Дикий вьюнок (СИ) - Шолох Юлия - Страница 46

И от этого еще гаже.

Еще спать мешал амулет. Стоило задремать, как цепь становилась колкой, врезалась в кожу и шея начинала жутко чесаться, будто исцарапанная мелкими колючками. Но ведь несколько дней до этого все было в порядке? Я проверила поверхность цепочки — гладкая, никаких острых или хотя бы неровных краев, потому проснувшись в очередной раз, пыталась просто передвинуть ее в сторону, что на время помогало. И я снова засыпала и снова просыпалась.

Уже потеряв счет попыткам заснуть, я перевернулась на другой бок, в сторону девчонок и увидела сидящую на краю кровати Роксану.

— Пошли в коридор, — тихо прошептала она, снимая со спинки кровати и протягивая мне теплую коричневую шаль. Сон никак не шел, так что я даже обрадовалась предложению проветриться и отвлечься от бессмысленных попыток уснуть. Впрочем, проветриться — сильно сказано, на улицу выходить мы не стали, мало ли кто там шатается? Зачем же представать перед глазами неизвестных ночных гуляк в виде светлых пятен, в которые мы превратились благодаря длинным до пят ночным сорочкам? Только лишние сплетни раздувать.

Пройдя по коридору до угла, мы забрались под лестницу, которая хотя и не являлась главной, но все равно была достаточно широкой, чтобы спрятать под своим основанием уголок со старым мягким диваном. Рядом у стены высилась несколько вложенных друг в друга ведер и пара дряхлых общипанных метелок.

Обивка из ткани оказалось твердой и жесткой, зато совсем не скрипела, как скрипит кожаная, стоит только к ней прикоснуться. Роксана опустилась на диванчик, зябко кутаясь в толстую шаль из некрашеной шерсти. Пряди из ее заплетенных в свободную косу волос выбились из прически и торчали в разные стороны. Глаза у нее были усталые, покрасневшие, да и вообще вид не особо радостный.

— Не спится? — спросила я, только чтобы как-нибудь завязать разговор.

— Как и тебе, — Роксана крепко держала шаль, так что ткань натянулась на острых плечах. — Тебе почему?

— Не знаю, — честно ответила я, одновременно приподнимая цепь, кожа снова зудела, но если чесать, только хуже становилось — кожа болела и чесалась еще сильней.

— Да и я, в общем-то, тоже не знаю, почему. Вроде нет причин — сыта, здорова, не устала, опять же мужик вечером был… Чего еще нам, бабам дурным, нужно?

Роксана говорила с такой злостью, что я даже про шею ненадолго забыла. Недовольно цедила сквозь зубы, словно ругалась.

— Что-то случилось?

— Не знаю, Ула, — она поморщилась. — Стоит ли говорить вообще.

— Конечно, стоит. Тося сказала, ты уже неделю встречаешься с каким-то мужчиной. Каркун, да?

— Да… Он управляет строителями, хороший мужик, не злой. И как мужик тоже ничего.

— А помощник его?

Она резко метнула на меня недовольный взгляд.

— Что помощник?

— Не знаю, что. У тебя спрашиваю!

Роксана снова поморщилась, устало и как-то болезненно. Такое выражение лица, кажется, входило в привычку.

— Помощник… Ларс, наверное.

— Ларс… Ну, наверное. И что у тебя с помощником?

И снова эта гримаса, будто у Роксаны что-то болит, причем давно и сильно.

— Да ничего, Ула. Ничего. Что там может быть? Ничего и быть не может.

— Почему? — и что же интересно могло остановить Роксану?

— Ему девятнадцать, — мрачно сообщила она, натягивая шаль так сильно, что стали видны даже складки платья.

— И что? — я честно совсем не поняла.

— Ула… мальчишке девятнадцать лет. Ему нужно с такими, как Тося гулять. А тут я, тетка тридцатидвухлетняя…

Она вдруг так вздохнула, что почти всхлипнула, уткнулась в ладони, но почти сразу отняла их от лица и заговорила спокойно.

— Сама не знала, Ула, что такое со мной может случиться. Влюбилась, как девчонка малолетняя. Просто до одури, как вижу его, так все забываю, только и думаю, что о его руках… губах, — она дернула головой, словно отмахнулась от чего-то невидимого, но прилипчивого. — Дурь это все, глупости. Спать только вот не могу…

Нетерпеливо откинулась на спинку дивана, еще туже запахивая на груди шаль.

— В общем, не будем. Знаешь, что я решила? — заговорила с непонятным весельем.

— Что?

— Ребенка хочу. Время идет, ничего не меняется, да и не измениться уже. Неизвестно, что дальше будет. Вот хоть Каркун… А, какая разница? Я здорова, когда живот вырастет, отправят в деревню, там заботятся о беременных, я узнавала, специальный дом для одиноких есть. Потом найдут или работу, или мужа. Для меня выход лучше не придумаешь. Так что не пропаду…

Я, честно говоря, сильно растерялась. Хотя конечно никогда и не рассчитывала, что все мои друзья останутся рядом навсегда. Тем более и сама я… Много чего скрывала.

— А как ребенок… без отца будет расти? Плохо без отца.

— Если бы без отцов не рожали, люди давно бы уже вымерли! К счастью, на участие мужика в зачатии всегда можно рассчитывать, а потом… может и проще без отца, я нормальных-то отцов за свою жизнь по пальцам можно пересчитать, сколько видела, — мрачно отрезала Роксана и шестым чувством я поняла, что продолжать расспросы не стоит. Тогда молча придвинулась и положила голову ей на плечо. Роксана всегда казалась самой крепкой из нас, самой уверенной и независимой. А вот получается, независимой просто оттого, что зависеть не от кого…

— Роксана… но ведь девятнадцать… он же взрослый, может пусть сам решает, нужна ты ему или нет?

— Нет, — она упрямо качнула головой. — Не могу. Тем более, думаешь, он еще не знает? Да все вокруг болтают! Ты же узнала откуда-то? Разве что один Каркун под собственным носом ничего не видит, думает, я из-за него к строителям хожу. А мне иногда хоть краем глаза нужно посмотреть… просто увидеть, что Ларс жив и здоров. Так что Каркун не знает, но ему сказать не рискнут. А Ларс знает. Наверняка… Нет, я сделаю, как задумала. Будет ребенок, уеду… забудется однажды, с глаз долой, сама знаешь, из сердца вон. Пусть и не сразу, но со временем пройдет, тем более не до того будет с ребенком. Я и сама не рада. Вроде знаешь этих мужиков, как облупленных. Вроде к чему угодно готова, да и возраст не тот, чтобы от романтических мечтаний расплываться. А потом вдруг встречаешь… и вроде как все он и ничем от остальных не отличается, а хоть беги и топись. И стыдно видеть, смотреть, как окружающие посмеиваются и не видеть не могу. Так что лучше совсем…

Я прижалась к ней крепче.

— И когда ты собираешься?

— Скоро.

Больше она ничего не добавила. А так хотелось, чтобы все хорошо было! Ну хоть у кого-то должно все сложиться самым сказочным образом? Хоть у одной из нас? А лучше пусть и у Роксаны и у Тоси. И у Лешика, конечно, они все заслужили счастья. Если бы решать мне!

Но решать не в моей власти. В моей разве что попытаться верить. Не зря же говорят, что настоящая вера имеет силу воплощать хорошее в реальность? Пусть воплотится!

— У тебя все получиться. И малыш родится самый здоровый и послушный. И ты еще встретишь того единственного, — пролепетала я, стараясь говорить тише, чтобы не было слышно вплетающуюся в голос неуверенность. Сама знаю, звучит сомнительно. Но мне так хотелось, чтобы это стало правдой!

Роксана улыбнулась уже вполне привычно.

— А я и не сомневаюсь. Где-то ходит еще мой мужик, такой, за которым как в крепости. И Тося встретит своего. И ты.

— И я?

— А как же, и ты, — уверено сообщила Роксана. Я промолчала, потому что вообще не хотела сейчас думать о мужчинах. Вернее, думать о них с позиции заинтересованной в замужестве женщины. Лучше думать о них, как о друзьях вроде Лешика или… как о врагах. Да, как о врагах.

Роксана вдруг расцепила руки и одной обхватила меня за плечи.

— Ула, — я очнулась от размышлений, вопросительно заглядывая ей в лицо.

— Расскажи, что у тебя с князем?

И уши тут же разгорелись, будто и правда у меня с ним что-то есть!

— Ничего!

— Ула, — она не настаивала, просто смотрела серьезно и внимательно. — Я же не Тося, умею почуять, куда ветер дует, когда дело касается дел между мужчиной и женщиной. Князь, когда тебя увидел, посадил в подвал. Потом почему-то сразу отпустил. Потом лично приказал библиотеку убрать и… он ведь был там, в библиотеке. Так?