Смерть в твоих глазах - Тамоников Александр Александрович - Страница 48

– Это уж вы лишнее хватили. На улице… все! – с недоверием взглянул на следователя Гриша.

– И опять ты не прав. Но дело, в принципе, твое. Не хочешь человеком стать, гуляй, кури, хулигань, водку пей или пиво. Опуститься, парень, не долго, наверх выбраться трудно. Ладно, вот тебе чистый лист бумаги, напиши, когда, где и для чего подошел к тебе мужчина. О чем попросил. Короче, все, что было в воскресенье 26 июня. Подробно напиши да подпись поставить не забудь.

– А разве меня можно допрашивать? Ведь мне всего тринадцать лет!

– Допрашивать нельзя, а снимать показания можно. Правда, в присутствии отца…

– Не надо, – прервал следователя Колунин, – я напишу, как было.

– Постарайся делать меньше ошибок.

– Это уж как выйдет.

Отпустив парня и положив его показания в сейф, Воронов набрал номер Веселова.

– Да, Валера? – ответил капитан.

– Ну, как у вас дела?

– Нормалек. С машиной разобрались. Скоро подъедем.

– С Ларисой связывался?

– Пока нет. По пути к Управлению свяжусь.

– Давай!

Веселов с Рудиным приехали в Управление в 14.20.

– Доволен машиной? – поинтересовался Во-ронов.

– Пойдет! Движок приемлемый, скорость набирает быстро, сто восемьдесят идет без напряга, больше не разгонял.

– Я удивляюсь, где ты умудрился ее вообще до ста восьмидесяти километров разогнать?

– На МКАД. У Ленинградки внешняя сторона свободной оказалась. Вот там и дал ей показать – себя.

– Что намерен делать сегодня?

– Во-первых, позвоню Ларисе, предложу довезти до дома, приглашу в кафе, провожу до квартиры. В общем, прощупаю ситуацию. Убийца должен зафиксировать меня.

– Ты оружие зарегистрировал?

– Когда, ствол же дома остался.

– Завтра надо зарегистрировать, я участковому позвоню, он все устроит.

– Да я и без него обойдусь.

– Ты смотри, Диман, не переоцени себя. Конечно, ты профи, командир диверсионно-штурмовой группы, имеющий богатый опыт боевых действий. Только и преступник не дилетант.

– Если ты намекаешь на Бестужева, то я его присутствие поблизости похлеще любой легавой почую. И он, кстати, об этом знает. Если же убийца кто-то другой, то я возьму его.

– Конечно, возьмешь, если до того он исподтишка не вспорет тебе живот.

– Не сможет, – усмехнулся Веселов.

– Нет, ты реально переоцениваешь свои возможности!

– Ничуть! – Капитан спецназа поднял рубашку – под ней была надета металлическая панцирная сетка с перекрывающимися мелкими ячейками. – Кольчужка, Валера. От пули вещь совершенно бесполезная, а вот нож или осколок держит. Проверено. Так что, если и успеет убийца что-то исподтишка сделать, то это, в лучшем для него случае, нанести удар в область печени. После чего с переломанными мослами он будет наш.

– Ну, если кольчуга, – проговорил Воронов и, помолчав, добавил: – Неизвестный еще ни разу не применял огнестрельного оружия, но может применить, узнав, кто по специальности новый «ухажер» госпожи Бестужевой.

– Нет, Валера, уж если этот урод начал резать жертвы, то тактику, говоря языком военных, не изменит. В уродование жертв он вкладывает какой-то смысл. Или этот смысл ему вкладывает голос извне. Я как-то допрашивал одного басмача, который всем, кто попадал ему в руки, отрезал уши, и спросил, зачем он это делает. Он мне на полном серьезе ответил, что голос свыше приказывает отрезать уши.

– Надеюсь, его признали психически больным?

– Кого?

– Басмача твоего.

– Во-первых, не моего, а во-вторых, к психиатрам он не попал. Вздумал придурок бежать, когда мы его к месту эвакуации вели. А куда бежать-то? Справа скала, слева пропасть. Ну, и улетел в бездну.

– Сам прыгнул или ему помогли?

– Какая теперь разница? Главное, что ему не удалось избежать справедливого наказания за кровавые преступления.

– Понятно!

– Что тебе понятно?

– То, что ты выступил и в роли врачей, и в роли судьи, и в роли палача.

– Ты еще скажи, что поступил неправильно.

– Я скажу, точнее, спрошу другое, не пора ли звонить Ларисе Константиновне?

– Как раз собирался. Мне еще поездить по городу надо, посмотреть, не прицепится ли «хвост». Хотя сейчас вряд ли. Если нас и начнут «пасти», то от партийной конторы.

Веселов, посмотрев на сканер и убедившись, что его никто не контролирует, набрал номер Бесту-жевой.

Лариса Константиновна приехала в офис местного отделения на такси. Пришлось останавливать таксиста прямо за поворотом на Воронцовскую улицу, так как здание, в котором арендовало первый этаж местное отделение городской организации политической партии «Великая Россия», было буквально окружено журналистами. Она прошла в офис дворами. Плаксина уже ждала ее:

– Лара? Что происходит? Гену тоже?..

– Да, Аля, вчера вечером в подъезде моего дома был убит Геннадий Коростылев.

– Но это… это невозможно!

– Как видишь, возможно!

– Так этот маньяк нас всех перережет!

– Не волнуйся, недолго ему оставаться безнаказанным.

– Что ты имеешь в виду?

– Здесь говорить небезопасно, здание может прослушиваться.

– Кем? Полицией?

– Хуже! Убийцей.

– Да ты что?

– Пойдем в кабинет. О произошедшем вечером и ночью я расскажу тебе позже.

– Один вопрос, Лар, а Гене тоже вспороли живот?

– Да!

– И ты видела это?

– Видела.

– Какой ужас!

– Да, зрелище не из приятных. Но пойдем.

– А как же журналисты?

– Никак! Нам нечего им сказать.

– Но они не уйдут!

– И что предлагаешь? Разогнать? Кем? Или, может, пойдем к ним вдвоем?

– Но надо предупредить, что мы не собираемся комментировать убийство водителя.

– Так пошли к ним кого-нибудь из правления. Не особо разговорчивого.

– Где ж такого взять? Уж что-что, а поболтать у нас любят все. Пожалуй, Бориса Аркадьевича можно к ним отправить. Мужик себе на уме, сам когда-то редактором газеты работал. Да, он справится, но вряд ли журналисты будут его слушать.

– Это не важно! Посылай Бориса Аркадьевича и приходи ко мне в кабинет.

– Заседание Совета в среду отменяем?

– Нет!

– Так в среду Гену хоронить будут.

– Попрощаемся с ним, проводим в последний путь и проведем заседание.

– Ну, как скажешь! Боюсь, члены Совета не одобрят твою идею.

– Это не идея, Аля, это работа.

– Слушай, а почему ты ночью трубку не брала?

– У меня были гости.

– Что? Кто?

– Воронов и Веселов.

– Да ты что? Почему не предупредила? Я бы тоже приехала.

– Аль! Займись делом, потом поговорим.

– Хорошо! Но ты расскажешь мне все!

Плаксина направилась в помещение правления местного отделения, Бестужева прошла к своему кабинету. В приемной ее встретила Ольга.

– Здравствуй, Оля! – поздоровалась с секретарем председатель отделения.

– Здравствуйте, Лариса Константиновна, какое несчастье у нас опять! Кто бы мог подумать, что и Гену убьют!

– Мне кто-нибудь звонил?

– Ах, да, да, звонили.

– Кто?

– Председатель партии.

– Что? – удивленно посмотрела на секретаря Бестужева. – Сам Борисов?

– Да! Я сказала, что у офиса много журналистов, поэтому вы не можете пройти в здание.

– Правильно, а что он?

– Сказал, чтобы вы позвонили ему на мобильный номер сразу, как появитесь в офисе!

– Ясно! Сделай мне, пожалуйста, кофе, хотя нет, лучше чаю, покрепче, побольше, без сахара.

– Двух пакетиков достаточно?

– Завари три.

– Хорошо, Лариса Константиновна.

Бестужева зашла в кабинет, присела за рабочий стол, достала из сумки сотовый телефон и набрала по памяти номер председателя политической партии.

– Слушаю! – бархатным голосом ответил Бо-рисов.

– Александр Сергеевич? Здравствуйте, это Бестужева.

– Приветствую вас, Лариса Константиновна, не говорю доброе утро, но этому, насколько известно, есть причины.

– Да, Александр Сергеевич. Я не понимаю, что происходит. Вчера вечером в подъезде моего дома был убит Геннадий Коростылев, водитель.