Остаться в живых - Мейер Деон - Страница 2

У. Я зову следователей.

М. Подождите…

У. Всего хорошего, мистер Мохаммед!

М. Инкукулеко.

У. Что, простите?

М. Инкукулеко.

У. Инкукулеко?

М. Он существует.

У. Не понимаю, о ком вы.

М. Тогда почему вы снова садитесь?

Октябрь

2

Какой-то юнец высунул голову из окошка маршрутного такси, насмешливо погрозил Тобеле Мпайипели пальцем и, смеясь, оскалил крупные белые зубы.

Тобела прекрасно понимал, в чем дело. Он довольно часто видел свое отражение в витринах магазинов – чернокожий великан на крошечной «хонде-бенли», храбро пыхтящей под его тяжестью. Колени почти касаются руля, длинные руки изогнуты под острым углом, на голове – непропорционально огромный защитный шлем, закрывающий лицо.

Ну и зрелище! Карикатура.

В первые недели он очень стеснялся – вдобавок к тому, что ему еще только предстояло научиться ездить на мотоцикле. Он ездил на нем на работу и домой по оживленному шоссе № 2. Сначала он чувствовал себя ужасно – неуклюжим и неуверенным. Но, как только овладел основными навыками, научился обходить грузовики, полноприводные джипы и автобусы, вклиниваясь между ними в пробках, он оценил преимущества своей малышки, а насмешливые взгляды и жесты перестали его смущать.

Постепенно он начал получать удовольствие от езды на мотоцикле: пока раздосадованные владельцы навороченных машин сидели, как в ловушке, в бесконечных пробках, он лавировал в проходах и вырывался вперед.

Прочь из Кейптауна! Курс на Гугулету. К Мириам Нзулулвази.

И к Пакамиле, который наверняка ждет его на углу улицы, а последние тридцать метров до дома бежит наперегонки с мотоциклом. К семилетнему мальчику, молчаливому, большеглазому, серьезному – в мать. Добежав до дома, он терпеливо ждет, пока Тобела снимет шлем и отстегнет коробку, в которой возил на работу обед, положит большую руку ему на голову и скажет: «Здравствуй, Пакамиле!»

Мальчик, как всегда, ошеломит его своей улыбкой, а потом бросится ему на шею – волшебный миг, который повторяется каждый день. И он войдет в дом и пройдет на кухню, к Мириам. Она никогда не сидит сложа руки – готовит, стирает, моет… Высокая, стройная, сильная и красивая женщина поцелует его и спросит, как прошел день.

Мальчик будет терпеливо дожидаться, пока он закончит разговаривать и переоденется. Потом, наконец, прозвучат заветные слова: «Пошли на огород».

Они с Пакамиле пройдутся по дворику, осмотрят посадки, обсудят, как что растет. Сладкая кукуруза уже завязывается в початки, поспевает фасоль, которую называют «лентяйкой» («На кого это ты намекаешь?» – шутила, бывало, Мириам). Неплохо растут морковь, кабачки, орех серый. Радуют глаз дынные плети. Для пробы они выдернут из земли одну морковку.

«Еще маленькая!» Пакамиле вымоет морковку, покажет матери и сгрызет сырой и влажный корнеплод. Они проверят, нет ли вредителей, осмотрят листья – не поражены ли какой болезнью или грибком. Говорить будет он, а Пакамиле будет серьезно кивать и впитывать знания, не сводя с Тобелы своих огромных глаз.

«Малыш без ума от тебя», – уже не раз говорила ему Мириам.

Тобела это знал. Он сам был без ума от мальчика. И от нее. От них.

Но, чтобы к ним попасть, надо успешно преодолеть все препятствия и ловушки, подстерегающие водителей в час пик: таксистов-камикадзе, нахальные «танки»-джипы, автобусы, изрыгающие облака вонючего дыма, безбашенных молодых яппи на «ауди», которые виляют из полосы в полосу, не глядя в зеркало заднего вида, ржавые старые пикапы обитателей рабочих поселков.

По пути надо заехать в «Пик энд Пэй», купить фунгицид для ореха серого.

Потом домой.

Директор улыбался. На памяти Янины Менц он улыбался всегда.

– Что за неприятности?

– Они связаны с Джонни Клейнтьесом, сэр. Вот, послушайте сами. – Она поставила ноутбук на директорский стол.

– Сядьте, Янина. – Директор по-прежнему добродушно, обаятельно улыбался; взгляд добрый, как будто он беседует с любимой дочерью.

Какой он маленький, невольно подумалось ей. Он маленький для зулуса, маленький для такой огромной ответственности. Но одет, как всегда, безупречно – белая рубашка резко контрастирует с темной кожей. Темно-серый костюм – олицетворение хорошего вкуса. Одежда сглаживает физическое уродство. Когда он сидит к ней лицом, его горбик почти незаметен. Менц подвела курсор к нужному месту и щелкнула мышью.

– Джонни Клейнтьес, – сказал директор. – Старый мошенник!

Он нажал несколько клавиш, и они услышали мужской голос, слегка искаженный в записи.

– Это Моника? – Голос без акцента, но явно принадлежит чернокожему.

– Да.

– Дочь Джонни Клейнтьеса?

– Да.

– Слушай меня очень внимательно. У твоего папаши небольшие неприятности.

– Какие неприятности? – В голосе дочери слышится тревога.

– Скажем, так: он кое-что обещал, а обещание свое не выполнил.

– Кто вы такой?

– Этого я тебе не скажу. Мне поручили кое-что тебе передать. Ты меня слушаешь?

– Да.

– Моника, очень важно, чтобы ты правильно меня поняла. Ты успокоилась?

– Да.

Недолгая пауза. Менц посмотрела на директора. Выражение лица по-прежнему доброе, тело расслабленное. Он с удобством устроился за широким просторным столом.

– Твой папаша говорит, что в сейфе, в его кабинете, лежит внешний жесткий диск.

Молчание.

– Моника, ты меня слушаешь?

– Да.

– Он говорит, ты знаешь, как открыть сейф.

– Да.

– Хорошо.

– Где мой отец?

– Он здесь. Со мной. И если откажешься нам помочь, мы его убьем.

Судорожный вздох.

– Я… Прошу вас!

– Спокойно, Моника! Возьми себя в руки, и ты сумеешь его спасти.

– Прошу вас… Кто вы такой?

– Бизнесмен, Моника. Твой папаша пытался меня обмануть. А тебе придется все исправить.

Директор сокрушенно покачал головой.

– Ах, Джонни! – сказал он.

– Вы все равно его убьете.

– Нет, если ты нам поможешь.

– Чем докажете?

– У тебя есть выбор?

– Нет.

– Хорошо. Мы делаем успехи. А сейчас иди к сейфу и достань диск.

– Пожалуйста, подождите, не отключайтесь!

– Я подожду.

Шипение, треск, помехи на линии.

– Янина, когда состоялся этот разговор?

– Час назад, господин директор.

– Быстро работаете. Молодец.

– Спасибо, но заслуга принадлежит группе наблюдения. Они очень толковые ребята.

– Звонили Монике домой?

– Да, сэр.

– Янина, как вы думаете, о каких данных идет речь?

– Сэр, я теряюсь в догадках – у меня столько версий…

Директор участливо улыбнулся. Лучики-морщинки вокруг глаз углубились, придавая ему еще более благородный вид.

– Но нам следует предположить самое худшее?

– Да, сэр. Нам следует предположить самое худшее. – Она не заметила в глазах директора страха. Он был совершенно спокоен.

– Диск… у меня.

– Прекрасно! Моника, у нас остается всего одна проблема.

– Какая?

– Ты в Кейптауне, а я – нет.

– Я привезу вам его.

– Привезешь? – Приглушенный смех.

– Скажите только куда.

– Скажу, дорогуша, но заруби себе на носу: я не намерен ждать целую вечность.

– Понимаю.

– А мне кажется, не понимаешь. Моника, у тебя всего семьдесят два часа. А путь предстоит долгий.

– Куда я должна привезти диск?

– Ты готова это сделать?

– Да.

Еще одна пауза: долгая, затянувшаяся.

– Тогда встречаемся в фойе отеля «Республика». Через семьдесят два часа.

– В отеле «Республика»?