вам подчиняется даже Узор!