Сердце колдуньи - Коултер Кэтрин - Страница 57

Мысль так понравилась Бишопу, что он довольно заулыбался, но тут же, вспомнив кое-что, стал серьезным. Нужно действовать, и действовать очень осторожно и правильно, иначе… кто знает, что может случиться?

— Нам необходимо найти кого-то, чтобы помог нам снять проклятие.

Меррим встала и вытерла руки о засаленное платье. Сейчас она казалась очень молодой, очень грязной и, судя по удовлетворенному выражению глаз, очень любимой.

— Ты носишь мое дитя, — уверенно объявил он.

Меррим на мгновение застыла, прежде чем тихо вымолвить:

— Ты уже говорил это. Зачем повторять?

— Просто мне очень приятно это слышать. А теперь мне придется вернуться к этой черной дыре. Там что-то есть. Что-то спрятанное от нас.

Она решительно зашагала рядом с ним и, приблизившись к дыре, спросила, глядя в непроницаемую тьму:

— Ты хочешь туда спуститься?

— Да. Если сумею найти способ сделать это. У меня нет веревки, а если бы и была, ее все равно не к чему привязать. Может, ты что-то придумаешь?

— Уже придумала, — кивнула она, протягивая ему палочку. — Возьми. Воспользуйся этим, Бишоп.

Он взял палочку, не отрывая взгляда от ее лица.

— Я не знаю, что с ней делать.

— Скажешь ей, чего хочешь.

Сказать дурацкой старой палке, что он хочет спуститься в черную дыру?

И неожиданно он почувствовал, что палочка теплеет в его руке. Нет, ему не показалось! Палочка пульсирует теплом!

Бишоп сглотнул комок в горле, впервые сообразив, что к нему попало нечто такое, чего ему вообще не следовало бы видеть. Нечто могущественное. Не для простого смертного.

Он вдруг ясно увидел сверкающую палочку в руке принца, еще одну, переливающуюся драгоценными камнями, в руке Брешии, и обе излучали такую силу; что Бишоп затрепетал от страха.

И вот теперь в его собственной руке тоже зажата волшебная палочка!

Не тратя лишних слов, Бишоп подошел к краю черной дыры, заглянул вниз и, направив палочку прямо во тьму, с надеждой, хоть и чувствуя себя полным идиотом, произнес:

— Освети мне дыру до самого дна!

К их полнейшему изумлению, мрак мгновенно сменился слепяще-белым светом. Он взглянул вниз, замигал и принялся хохотать.

— По-прежнему ничего не видно, — сообщил он, оборачиваясь к Меррим, ошеломленно смотревшей на белое сияние. — Кто-то или что-то играет с нами злую шутку… Позволь мне увидеть, что там, на дне, черт тебя возьми! — взревел он, взмахнув палочкой.

Желание его тут же исполнилось. Бишоп встал на колени и свесил голову вниз. Теперь стало ясно, что дыра не так уж глубока — всего футов двадцать. А на дне лежит что-то небольшое, переливающееся золотым светом, заставлявшим трепетать самый воздух.

— Нет, Бишоп. Не надо!

— Я должен, — возразил он и, ткнув палочкой в дыру, потребовал: — Перенеси меня туда!

В тот же миг он очутился на дне ямы, глядя в лицо перегнувшейся над краем Меррим.

— Не упади!

— Я хочу быть с тобой! — заявила она.

Бишоп указал на нее палочкой.

— Опусти Меррим вниз!

Он не успел договорить, как Меррим уже стояла перед ним, тяжело дыша от страха и волнения. Ее даже подташнивало немного!

— Во имя узловатых коленок всех святых, Бишоп, — тоненько пропищала она, — что все это значит?

— Это означает, — прошептал он, притягивая ее к себе, — что мы нашли. Нашли то, что нам суждено было найти. Наконец. И привела нас сюда палочка.

— Все это очень страшно, — пожаловалась она, уткнувшись лицом в его тунику. — Все перевернулось вверх дном! Ты махнул палочкой в мою сторону, и я вдруг оказалась рядом с тобой!

— Знаю, — утешил он. — Знаю. Но все будет хорошо.

И оба, не сговариваясь, уставились на сверкающий золотой сундучок. Его поверхность не потускнела, не покрылась тысячелетней грязью. Словно кто-то послал его сюда. Но кто?

Бишоп внимательно изучил сундучок длиной примерно в локоть и высотой с ладонь. Крышка, похоже, из чистого золота, весь усыпан алмазами, изумрудами и рубинами. Некоторые из камней величиной едва ли не с кулак!

Они встали на колени. Бишоп осторожно положил палочку на землю рядом с собой и коснулся крышки пальцем. И немедленно отдернул руку. Крышка оказалась холоднее того льда, что покрывал лондонскую Темзу в прошлом феврале.

Меррим нахмурилась и сама коснулась крышки, но тут же завопила, как от ожога, и осела на дно ямы, прижимая пальцы к груди.

— Любопытно, — протянула она, подползая ближе. — Стоило шевельнуть пальцами, и боль тут же ушла.

Бишоп взялся за подол платья Меррим, обернул ткань вокруг пальцев и, глубоко вздохнув, снова дотронулся до крышки. Она по-прежнему оставалась холодной. Но теперь по крайней мере можно было терпеть.

Он нащупал скважину, обвел пальцем, попытался повернуть ключ. Ощущение было такое, что пальцы отмерзли и вот-вот отвалятся.

Он обернул пальцы еще одним слоем ткани и снова попробовал повернуть крохотный ключик. Но тот не поддавался.

Бишоп сел на корточки и уставился на проклятую штуку.

Но его привели сюда. Дали палочку, показали сундучок… и…

Бишоп схватил палочку и направил на сундучок.

— Открой его.

Ключ повернулся сам собой, и крышка отлетела. Немедленно раздался адский, оглушительный шум, будто тысячи обезумевших диких животных вырвались на свободу, приближаясь с ужасающей скоростью, пока, казалось, не набросились на них, душа, грозя поглотить, уничтожить…

Бишоп изо всей мочи пытался рассмотреть, что находится в сундучке, но видел только клубящиеся, буйные, словно гонимые ветром, золотистые облака. Грохот становился почти невыносимым. Бишоп снова схватил палочку и завопил, перекрывая все звуки:

— Немедленно прекрати!

Все стихло. И стало как прежде… нет, не совсем… тишина была поистине мертвенной, как будто из этой дыры высосали все подобие жизни.

Бишоп поднял руку и положил ладонь на левую грудь Меррим. И ощутил биение ее сердца.

— Я все еще жива, — заверила она. — Твое сердце тоже бьется?

— Да, слава всем святым и их бесчисленным костям.

— Мне это не нравится, — решила Меррим, теснее прижимаясь к Бишопу. — Взгляни в этот сундучок. На эти мятежные облака. Никаких животных. Никто не собирается нас убивать. И от этого еще страшнее.

— Знаю, — кивнул Бишоп, — но какое отношение это имеет к проклятию?

Он повертел палочку и задумчиво нахмурился:

— Сундучок открыт, но я ничего не замечаю.

Крышка внезапно упала. И Бишоп, и Меррим могли бы поклясться, что ключ сам повернулся в скважине.

Меррим выпрямилась и встала, чувствуя, как молчание смерти уходит, как жизненный воздух вновь наполняет ее легкие и дыру и все становится обычным, хотя случившееся с ними никак нельзя было назвать обычным. Все это странно, более чем странно!

Она снова осмотрела сундучок.

— Дай мне попробовать, Бишоп.

Тот отдал ей палочку. Знакомое тепло ударило в ладонь.

— Открой сундучок, — велела она, ткнув палочкой в скважину.

И снова раздались отдаленные раскаты грома, топот мчавшихся орд обезумевших диких животных, постепенно становившийся громче.

Меррим уже хотела прекратить все это, поскольку могла поклясться, что сейчас их растопчут.

Но вместо этого снова приказала:

— Открой крышку.

Ключ очень медленно повернулся. И крышка стала подниматься.

Другое время

Принц громко, надсадно храпел. Исхудавшие ноги спазматически подергивались. Длинный тонкий нос Брешии был плотно прижат к его костлявому плечу.

Модор оглядел жалкую парочку и медленно опустил руку. Он был уверен, что именно они отыскали сундучок его отца, но при взгляде на них… как это может быть? Ничтожные, гнусные создания: стоит только взглянуть на неестественно вытянутую голову старухи и костлявый подбородок старика. Во имя всех кровожадных богов, если эта старуха и обладает какой-то силой, то ее достаточно лишь для того, чтобы расколоть персиковую косточку, и не более! Глупо верить, что она может привести ему Брешию.