Безупречный враг. Дилогия - Демченко Оксана Б. - Страница 11

– В каком еще замке? – заподозрила неладное Элиис.

– Если ты не примешь коня в подарок, его придется отдать молодым сиренам как учебного. Там, в общем-то, неплохо, полный уход и корма вдоволь. Но сирены – они такие… Порой мстят за обиды своим ядовитым голосом.

– Ты решил меня хитро подкупить, – догадалась Элиис.

– Да, я долго выбирал годное для торга условие, – не стал спорить Граат.

– Ловко, – задумалась Элиис, глядя волосы на шее коня. – А почему он лохматый и белый? Седой?

– Кони бывают разных цветов, которые называют мастями. Белые действительно седые. Но не от старости, просто такими их создала богиня. Коор седой уже восемь лет. А лохматый… Это называется грива. Ее надо расчесывать и еще ее можно заплетать в косички, украшать лентами. Или даже жемчугом. Я научу тебя, выделю ленты и жемчуг.

– Ты слишком уж хитрый, – запереживала Элиис, не имея сил отпустить гриву и не в состоянии даже в мыслях расстаться с конякой. – Тебе трудно возражать.

– Надеюсь… Вот мы и приехали, – отметил Граат. – Это ребро горы, с него видно очень далеко во все стороны. Древний канон храма строго запрещает сиринам смотреть на море. Но отсюда, издали, я разрешаю. Только не говори коралловому владыке о моем самоуправстве, он очень рассердится.

– Не скажу. К тому же ничего не видно.

– Рассвет близок, не спеши. Смотри туда, в туман. Ты же сирин. Ты должна сердцем ощутить дыхание глубин. Если сладишь – туман уйдет. Ну же, или я зря все затеял и нарушил запреты?

Элиис кивнула и стала сосредоточенно смотреть. От усердия хотелось прикусить губу. Правда, Юго утверждал, что это плохая привычка: нельзя так явно выдавать свои сомнения. Море всегда было его мечтой, желанной и прекрасной. «Оно синее, – повторял Юго. – Оно дышит свежестью и брызги его соленые, белые и пушистые. Иногда море гладкое, как вода в бочке. А порой бешеное, вздымающее волны в рост родных гор». Много слов и, увы, все сказанное – одни лишь пустые слова, перенятые из чужих разговоров. Что таится за ними?

Элиис смотрела в туман, и взгляд увязал в его серости. Намокал, тяжелел, сползал вниз, стекал каплями, вливался в нечто огромное. Необъятное!

Девочка охнула и подалась вперед, плотнее сжав прядь конской гривы. Туман послушно скатался, как стриженная шерсть, сдутая со скользкой циновки. Океан оказался темной массой покоя без края и границы. Вдали – розовый с прозеленью, светящийся изнутри. Вблизи – сизо-серый, взблескивающий голубизной. Он дышал и гладил побережье мелкими волнами. Спокойный, сонный, благодушный. Элиис улыбнулась и даже подмигнула ему, как другу.

– Юго к тебе придет, слышишь? – шепнула она. – Я знаю. Ты уж не обижай его и береги лодку моего друга.

– Прощайся с морем. Нам пора, – неохотно и даже как-то виновато поторопил араави. – Но я рад, что нарушил правила. Прежде я сам ни разу не ощущал океан так. Спасибо, божественная.

– Не могу понять тебя, – призналась Элиис. – То ли шутишь, то ли обижаешь.

– Ни то и ни другое. Я удручающе серьезен, – вздохнул Граат. – Всегда был таким. Я сушеная акула.

– Расстроился? Могу больше не называть так.

– Нет. Просто это – правда. Я так давно и усердно иду к цели, что перестал понимать мир вне храма. Я тебе благодарен за возможность увидеть океан не как вместилище силы, обитель богини или безопасный заслон от войны, готовой нахлынуть на Древо с севера. В твоих глазах безбрежность вод – живое и прекрасное существо.

– Война с севера? – удивилась Элиис, деловито перетягивая повод с расшалившимся Коором. – Коняка, не спорь. Нам пора назад. Поворачивай же, туда вон, ну… Давай вот так, потихоньку. Хорошая коняка. Беленькая…

– Надо же, он не спорит, – улыбнулся Граат. – Почему тебя удивили мои слова про север?

– Юго сказал: там нет газура и там живут иначе. Туда можно сбежать и стать свободной.

– Газура на севере нет, – согласился араави. – Правители называются иначе. Князья, короли. Но в остальном они похожи на наше многогранное и прихотливое великолепие: очень хотят заполучить весь жемчуг океана.

Араави нахмурился, возвращаясь к привычному сухому спокойствию. Ему ли не знать про угрозу с севера! Пока коралловое Древо век за веком упрямо хранит все свои многочисленные каноны и традиции, пока храм и дворец равно сторонятся малейших нововведений, большой мир вокруг непрерывно и неустанно меняется. Короли и князья правят многочисленными народами и жадно ищут пространства для развития. Их земли велики, это ведь материк, а не группа малых островов. Флот севера силен. Кто-то должен обновить коралловое Древо и защитить его, показать чужакам, что здесь не стоит искать легкой поживы. А как не искать, если одна только цена жемчуга на севере в десятки раз отличается от обычной для островов?

Граат постарался бы защитить Древо. Но для этого надо много работать и многое терпеть, двигаясь к высшей своей цели медленно и упрямо, не допуская ошибок. Нельзя спешить с переменами, не овладев величайшей властью. И самое главное – сейчас для успеха большого дела ему надлежит исполнить малое. Доставить сирина в крепость. Потому что самую большую тайну он Элиис все же не рассказал. Пока.

Эта тайна, простая и страшная, есть самая большая беда и строжайший секрет храма. И заключается она в том, что избранным жрецам известно число взрослых сиринов, готовых противостоять Волне. Сейчас заняты и требуют охраны лишь семь крепостей. В прочих поддерживают гарнизоны, жгут факелы и старательно изображают все признаки течения обычной жизни. Потому как люди должны пребывать в покое и верить, что они под защитой.

Глава 3

Последняя на памяти Древа большая Волна пришла пять лет назад.

Эраи Граат, тогда еще служитель второй ветви Древа, пережил очередной день исчерпания суши в башне близкого к столице южного острова Поути. Он видел Волну во всем ее ужасающем великолепии.

Все началось незаметно. Ясная синева полуденного штиля не омрачилась и малой тенью, но по спине, по камням стены, по людским лицам – пополз сквознячок незримой жути, ряби самого мира, ощутимой лишь сознанием. Постепенно смолкли птицы, тишина налилась тревогой. Собаки коротко заголосили и тоже стихли, повизгивая на натянутых до предела поводках и цепях. Злые жеребцы дворцовой стражи зура хрипели и метались в стойлах, круша доски шипастыми подковами и не слушая ни хозяев, ни конюхов, ни уговоров кнута…

Зур охраны дворца и воины повелителя Древа прибыли в башню по заведенному издревле обычаю: за сутки до появления Волны. Явились люди газура, согласно канону дня исчерпания суши, как являлись они неизменно каждые полвека, чтобы убедиться в пользе дела храма и силе детей богини. Зур и стоящие за его спиной были одеты в парадные красно-золотые одеяния, обильно расшитые желтоватым жемчугом.

Срок очередного исчерпания суши был предсказан коралловым араави. Храм прислал в башни сиринов своих служителей, и это тоже стало данью канону. Дело жрецов – убедиться, что сирин доставлен к нужному сроку на открытую площадку, обращенную к морю. Они должны подтвердить, что нет никакой ошибки: дитя богини, единственный щит Древа против Волны, готово исполнить свою роль, успокоить океан и предотвратить худшее.

Багряные плащи пламенели, синие одеяния казались воплощением покоя. Солнце отчаянно жарило, навсегда выжигая в памяти этот последний день мира…

Пожилая тихая женщина, сирин башни Поути, бесконечно долго шаркала по ступеням, щурясь на слишком яркий свет и задыхаясь. Ее вели и поддерживали под руки.

А вода потихоньку уходила от берега, обнажая морское дно. Граат смотрел на горизонт, желая заметить начало перемен. И он увидел, как тонкая черта перламутрово вспенилась, когда волна сожрала внешний барьерный риф. Затем край неба и моря начал медленно и плавно подниматься. Казалось, что мир сворачивается, как сохнущая лепешка. В тишине, под ясным и приветливым солнышком, Волна, идущая с юга, стала видна вся – от восточного да западного края чуть изогнутого горизонта. Она катилась с невероятной быстротой, и в ней была смерть. А позади – такое же тихое и теплое утро, зелень травы, безоблачность неба…