Я сказала правду - Гир Керстин - Страница 29

– Привет, дорогая! – сказал Оле. – Как там погода в Штутгарте?

Я сделала вид, что у меня шнурок развязался, и, наклонившись, незаметно оглянулась. За столиком сидел в одиночестве любовник Миа, самой ее нигде видно не было. Вид у любовника был несколько потерянный, даже смущенный. Он вертелся во все стороны, словно искал кого-то.

– О, здесь просто замечательно, – продолжал Оле. – Я как раз сейчас на пробежке в парке. – Он подмигнул мне. – Вчера вечером? Да ничего особенного. Занимался счетами и смотрел телевизор. А ты? Нуда, конечно, понимаю. Такие курсы повышения квалификации всегда отнимают много сил. Воздух в этих конференц-залах всегда такой спертый, что просто нечем дышать. А когда ты приедешь? Хочешь, сходим сегодня вечером к Каролине и Берту на кулинарный вечер? Или просто посетим какой-нибудь ресторан? Да, как знаешь. Езжай осторожно, дорогая. Я тебя люблю. Ну, пока. До скорого.

Он нажал кнопку «отбой» и сунул телефон обратно в карман брюк.

– Ну, как я справился? А где она?

– Думаю, в холле. Ее любовник с идиотским видом оглядывается по сторонам, наверное, ищет ее. Она точно нас увидела и выскочила отсюда, чтобы позвонить тебе.

– Так ей и надо, – сказал Оле. – Серьезно, Герри, ну взгляни на него. Ну что у этого типа есть такого, чего нет у меня?

Снова зазвонил телефон. На этот раз сотовый любовника Миа. Он поговорил с кем-то недолго и вышел из зимнего сада.

– Ха-ха! – рассмеялась я. – Это была Миа. Наверняка сказала ему, что сегодня не сможет

с ним позавтракать. Теперь мне ее почти жаль. Ситуация у нее – не позавидуешь. Оле обхватил мое лицо ладонями:

– Ты просто чудесная, Герри!

– Стараюсь.

Оле явно собрался снова меня поцеловать.

Я от него отодвинулась.

– Эй! Больше на нас никто не смотрит.

– Но... – растерянно произнес Оле.

– Никаких «но»! Твой гениальный план сработал! – Я резко поднялась с места. – Понятия не имею, чего ты этим добился и что будет дальше. Но теперь мне нужно снова подумать о себе и своих планах. – Прежде всего, мне стоило вернуться в номер и подобрать с пола таблетки.

Вот только сейчас быстро доем последний кусочек этого великолепного эльзасского сыра. Мм, вкуснотища!

Вид у Оле был подавленный.

– Я понимаю, тебе нужна передышка. Все это очень запутанно... жуткая неразбериха. А тут еще этот Джо.

– Точно, – согласилась я. И взяла еще кусочек «Морбье Ройял», но тут же, положила его обратно на тарелку. Что же я делаю? Уже достаточно времени потрачено на еду. Я резким движением закинула сумку на плечо.

– Ладно, Оле, спасибо тебе за очень... увлекательно проведенное время. А сейчас мне действительно нужно бежать.

И это была правда. Пока я спешно покидала зал, почтальон, возможно, уже бросал мое предсмертное письмо в зеленый блестящий почтовый ящик моих родителей. Мне нужно

было уехать в Новосибирск, причем как можно скорее.

– Герри, этот Джо тебе не подходит. Ты всегда выбираешь не тех мужчин! – крикнул вдогонку Оле, но я притворилась, что уже не слышала этих слов.

В фойе от меня не ускользнуло, как какая- то рыжеволосая женщина быстро метнулась за колонну, но я даже не посмотрела на нее, а побежала дальше, вверх по лестнице. Когда я добралась до третьего этажа, мне пришло в голову, что нужно было спросить у администратора ключ от комнаты, но дверь номера 324 была открыта.

Какая удача! Значит, мне не придется еще раз спускаться вниз и выдумывать байки для служащих отеля.

Я забежала в комнату и чуть не сбила тележку с моющими средствами. Из-за тележки на меня изумленно воззрилась маленькая упитанная женщина. На плече у нее висел пылесос, под мышкой была зажата метелка для смахивания пыли.

– Не надо пылесосить! – завопила я. – Это мой номер!

– В этом номере никто не живет, – заявила горничная. – Я как раз приготовила его для следующих постояльцев.

– Что – уже? Да мы всего час назад выписались из него! – закричала я. – Это просто ни в какие ворота не лезет!

– Вы что-то забыли? – удивилась горничная.

– Да, забыла!

– Что именно?

– Мои...

Чертова корова! Она наверняка заметила, что засосала в пылесос тридцать три таблетки снотворного! Но, что же мне теперь делать? Вырвать у нее из рук пылесос и разодрать мешок для пыли?

Горничная взглянула на меня как на умалишенную, покачала головой и протолкнулась со своей тележкой в коридор.

Я осталась стоять в комнате.

Я проиграла. Мой билет на тот свет бесследно исчез в брюхе пылесоса.

А по всей Германии почтальоны уже были в пути.

Дорогая Тина, дорогой Франк!

Пишу коротко и ясно. Мое завещание не подлежит обсуждению. Я хочу, чтобы Хизола получила жемчужное ожерелье, ноутбук и mрЗ-плеер. причем без всяких дискуссий, которые могут испортить ребенку настроение. А Арсениус и Хабакук пусть купят себе жемчужное ожерелье, ноутбук и mрЗ-плеер за ваши деньги и подумают о том, почему вы любите своих сыновей больше дочки и к чему может привести постоянное третирование своих сестер или братьев (вот так!).

И еще кое-что: может быть, на свете и существуют свиньи, манеры которых за столом схожи с вашими, но вообще-то у людей не принято еще раз есть то, что однажды уже было съедено. И если вы задаетесь вопросом, почему у вас в гостях никто никогда не ест салат, вспомните замечание, которое прошлым летом отпустило Тина. Я цитирую: «Да, это блюдо точно стоит тех денег, которые мы за него заплатили. Мы используем его для всего: в качестве блюда для салата, блюда для пудинга, тазика для принятия ножных ванн и для рвоты, когда в очередной раз разражается эпидемия абдоминальной формы гриппа [12] . Еще вопросы есть?

Я могла бы еще кое-что написать на тему «Хорошие манеры и этикет», но мне надо закончить еще пять предсмертных писем, заказать номер в отеле и разморозить холодильник.

С наилучшими пожеланиями, ваша очень занятая Герри

10

Конечно, и без снотворного можно сесть на поезд и куда-нибудь уехать. И действительно, если подумать, это была единственная альтернатива. Домой вернуться я теперь уже не могла, абсолютно точно. И вообще, теперь, когда все уже прочитали мои письма, мне совсем некуда было идти.

А чего я там только не написала!

Например, тете Эвелин! Если она узнает, что я жива, она придушит меня собственными руками. Наверное, ни Фолькер, ни дядя Корбмахер не обрадуются тому, что Фолькер не сын дяди Корбмахера. Ну, и тетя Эвелин, конечно же, тоже не обрадуется.

А что я написала этому Адриану из «Авроры»! Точно я уже не помнила, но была почти уверена, что описала ему в письме свою грудь. О боже!

Что я наделала? И что же мне делать теперь? Мне необходимо место, где можно надежно спрятаться. Но где найти такое место? Я напряглась и сделала вывод, что могу пойти только к одному человеку.

– Привет, подруга, – воскликнула Чарли. – Какой приятный сюрприз. Ульрих, поставь на стол еще одну тарелку. Герри пришла к нам на завтрак.

– А почты еще не было? – осторожно спросила я.

– Только что принесли, – как всегда, жизнерадостно ответила Чарли. – И еще доставили

пакет из интернет-магазина детских товаров. Ужасно симпатичная крошечная одежка! Да, еще увлажняющее масло для детской кожи. Не терпится открыть посылку и все посмотреть. А почему ты с дорожной сумкой? – удивилась Чарли.

– Э-э... Так вышло, что я не могу вернуться в свою квартиру. Тетя меня заживо съест, если я там появлюсь.

– Чем эта старая карга опять недовольна? Ты что, забыла почистить перила на ее лестнице?

Ульрих – в одних трусах – похлопал меня по плечу:

– Доброе утро, подруга. Кофе?