Сердце колдуньи - Коултер Кэтрин - Страница 24

Принц подступил к Калласу, возвышаясь над ним едва ли не на голову. Тот съежился. Ничего, пусть трясется! Пусть стучат зубы, хотя их осталось так мало, что вряд ли эффект будет заметным!

Он не спеша обвел кончиком пальца губы Калласа. Пушистая борода щекотала кожу.

— Ты привел с собой других жрецов, Каллас? И они ждут твоего сигнала, чтобы на меня напасть? Пусть поблизости прячутся десяток… нет, сотня таких же стариков и тысяча призраков! Я всем отрублю головы и сплету из седых бород поводки для собак! Или превращу в черные скалы, омываемые неумолимыми волнами. Как тебе такая участь, Каллас?

—Думаю, принц, тут что-то не так! И хотя ты — сама надменность, странные вещи происходят здесь. То, чего я не в силах понять. А ты понимаешь? Только нечего мне угрожать: я не хочу тебе зла! Говорю же, взгляни на себя: ты кажешься куда более грозным, чем твой отец, когда по его приказу прилив захлестнул тот жалкий городок Лондиниум, который лежит отсюда к востоку.

— Вряд ли он сделал это по своей прихоти. Насколько мне известно, в тот раз толпа забивала камнями старика, которого кто-то обвинил в колдовстве. Он прекратил расправу.

— Но почему он просто не поразил всех громом?

Принц пожал плечами:

— Старался держать себя в руках и громко выдохнул, чтобы успокоиться. Но его дыхание пригнало гигантскую волну, залившую всю землю.

— Да. И тот старик, которого он спасал, утонул вместе с остальными. И ты, как отец, предпочитаешь разрубить человека надвое, вместо того чтобы просто щелкнуть пальцами и превратить его в едкий синий дымок или тарантула.

Принц задумчиво погладил подбородок.

— Да… давно я не вспоминал о пауках. Но скажи мне, Каллас, ты здесь один?

— Как видишь, принц, как видишь.

— Почему?

Каллас склонил голову набок, нахмурился, дернул себя за бороду, но под конец просто покачал головой:

— Не помню. Все это крайне странно. Не находишь, что это более странно, чем призрак, желающий совокупиться со смертным?

— Тут ты прав, Каллас. Более чем. Значит, оба не знали, как попали сюда…

— Я не убью тебя, — пообещал принц. — Ибо я здесь не за этим. Мы в дубовой роще Брешии, верно?

— О нет, принц. Ты должен уйти.

Принц иронически вскинул темные брови:

— Уйти? А вот я так не считаю. И открою тебе правду, Каллас. Я все обыскал, но так и не увидел Брешии. Умеет она скрываться, ничего не скажешь! Но теперь я здесь, хотя не знаю, как очутился на опушке ее дубовой рощи. И наконец понял, почему ты рядом со мной, Каллас. Явился, чтобы проводить меня в ее крепость. Это боги послали тебя сюда, точно так же, как послали меня. Настало время, и Брешия это знает.

Его сердце забилось сильнее. Скоро он увидит Брешию. Ах, сколько времени прошло с тех пор, как они стояли вместе под каменной перемычкой в огромном священном круге. — Ты плетешь глупые сказки. Зачем Брешии вдруг понадобилось тебя видеть? Ты, черный колдун, хочешь поработить ее, сделать своей рабыней.

— Только это?

— Слушай меня, черный принц Балант. Брешия — это душа тела. Если ее захватить, улестить, заставить повиноваться, она умрет, и тогда умрем мы все.

— Думаешь, я добиваюсь именно этого?

— Это то, что думает она! — зарычал старик подобно раненому волку. — Она поняла, что ты ей лгал! Что тебе нельзя доверять! Она узнала, что после того как ты увидел ее в священном каменном кругу, после того как уверял, что хочешь ее превыше всех остальных женщин, поспешил исчезнуть и взять в жены ведьму из-за моря.

Принц пожал плечами:

— Я вовсе не лгал. Просто у меня не было иного выхода, кроме как жениться на Лилиан. Я даже не знал ее до того, как родители и совет объявили о нашей свадьбе. — И, тяжело вздохнув, с сожалением добавил: — Лилиан умерла, рожая мое дитя.

— Как такое возможно?

— В этот момент она как раз летала. Я много раз запрещал ей это делать, объясняя, что в ее положении это опасно, но она всегда старалась поступать вопреки моим приказам. По крайней мере представители Испанской Карелии согласились сохранять наш договор, поскольку я не был виновен в ее смерти.

— И ты сказал им то же, что и мне? Что она тебя ослушалась?

— Конечно, нет.

Каллас покачал головой:

— Они все равно бы не расторгли договор. Слишком хорошо знали, на что способна твоя семья. Стоит вам захотеть, и от них даже пыли не осталось бы.

Принц улыбнулся:

— Может быть. Но Испанская Карелия — могущественное государство, и их так просто со счетов не сбросить. Договор помогает держать страсти в узде. А теперь довольно разговоров, старик. Я хочу видеть Брешию. Выбирай: либо ты ведешь меня к ней, либо я убиваю тебя и иду один.

Неожиданно уже знакомое ощущение охватило принца: кто-то… что-то… совсем рядом… может, чуть позади, как раз за пределами того, чего он может коснуться… видеть… слышать.

Неужели что-то произошло, пока он спал?

Он подавил странные чувства, злясь на себя за минутную слабость.

— Я отведу тебя, принц, но против своей воли. Посмотрим, что решит сделать с тобой Брешия!

— Что она сделает со мной?! — удивленно повторил принц. — Не слишком ли ты дерзок, Каллас? Ты здесь, чтобы вести меня к ней. Или намеревался убить меня во сне?

Старик энергично затряс головой. Нет, он скорее готов взмахнуть посохом и превратить какого-нибудь бедного осла в таракана или навозную муху. И вид у него совсем не устрашающий: грязное белое одеяние, подвязанное истершейся веревкой, такой же старой, как он сам. Сандалии были подвязаны к костлявым щиколоткам тонкими кожаными ремешками. Сколько принц помнил Калласа, тот никогда не менял одежду. Может, умирая, он оставит ее жрецу помоложе. Похоже, одеянию столько же лет, сколько лесу!

— Выглядишь, словно отшельники, живущие в пещерах за пустынными скалами Булгара, — проворчал принц.

— Что это еще за Булгар? — фыркнул Каллас, вытаращившись на него. — Не знаю я никакого Булгара.

— Ты так провинциален, Каллас! — вздохнул принц. — Булгар — это жестокая, беспощадная страна, откуда пришло немало величайших волшебников.

— И там живут отшельники? В пещерах? Почему же я никогда об этом не слышал?

— Ты не можешь путешествовать, как я, — рассмеялся принц. — Но довольно! Забудь о Булгаре. Я желаю немедленно идти в лес и встретиться с Брешией.

— Она убьет тебя, принц.

— Пусть ведьма попробует! — хмыкнул принц, потирая руки. Какое удовольствие увидеть ее лицо, исполненное неподдельной, кипящей, переливающейся через край ярости! Но вслух он только пожаловался:

— Как же ты смердишь, Каллас! Сегодня ты еще грязнее, чем обычно.

Он шагнул вперед. Каллас поднял руку, которой держал посох, свою кешу, длиной не менее двух футов, что свидетельствовало о том, что он — один из самых ученых жрецов, проведших за учебой более семидесяти лет. Посох был изукрашен резными символами жизни. Кончик мерцал черным светом.

— Где ты взял эту штуку? — поинтересовался принц, показав на кешу.

— Мой усопший наставник, — коротко пояснил Каллас. — Древний жрец, ставший призраком лет пять назад. Теперь он мой и останется моим, пока я, умирая, не передам его лучшему ученику, и только богам известно, когда это будет.

— Через пятьдесят лет? Через сто?

Каллас улыбнулся:

— Вижу, ты знаешь Ценность и мощь кеши.

Принц кивнул. Черный кончик посоха всегда казался ему крохотной свечой, которая никогда не гаснет. Она освещала самую темную ночь, самые узкие дорожки в дубовой роще. Он всю жизнь слышал истории о кеше, знал, что она когда-то принадлежала древним существам, выстроившим огромный каменный круг в незапамятные времена. Теперь волшебники использовали эти могущественные камни, числом пятьдесят шесть, стоящие неправильным кругом подобно молчаливым гигантам стражам, чтобы перенестись в другое место, где мешались зрелища и звук, а свет становился еще ярче, и все было целостным и надежным, и находились ответы на все вопросы, даже те, которые еще никто не догадался задать. Если закрыть глаза, можно представить каменный круг, услышать вой ветра в прогалах между камнями, услышать низкое ритмичное пение жрецов, пытающихся умилостивить древние существа, о которых известно лишь то, что силы их безграничны.