Отступники (СИ) - Шолох Юлия - Страница 59

Где-то в конце коридора тенью проскользнула парочка служанок, краем глаза увидевших странную картину, где наследник как-то слишком напряжено стоит рядом с неизвестной девушкой и поспешивших побыстрее скрыться.

'Да, из него выйдет отличный император', - грустно улыбнулась Илия, когда всего через секунду наследник поклонился одним плавным выверенным движением и, распрямившись назад, с лицом, спокойствием напоминающим мраморную статую, ушел. Молча.

У мага Илии на шею повесили тяжелую круглую пластину из императорского метала — какой-то мудреной смеси драгоценных, на которой имелся оттиск 'За особые заслуги перед Империей'. По уверениям Фазалия медаль обладала глушащим магию эффектом (хотя ничего подобного Илия не ощутила), но главное — показывала окружающим, что ее носитель признан императором одним из достойнейших граждан империи, так как повесить ее могли только по его приказу. Следовательно, клятва не сработает, так как носитель медали императору чуть ли не лучший друг.

У дома родителей нетерпение Илии стало таким неуправляемым, что она выскочила раньше, чем экипаж остановился. Ждать, пока ей откроют, не смогла, даже не стала звонить, сразу распахнула дверь (как обычно, незапертую) и залетела в прихожую, а оттуда прямо в гостиную. Застопорившись на пороге и дыша, как заяц, спасшийся бегством от выводка лисиц, Илия смогла сказать всего одно слово:

— Мама…

Мебель в гостиной осталась прежней — мягкая, фиолетово-серая. В кресле, например, можно было до сих пор спрятаться с ногами и еще место бы осталось для книжки и тарелки с виноградом, в чьем обществе Илия любила проводить время в детстве.

Обычно в гостиной не ели, но сейчас на столике стояли оставшиеся после чаепития посуда и сладости. Каждому досталось по огромному куску пирога, но каждые пять минут Илии настойчиво предлагали еще кусочек.

— Я больше не могу, — жалобно отвечала она.

Вечер был одним из тех, что запоминаются навсегда. В этом вечере было все, что должно быть у полностью счастливого взрослого ребенка. Сидящая рядом мама, которая постоянно прикасалась к плечу или колену, или просто, не сдерживаясь, крепко обнимала. От которой тепло пахло таким родным, почти забытым духом домашнего уюта. Сестра, внешний вид которой решительно подтверждала, что племянники действительно скоро будут. Поседевший отец, который по большей части молчал и только улыбался, когда его глаза останавливались на дочери. Патрик, без умолку рассказывающий разнообразные истории, в обычное время звучащие не очень весело, но именно сейчас — как юмористические шедевры.

Илия впитывала присутствие родных, как губка воду — пытаясь собрать максимально больше, насытиться и не жалеть потом об упущенной возможности. Самой приятной было мысль, что все опять хорошо, что родным больше не придется стыдиться своей дочери и сестры.

Только им Илия призналась, что долго в этом мире не задержится, потому что собирается жить в другом, там, где проживает раса дакс, существ на вид болезненных и хилых, но, по сути, от людей мало чем отличающихся.

— Но мы же еще увидимся? — спросила мама, с тревогой заглядывая в глаза.

— Нескоро, — призналась Илия. Не хотелось портить вечер, пытаясь прикинуть, как часто они смогут видеться, да и смогут ли вообще.

— Как же ты там?

А еще не хотелось, чтобы вечер портили слезы или бессмысленные страхи. Илия улыбнулась и твердо ответила:

— Не волнуйся, обо мне есть кому позаботиться.

Вышло слишком оптимистично, но даже поняв, как это звучит, улыбаться она не перестала. Как и ожидалось, женская половина семьи чрезвычайно оживилась.

— И кто он? — полюбопытствовала Марисель, непроизвольно прикладывая к животу ладонь, как делала весь вечер. Будто убеждалась, что все в порядке.

Илия задумалась. Совершено невозможно было признаться, кто он. Если бы они жили рядом, она бы ни секунды не сомневалась, а просто познакомила, так как была убеждена, что к Кариену невозможно остаться равнодушным. Сначала, конечно, был бы шок, но потом они присмотрелись бы и сразу все поняли…

Но сейчас о его принадлежность к демонам упоминать не стоило. Чего этим можно добиться? Только очень сильно напугать, ведь какой человек в здравом уме допустит мысль, что твой ребенок проживает с демоном?

— Он живет в мире дакс и он, пожалуй, самый лучший, — сказала, наконец.

Мама расслабилась и засмеялась. Похоже, решила, что раз он живет у дакс, то и сам принадлежит их расе. Вот и прекрасно…

— Так все говорят вначале, пока самый лучший не начинает разбрасывать по комнате грязные носки.

Привычная шутка вызвала привычную реакцию — папа мудро проигнорировал, Патрик неуверенно улыбнулся, словно к данному вопросу никакого отношения не имел, Марисель согласно хмыкнула.

Илия никогда не могла понять, что такого ужасного в грязных носках. Ведь она тоже не идеальна? Загорает без купальника, чай любит пить из старой кружки с трещинами на глазури, а просыпаясь утром, выходить босиком на веранду, чтобы насладиться теплым деревом под ногами.

— Ну он, конечно, бросает носки посреди комнаты, но всегда в одном и том же месте, так что никаких неожиданностей, — заверила.

И мама светилась, смотря на мягкую улыбку дочери, такую искреннюю, что отражается глубоко в глазах и молча гладила по руке, словно все понимала…

— Когда-нибудь познакомлю, — добавила Илия и удивительное дело… покраснела.

Еще кусок пирога все-таки пришлось съесть.

Разошлись они только когда обнаружили, что Илия с блаженным видом заснула на плече у мамы.

Утром в ее бывшую комнату, которая вскоре станет детской, пришла Марисель. Дверь хлопнула таким знакомым звуком, что невозможно было не рассмеяться. Сестра стояла посреди комнаты и держала в руках завернутую в плотную коричневую бумагу картину. И гадать не нужно — это мог быть только домик в лесу, потому что больше не было ничего, что имело бы в такой момент значения.

— Хочу отдать тебе… Ты так ее любила. Она твоя.

Илия пристально посмотрела на подарок.

— Зачем? Она же по праву твоя.

Все честно, в соответствии с папиным обещанием.

— Глупая ты, Ласка, — нежно отвечала сестра, осторожно вкладывая картину той в руки, — со мной рядом целая семья, пусть с тобой останется хотя бы память о нас…

— Не пожалеешь потом? — не могла не уточнить Илия.

— Нет, — напористо ответила Марисель и этот тон знали все — после него стоило затаиться и молчать, чтобы не попасть под горячую руку рассерженной сестры.

Картину Илия взяла. Не могла не взять.

В экипаж села, только когда разъярённый возница заявил, что ему надоело смотреть, как они все обнимаются и он прямо сейчас развернется и уедет один и пусть его наказывают, как хотят, все лучше, чем наблюдать эту сентиментальную пошлятину.

Дорога до Сот заняла восемь дней. Из окружающих Илия знала только магистра Никона, который соблюдал вежливую дистанцию, несмотря на то, что все три заседания совета старательно ее защищал. Она не была против, так как вообще была занята другим вопросом. Кроме основной идеи фикс, из-за которой Илию и понесло к Сотам, теперь имелась еще одна. Ее подал Гариэль, прощаясь у портала. Поняла она его слова не сразу, а гораздо позже, уже встретившись с людьми и сидя в направляющемся в императорский дворец экипаже.

— Кариен вряд ли бы тебя попросил… Но у него в лагере остались друзья и их судьба ему неизвестна. А гнев патриарха… очень неразборчив. Понимаешь?

Оказалось, что о друзьях Кариена она ничего не знает. Как и вообще о его прежней жизни. Ничего, кроме его принадлежности к демонам и мастерам. Теперь, смотря на отрешенного Никона, Илия радовалась, что он не пытается с ней по-дружески болтать, иначе бы она не удержалась от вопросов про мастеров, ведь и люди, наверняка, что-то знали? Но магистр потому такой титул и носит, что умеет видеть скрытое. Тогда бы он легко сложил два и два — план защиты Сот и ее вопрос и сделал единственный вывод. Лучше уж молчать…