Особый дар - Эшбах Андреас - Страница 31

–  Eh, bien, Marie, – сказал он, вздохнув, и добавил с сильным французским акцентом: – Что мы будем делать с вами?

Я была несколько озадачена тем, что он знал мое имя, но, вероятно, это было не так сложно для того, кто, во-первых, командовал целым подразделением спецслужб, а, во-вторых, среди своих сотрудников имел читателя мыслей.

– Она здесь ни при чем, – вставил Арманд. – Я заставил ее пойти со мной.

Худощавый бросил двусмысленный взгляд на нашу одежду, которая была в беспорядке разбросана повсюду и сухо заметил:

–  Oui [22],это заметно. – Он покачал головой. – Боюсь, подружка и сообщница Арманда, вам придется поехать с нами. Одевайтесь.

Он сделал знак своим людям, чтобы они увели Арманда.

Я активно запротестовала, потому что ни за что на свете не хотела даже вылезать из-под одеяла, не говоря уже о том, чтобы одеваться, пока в комнате стояли все эти мужчины. При этом мое негодование было только отчасти наигранным; нет, в самом деле: с какой стати эти люди позволяли себе так беспардонно себя вести?

Но этот номер с худощавым не прошел. Он посмотрел на меня, как на редкую бабочку, которую собирался наколоть на булавку.

– Милая барышня, вы выбрали неподходящее время и место для упражнений в щепетильности, – объяснил он неприятно спокойным голосом, – а мы не в том настроении, чтобы быть особенно вежливыми. – Мимоходом он сделал рукой какой-то знак, и около половины его людей вышли из комнаты. – Alor [23],теперь одевайтесь, иначе вы поедете с нами в том виде, в каком есть.

Я в бешенстве схватила свои вещи и оделась так быстро, как еще никогда не одевалась. Худощавый и большинство его людей и не подумали отвернуться.

Когда я худо-бедно оделась, двое мужчин в кожаных куртках встали с двух сторон от меня, как будто я была бог знает какая опасная преступница, и конвоировали меня на улицу. Я очень удивилась, когда увидела, что творилось вокруг маленького садика, который ночью показался нам таким тихим и одиноким в сказочной стране, где никто не живет. На первый взгляд, вся сцена напоминала охоту. По крайней мере три дюжины мужчин окружили дом, одетые в темно-зеленые куртки или плащи, и у каждого на плече свободно висело оружие, как будто они ждали только охотничьих собак. Но при ближайшем рассмотрении стало видно, что у каждого в ухе спрятан жучок, у рта прикреплен микрофон, а на поясе висит добрая половина товаров из магазина «Электроника». Никак не вписывались в картину охоты и грузовики, заблокировавшие по обеим сторонам проселочную дорогу, не к месту были и четыре темных лимузина, аккуратно стоявших на небольшой асфальтовой площадке, выстроившись в колонну, как на дипломатическом приеме государственного уровня.

Одна из машин стояла с открытой задней дверцей, и я увидела, что Арманд уже сидел там на заднем сиденье, а между ним и другой дверью расположился охранник. Мне было велено сесть рядом с Армандом.

Я заупрямилась:

– А наши сумки, – сказала я. – Они, наверное, остались в доме. Я без них отсюда не уеду.

Худощавый недовольно посмотрел на меня:

– Что еще за сумки?

– Дорожные сумки через плечо. Одна синяя, другая коричневая. В них очень много моих вещей.

Ему, похоже, пришлось крепко задуматься, прежде чем он пришел к какому-то решению.

– Ладно. Вам их принесут.

При этом он произнес «пRинесут». Едва заметным жестом он подозвал одного из своих людей, отошел с ним на пару шагов и подробно объяснил, что требуется сделать, прежде чем тот направился к домику.

– Вы получите свои сумки, – сказал худощавый, когда подошел обратно ко мне. – А теперь садитесь в машину.

Делать было нечего, и я забралась в машину. Арманд только коротко посмотрел на меня, посмотрел ничего не выражающим взглядом, когда я села рядом с ним. Он был бледен. Это было его поражение. Проигравший. Я была рада не знать его мыслей. Должно быть, его охватило отчаяние.

– Мне очень жаль, что все так, – сказала я тихонько.

– Мне тоже, – ответил он глухо.

Мужчина, который все это время сидел за рулем, пожевывая зубочистку, вынул тоненькую палочку изо рта и обернулся:

– Не разговаривать, – распорядился он грубо.

В тот момент я бы с большим удовольствием выцарапала ему глаза.

Еще один мужчина, к счастью, худой, втиснулся между мной и дверью. У него были какие-то обезьяньи усы и густо разросшиеся брови, и от него так воняло сигаретным дымом, что мне стало дурно. Вот здорово ехать с таким соседом!

Худощавый вскочил на переднее сиденье рядом с водителем и взял микрофон от рации. Некоторое время он быстро разговаривал с кем-то на непонятном мне французском, потом повернул переключатель и продолжил на немецком. Но я все равно не поняла, о чем шла речь, потому что они перебрасывались фразами типа: «Передайте стреле, мы готовы после пятнадцати. Маршрут девять-четыре по маршруту лифт-оф альфа юго-восток, шесть машин. Оставшаяся команда Микадо обеспечивает контроль за местом обнаружения. Орел назад, сокол остается, конец связи».

Когда он закончил, то повернулся к нам.

– Нам предстоит долгий путь. Если вы хотите что-нибудь перекусить, мы можем предложить вам бутерброды и кофе. Мы же не нелюди, в конце-то концов.

Я скривила лицо. Этот человек становился мне с каждой минутой все противнее.

Охранник рядом с Армандом был коренастый малый с коровьими глазами и бледными, незагоревшими кругами вокруг глаз от солнечных очков, которые он, очевидно, только недавно нацепил, катаясь на горных лыжах. Он нагнулся вперед и открыл маленький ящичек на задней спинке сиденья водителя, в котором когда-то, по всей видимости, находился бар. Он достал оттуда пакет, вытащил из него щедро нарезанные сэндвичи из багета, потом взял термос и налил нам в пластиковые стаканчики кофе.

Вообще, кофе не относится к числу моих любимых напитков, а этот, должно быть, делал кто-то, кто плохо разбирается в пропорциях кофейного порошка и воды, настолько он был невыносимо крепким. Кроме того, это пойло было чуть теплым, что делало его еще более отвратительным. Сэндвич, напротив, был ничего, но я жевала его без малейшего аппетита. Что эти люди собираются с нами делать? Арманд, по всей видимости, их знал; наверное, это была служба безопасности института. Меня удивляло то, как смело они здесь распоряжались.

Принесли наши сумки. Мне даже соизволили показать их и, получив мое подтверждение, что это те самые, о которых я говорила, уложили их на пол возле переднего сиденья.

Тогда худощавый повернулся ко мне и неожиданно спросил:

– Вы с ним спали?

Я была так ошарашена этим бесцеремонным вопросом, что сразу даже не сообразила, что ответить. Я только смотрела на него и не могла поверить, что он спросил меня именно то, что спросил.

– Что? – заговорила я наконец.

– Я спросил вас, спали ли вы с Армандом?

В самом деле. Он в самом деле хотел узнать именно это. Я набрала в легкие побольше воздуха и сказала так едко, как только позволяли мне мои способности:

– Вас это не касается, кусок дерьма.

Он только мягко улыбнулся.

– В случае беременности мы хотели бы вставить свое словечко, вы должны это понимать, – равнодушно заметил он, как будто мы тут миролюбиво беседовали о погоде. – Мы считаем вероятным, что телекинетический талант Арманда может передаваться по наследству.

– У вас проблемы со слухом? Я же не ответила ни ДА, ни НЕТ. Я сказала, что вас это не касается.

– Вы, кажется, забыли, что среди моих сотрудников есть один человек, который умеет читать мысли. Мне стоит его только спросить.

Арманд сухо усмехнулся.

– Не верь ему, Мари. Он и сам знает, что Пьер никогда не говорит правду о таких вещах.

Мне показалось это странным, но, судя по тому злобному взгляду, который худощавый бросил на Арманда, это была правда. Ничего больше не сказав, худощавый развернулся, крикнул своим людям недовольное «Allons-y!», захлопнул дверь, пристегнулся и рявкнул водителю: