Сердце колдуньи - Коултер Кэтрин - Страница 29

— Скажу тебе одно, — громко повторил он, — невинной ты не умрешь.

— Сразу стало легче на душе, — хмыкнула Меррим, и парадный зал мгновенно наполнился смехом, приветственными криками и советами, как лучше сделать из девушки женщину,

— Полагаю, Бишоп, — вздохнул Дьенуолд, — ты знаешь, что делаешь.

Бишоп проводил взглядом Меррим, несущую малышей. Рядом шагала Филиппа с Элеонорой на руках.

— Надеюсь, Дьенуолд. Очень надеюсь.

— Куда же ты собрался?

— Два дня пути. К северо-востоку.

— Значит, ты действительно знаешь, что делаешь?

— Как ни странно, да.

— У меня есть друг, Ролан де Турни, который живет в тех краях. Если понадобится помощь, поезжай в Читтерли. Он все сделает.

— Спасибо, — кивнул Бишоп, расчесывая волосы пальцами. — Все идет совсем не так, как я ожидал. И вот теперь я скитаюсь по всей округе и не пойму, что будет дальше. Все потеряло всякий смысл. — И тут он сам не понял, как с языка сорвался невероятный вопрос: — Дьенуолд, ты считаешь меня способным на волшебство?

Дьенуолд почему-то не рассмеялся. Оглядел парадный зал. Увидел Марго, скребущую один из раскладных столов. Увидел, как Горкел выбирает стебельки розмарина из тростниковых подстилок, посвистывает сквозь промежуток в больших передних зубах и бросает побеги в рот.

Дьенуолд терпеть не мог беседы, от которых так и разило непознанным и магией, способной легко прикончить простого смертного. Вздохнув, он положил руку на плечо Бишопа.

— Да. Верю, но мне это не нравится.

Бишоп на мгновение закрыл глаза. Неясные образы, окутанные красной дымкой, мелькали в воображении. Почему красной?

— Почему ты в это веришь? — спросил он.

— Когда ты спас Филиппу, — медленно пояснил Дьенуолд, по-прежнему оглядывая парадный зал, — она клялась, будто ты никоим образом не мог знать, что предводитель разбойников держит нож у ее горла. Никоим образом. И все же пронюхал об этом.

Бишоп совершенно забыл, что иногда такое с ним бывает. Иногда он просто знал, видел происходящее внутренним взором. Но что в этом необычного? Всего лишь воинские навыки, основанные на том, что ему известно о других людях, и том, как они умеют драться.

— Может, все было немного не так? — выдавил он. — Может, я просто сообразил, что нужно действовать крайне осмотрительно? Что, если я в первую же минуту не перережу предводителю горло, он спохватится, и тогда…

Бишоп пожал плечами:

— Но ты ведь чувствовал, что происходит нечто ужасное, верно, Бишоп?

— Да.

— И это случалось с тобой и раньше? У тебя возникает некое ощущение… сознание грозящей беды?

— Тут нет ничего таинственного. Сам, должно быть, помнишь, как это бывает в битве. Просто откуда-то приходит знание, вот и все. И не приписывай мне мистические свойства. Я разыгрываю волшебника исключительно в Пенуите, и только. Мне просто необходимо запугать всех, кто попытается меня убить. И я всего лишь человек, ничем не хуже и не лучше других людей.

— Да… иногда это так и есть, — протянул Дьенуолд и, внезапно схватив Бишопа за руки, принялся трясти. — Выслушай меня. Это трижды чертово проклятие. Там действуют силы… силы, которых ни мне ни тебе не дано понять. Буду честен с тобой. Я твердо верил, что в Пенуите завелся отравитель, возможно, сам лорд Веллан, злобный старый стервятник. Поэтому и посчитал, что роль волшебника самая для тебя подходящая. Что же до лорда Веллана… клянусь, ты не поверишь, что он проделывал все эти годы. Не то чтобы я сам стал тому свидетелем — слишком был молод, но истории все еще ходят по Корнуоллу. Он был, есть и будет безжалостным и бесчеловечным негодяем. Говорят, что единственная, кто мог держать его в узде, — это теща. Неизвестно почему, но так оно и есть. Действительно ли он отравил всех мужей девчонки? Понятия не имею… Послушай меня, Бишоп, что бы ты ни намеревался сделать с девушкой, только не вздумай довериться ей.

— Ты прав, — кивнул Бишоп. — Дело не в яде. Это нечто совершенно иное. И это иное подталкивает меня уехать… и сделать… Но что? Не представляю. Но я должен взять ее с собой. Нет, я, конечно, не доверяю Меррим. Не такой я осел. На свете есть не больше трех женщин, которым я могу доверять.

— Я боюсь спрашивать, как их зовут.

— Вот и хорошо, но знай, что Филиппа — одна из трех. Сердце у нее из чистого золота. А сама она — воплощение радости и счастья.

— Уж это точно, — засмеялся Дьенуолд. — Ничего не скажешь, моя девушка.

Час спустя, сытые, чистые и переодетые в одежду хозяев, Бишоп и Меррим сели на Бесстрашного. Вечерело, в воздухе повеяло прохладой и ароматами цветов.

— Я решила, что Бесстрашный — великолепный конь, — объявила Меррим, — и поэтому позволю ему покрыть Локли.

— Он, несомненно, будет счастлив.

— Куда мы едем, Бишоп?

Ничего не ответив, он принялся насвистывать.

— Уже поздно. Почему ты не захотел остаться в Сент-Эрте?

Он засвистел еще громче.

Меррим устало обмякла, прекратив расспросы. На деревьях пели птички. Ласточки чертили круги в голубом небе. Меррим увидела огромный камень, торчавший посреди поля.

— И сколько времени уйдет на то, чтобы добраться до места?

— Два дня, может, и больше, поскольку у нас всего один конь.

— Что ты собираешься со мной сделать?

— Повернись ко мне лицом.

Она послушалась.

— Я рад, что ты расчесала волосы, — неожиданно сказал он. — Ты была похожа на ведьму.

— Интересно, это хорошо или плохо?

Она снова отвернулась, глядя на усеянную ухабами и рытвинами дорогу, и тоже принялась насвистывать. Бишоп рассмеялся.

— Нет, — прошептал он, приблизив губы к ее уху, — девственницей ты не умрешь.

— Именно так ты собираешься поступить со мной? Изнасиловать?

— О нет, я никогда не брал женщину силой, — заверил он, снова принимаясь насвистывать.

Бишоп остановился, только когда солнце почти зашло за горизонт. Раньше просто нужды не было. Дьенуолд надавал им е собой еды не меньше чем на неделю, так что добывать ужин охотой не было смысла.

Они устроились на ночлег в тени небольшой кленовой рощи. Бишоп разжег костер, пока Меррим раскладывала еду.

— Надеюсь, дождя не будет, — вздохнула она, глядя в небо.

— Если и будет, шатер наверняка не обвалится, — успокоил он и, понюхав воздух, уверенно добавил: — Никакого дождя.

— Как по-твоему, в Пенуите дождь прекратился?

Бишоп немного подумал, повернулся, сам не зная почему, и ощутил легчайшее дрожание в воздухе. И понял, твердо понял.

— Дождь прекратился.

— Но ты сказал, что этого не будет! Угрожал наводнением. Обещал связать меня и утопить в дожде.

Бишоп, ухмыляясь, оторвал зубами кусок говядины с ребра.

— Мне показалось, что так легче тебя запугать.

— Ты все это сочинил?

— Именно. Я сказал, как мне приятно, что ты не желаешь видеть меня мертвым, как тех четверых?

Девушка отломила краюшку хлеба от каравая и пожала плечами.

— Я действительно не хочу видеть тебя мертвым. Наверное, я дура. А дождь снова пойдет?

— Обязательно. С засухой покончено.

— Откуда тебе знать?

— Просто знаю, — пожал плечами Бишоп, глядя в огонь.

— Интересно почему? — спросила она, протягивая ему еще одно говяжье ребрышко. — Потому что явился ты?

— Я так не считаю, — не задумываясь ответил он. — На дальних границах зашевелились какие-то…

Он осекся. Странные слова сорвались с языка без всякого участия разума.

Бишоп продолжал смотреть в маленький костерок, прислушиваясь к своему голосу и удивляясь словам, так легко слетевшим с губ.

Меррим мигом выпрямилась, забыв о свежем горошке из огорода Филиппы, который до этого с увлечением жевала.

— Какие дальние границы? О чем ты?

— В воздухе какое-то шевеление. Может, это древние силы столкнулись друг с другом? Бьются не на жизнь, а на смерть… в дубовых рощах. Я вижу жестокую распрю… битвы…

Он замолчал и закрыл глаза.

— Бишоп, что случилось? Какие дубовые рощи? Что за древние силы? Из-за чего ссоры? Что ты видишь?