Розовая гавань - Коултер Кэтрин - Страница 18

Северн задерживался, и она, обидевшись, села в ванну. Гастингс натиралась лавандовым мылом, когда он вошел в комнату, и замерла, глядя на него.

— Вымоюсь после тебя. А ты потрешь мне спину.

— Я ждала, а ты не шел.

— Хочешь, я тебе помогу?

— Ох нет, я сама.

— Чем здесь пахнет? Мне нравится.

— Лавандой. Ее принесли с собой римляне, когда завоевали Британию. По-моему, название произошло от латинского слова lavare, что означает «мыть».

— Где ты этому научилась?

— Я не такая уж невежа, Северн. Это из «Лечебной книги Бальда», написанной два века назад. А еще я читала «Врачи из Миддфея». Если не будешь мешать, я быстро закончу и приготовлю ванну для тебя.

Северн молча кивнул, уселся на кровать и начал раздеваться. Она тщательно вымылась, но полотенце осталось на табурете в добрых трех футах от ванны. Покосившись на мужа, который в это время стягивал через голову тунику, Гастингс выскочила из ванны. Она почти завернулась в полотенце, когда услышала смех.

— Ты очень шустрая, Гастингс. Мне понравились твои ноги, такие длинные, стройные, они будут красиво смотреться на моих бедрах.

— С какой стати они там окажутся?

— Увидишь. Я… В дверь постучали.

— Войдите.

Появилась Алиса, которая принесла горячую воду, а с ней — двое слуг с ведрами. Гастингс прикрылась халатом, но слуги только забрали ванну, чтобы вылить остывшую воду.

— Спасибо, Алиса, — сказала Гастингс. Потом она заметила, с какой улыбочкой та глазеет на Северна, и сразу вспомнила, что он собирался удовлетворять свои мужские потребности с Алисой. Она застыла на месте, не сводя глаз с девушки, которая была всего на три года старше ее и когда-то рассказала ей про месячные. Тогда Гастингс исполнилось тринадцать лет, и это случилось с нею впервые.

— Алиса, помоги мне стянуть сапоги. Мой оруженосец еще занят, а твоей хозяйке это вряд ли удастся сделать.

Гастингс молча смотрела, с какой охотой Алиса подскочила к Северну, с хохотом ухватилась за сапог и подалась еще ближе, заметив, что он заинтересовался ее грудью. Он протянул было руку и тут же неохотно опустил.

Но Алису это не смутило. Она буквально трясла грудью у него перед носом. Гастингс видела, как Северн на нее смотрит. Уж не собирается ли он овладеть Алисой здесь, на глазах жены? На нее, свою жену, он никогда не смотрел с таким выражением. Подлец, совершенно потерял голову от похоти.

— Ты, развратный ублюдок! — закричала Гастингс, подхватила ведро с горячей водой и опрокинула на мужа.

Тот взревел, Алиса же отскочила, все еще держа в руках сапог.

— Гастингс, я не знала, что ты здесь, думала, ты ушла за ширму, чтобы одеться. Я…

— Вон отсюда, Алиса! Я считала тебя подругой, а ты трясешь грудью перед моим мужем. Я этого не потерплю!

— Ну да, Гастингс, он твой муж, но ведь он не перестал быть мужчиной, — смущенно бормотала Алиса. — При чем тут наша дружба?

Северн пытался вытереться туникой. Мокрые волосы прилипли к голове, вся кровать была залита водой, и где-то посредине копошился Трист.

Швырнув тунику на пол, Северн угрожающе встал.

— Алиса, оставь нас.

— Милорд, — очень тихо, мягким, "словно весенний дождик, голосом ответила та, — миледи не понимает мужчин. Она не понимает, что такая игра ничего не значит, что это вообще только игра. Я видела, как вы мне улыбались. Так мужчина улыбается женщине, с которой хотел бы переспать. Гвент сказал, что я вам приглянулась. А моя хозяйка… — Это тебя не касается. Убирайся, Алиса, иначе я побью ее на твоих глазах.

Алиса взглянула на побледневшую Гастингс. Она в самом деле не имела в виду ничего дурного. Если бы Северн приказал, она бы с удовольствием ласкала его тело, насладилась бы его силой и молодостью, может, уселась бы к нему на колени, чтобы сделать игру более занимательной. Он взял бы ее, смеясь, и они бы отлично провели время. А Гастингс разозлила его. Боже милостивый, опрокинуть целое ведро горячей воды. Из ревности.

Гастингс ревнует?

Алиса знала, в чем состоит долг подруги, и храбро сказала:

— По-моему, мне лучше остаться, милорд. Если кто-то и заслужил наказания, так это я, а не миледи.

Не веря своим ушам, Северн уставился на хорошенькую служаночку, с которой хотел позабавиться, однако так и не улучил подходящего момента. К тому же его кровать занята Гастингс, Элизой и Тристом, а днем у него не было ни одной свободной минуты: надо познакомиться с каждым новым воином, с каждым оруженосцем, устраивать тренировочные поединки.

— Да, милорд, я не могу вам позволить обижать мою хозяйку!

Гастингс во все глаза смотрела на мужа. Ей уже случалось видеть его обнаженным, но не полностью и на короткие моменты. А теперь он стоял перед нею, расставив ноги, яростно сжав кулаки, и густые волосы в паху не скрывали его плоть. Гастингс вдруг захотелось вернуть время назад. На каких-то двадцать минут.

— Алиса, — выдавала она, — не нужно меня защищать. Это смешно. Я понятия не имела, что женщины и мужчины готовы совокупляться, где угодно и когда угодно. Ты права: он лишь мужчина, а мы с тобой давние подруги. Оставь нас, пожалуйста. Если он решит избить меня, то он сделает это, не важно, будешь ты здесь или нет. Иди, Алиса.

Трист, старательно отряхнув шубку, грациозно соскочил с кровати, подбежал к Гастингс и забрался к ней на плечо.

— Их маленькое лордство не позволит хозяину тебя бить, — уверенно заявила Алиса. — Всем известно, что хозяин никогда не обидит куницу.

Северн был полон решимости отлупить жену и сделать это от всей души. Но сначала Алиса вступилась за нее, а теперь и его проклятый Трист встал на ее защиту. Причем уже не впервые. Чертов зверь, которого он нашел два года назад голодным, полудохлым, замерзающим в лесу, которого собственноручно выходил. Лучше бы он этого не делал.

Подскочив к Гастингс, он поднял ее и оказался лицом к лицу с нею и Тристом. Полотенце скользнуло вниз, но Гастингс не успела его подхватить.

— Уходи, Алиса, — приказал он, — наверное, мне придется овладеть твоей милой хозяйкой прямо здесь.

Алиса не тронулась с места.

— Вон!

Та знала, когда с мужчинами шутки плохи, а хозяину сейчас явно не до шуток. Взглянув сначала на Гастингс, потом на Триста, она выскочила из комнаты.

— Ну, а теперь я хочу взглянуть, что приобрел в обмен на свою честь.

— Ты что-то приобрел? Только не в Оксборо. Честь? Да за твою честь никто не дал бы и цыпленка. Все, что ты сделал, — это явился в замок со своими людьми, женился на мне и стал лордом.

— Не испытывай мое терпение, женщина, оно убывает с каждым днем. Больше я этого не потерплю. Нет, я не хочу брать тебя силой, но стану так обращаться с тобой, чтобы ты наконец поняла: это я решаю, кем ты здесь будешь. А тебе остается лишь повиноваться. Не дергайся. — Северн оттолкнул ее, и Гастингс с Тристом упали на кровать.

Он принялся разглядывать жену и тут же понял, что разговоры о выполнении супружеских обязанностей здесь ни при чем. Он по-настоящему хотел ее, очень хотел. Но ведь Гастингс окатила его горячей водой и заслужила обращение, которое принято по отношению к строптивым женам.

— Ты сам довел меня, — заявила она, переворачиваясь на бок и укрываясь одеялом. — Нет, я не желаю, чтобы ты прикасался ко мне. Ты слишком зол и сделаешь мне больно.

— Больно? Нет, Гастингс, я не причиню боли, хотя ты это заслужила, — сказал он, доставая баночку с кремом. — Ложись на спину.

Бросив в него одеяло, Гастингс откатилась на другую сторону кровати, но он схватил ее за локоть и подтащил к себе. Черт побери, она заслужила наказание, однако ему это не под силу. Открыв баночку, он набрал побольше крема.

— Попробуй только шевельнуться. — Он решительно принялся за дело.

Ей это необходимо, а он пока еще может держать себя в руках. Гастингс не шелохнулась, Трист тоже. Зверек лишь громко ворчал, не сводя глаз с хозяина.

— А у тебя подходящие груди, — заметил Северн, окидывая взглядом тело жены. — Подходящие, но не более того. — И он взял в руку одну грудь. — Как раз заполняет мою ладонь, в ней будет вдоволь молока для моих сыновей.