Дикий вьюнок (СИ) - Шолох Юлия - Страница 38

Янош молча протиснулся мимо пана Гектора и не оборачиваясь, бесшумно исчез в темноте коридора.

Пан Гектор сразу же зашел в комнату, все так же внимательно осматриваясь. Надо же… а я, оказывается, дрожу. Хотя совсем не холодно, даже наоборот кожа влажная и неприятно липкая.

Я смотрела теперь на главного помощника князя. Никаких сомнений, это и есть пан Гектор. Вот только как ему удалось сохранить прежний цвет глаз? Удержался от силы, которой соблазнились все круорги? Ведь при содействии темного мага даже не владеющий магией человек смог бы получить достаточно могущества, чтобы повелевать другими.

А он, кстати, тоже мне никогда не верил.

— Пан Гектор, а вы тоже думаете, что шайнары Яноша вытащили из ловушки по доброте душевной и совсем ничего не потребовали взамен?

Не знаю, что именно мне хотелось услышать в ответ. Может, заинтересованность и желание выслушать все, что мне угодно сообщить. Может, немедленное заявление, что он сейчас же отправиться и переубедит Яноша…

В чем переубедит?

В общем, какая разница, чего мне хотелось? Но пан Гектор не стал слушать, ему было уже давно безразлично, как и самому князю.

— Как же вы не вовремя появились, Мариза, — с досадой перебил он. — Вот уж чего не хватало!

— Могла бы — не появилась.

— Так было бы гораздо лучше для всех, — насмешки он не услышал. — Выходите и отправляйтесь в свою комнату или где там держат прислугу. И советую не лезть больше князю на глаза.

Я поднялась и пошла к выходу. Пан Гектор пропустил меня вперед и двинулся следом.

— Вы тоже не хотите меня слушать? — улыбаясь, поинтересовалась я, топая по узкому прохладному коридору. После душной комнаты я быстро замерзла и хотелось попасть на улицу, где свежий теплый воздух.

— А ведь только все более-менее наладилось, — меня будто не слышали. — Только он успокоился, перестал буйствовать, баб таскать, дразнить королевский совет и на рожон лезть к каждому встречному круоргу, так снова…

— Ясно.

Слушать меня не будут. Улыбка стала шире. И правда, смешно. Вот только знаете что? Почему-то мне больше и не хочется оправдываться. С какой стати? Перед кем? Перед незнакомым князем, превратившим противоестественную живым существам магию в нечто узаконенное?

Нет, я не желаю иметь к этому никакого отношения.

— Вперед!

Я поднялась по главным ступеням, где на верхней площадке стоял стражник, дождалась, пока он обменялся долгими взглядами с паном Гектором и открыл нам дверь. Во дворе блаженствовал тихий мирный закат. Телегу убрали и вообще вокруг не виднелось никого живого, только кошка кралась под стеной, мягко переступая лапами, да высоко над головой носились серые тонкокрылые птички.

День закончился и прекрасно. Нужно пережить ночь, всего одну ночь потерпеть, спрятаться от мыслей и следующим утром снова покажется, что впереди все прекрасно, все наладиться, все разрешиться само собой. И никаких проблем не останется.

Спать. И никаких больше страхов, оправданий и круоргов. Но когда я шагнула в сторону черного входа, пан Гектор остановил меня, крепко схватив за руку.

— Я серьезно говорю, Ула, держитесь от него подальше. А попозже… когда он немного успокоится, я постараюсь вас отсюда убрать. Что бы он ни говорил… я давно уже не видел его таким неуравновешенным и растерянным. Не будем рисковать. Старайтесь не появляться в местах, где бывает князь, работать только в замке, в дальних комнатах, утром я поговорю с хозяйкой, чтобы она проследила. И не вздумайте никому ничего рассказывать! Если… князь рассвирепеет, вас уже ничего не спасет. Все, теперь идите.

Я, не оглядываясь, слушала и честно говоря, меня не трогал его голос, который неожиданно стал отдавать жалостью. Дослушав до конца, послушно отправилась в комнату прислуги. Не хочу ничего, только умыться, лечь и закрыть глаза.

Пусть этот день мне просто присниться…

4

В комнате практически никого не было, похоже время ужина еще не закончилось, но Роксана и Тося уже сидели на одной из наших кроватей в углу, наклонившись друг к другу и о чем-то серьезно переговаривались. Когда я подошла, Тося даже вскочила.

— Ула!

Роксана молча подвинулась, уступая место. Я улеглась прямо на одеяло, почти свалилась как подкошенная, закрывая лицо ладонями. Обычно подобное беспокойство и искренняя забота друзей радует и поддерживает, но в данный момент они были лишними и даже вызывали некоторое раздражение. Хотелось полного одиночества.

— Все в порядке? — Роксана села напротив, вцепившись в края кровати руками. — Что случилось?

Тося молча опустилась с ней рядом.

— Со мной все хорошо.

— Говорили, князь приказал запереть тебя в подвале. Почему? Что ты сделала? — Роксана не упустила шанс и немедленно потребовала подробных объяснений. И нужно что-нибудь ответить, ведь так или иначе они единственные мои друзья и я не могу их просто проигнорировать. Но и правду сказать… Не потому, что боюсь гнева Князя, пропади он пропадом! Но не могу сбрасывать на плечи друзей еще и свои беды, от которых к тому же попахивает разными крупными неприятностями. И все-таки, кажется, на меня навалился груз, слишком большой для сил одной слабой девчонки…

Само собой вырвалось объяснение, так просто, даже напрягаться и выдумывать что-нибудь вменяемое не пришлось.

— Князь узнал, что я шай-парс, а он их почему-то на дух не переносит. Что-то с магией круоргов связанное. Вот и рассердился. Но все уже закончилось.

— Что все? — Роксана смотрела насторожено, сама не замечая, как подалась вперед.

— Он запер мою магию и теперь я не опасна.

Девчонки переглянулись, а потом Роксана наклонилась еще ближе и протянула руку, прикасаясь к моей шее.

— Где твой амулет?

— Князь снял.

— Снял?! — Роксана знала, что это очень непросто, потому, кажется, даже не сразу поверила.

— Да. Просто взял и снял.

Она испугано вздохнула.

— А это чей?

— Его.

— Князь надел на тебя нечто похожее на старый амулет, чтобы сдерживать твою магию? Поэтому тебя отпустили?

— Да… — как здорово, что она сама догадалась и не пришлось снова произносить вслух этого мучительного слова. Князь…

— Понятно, — Роксана покосилась на Тосю и больше ничего не добавила. Она и правда сразу поняла, что моей защиты, на которую мы уже давно привыкли рассчитывать, больше нет.

— Лешик очень волновался, — сообщила Тося, которая никогда про амулет не знала. То, что нас никто не рискует трогать, она видимо списывала на наши чудесные человеческие качества, а хороших людей по ее твердому убеждению неприятные происшествия и злые люди старательно обходят стороной, как грешники святые места.

— Я очень устала.

Все, сил больше не было.

— Ладно, спи, мы тоже сейчас ляжем.

Они еще долго шуршали одеждой, меня к счастью раздевать не пытались, о чем-то еле слышно шептались, но прислушиваться желания не возникало. Вскоре я просто провалилась в сон.

…Вокруг все такие же однотонные стены комнаты для прислуги, темные, чтобы грязь не очень сильно выделялась на их поверхности. Глубокая ночь, темнота, только узкая полоска света из-под двери, от фонарей, которые всю ночь горят в коридоре.

Я на своей кровати, не шевелюсь. Знобит, потому что под одеяло я так и не залезла, а тот его угол, которым меня кто-то накрыл, благополучно сполз вниз. Вокруг только дыхание спящих женщин и обрывки их сновидений, невидимые, но от этого не менее реальные.

Потом картинка медленно и плавно опустилась на пол, будто спрыгнула с кровати.

И еле-еле поползла по полу, ближе к стене, мимо брошенных как попало вещей, ножек кроватей, под столом, на котором стоят чашки и кувшин с водой, мимо чей-то стоптанной обуви, черной и рваной, вдоль доски, которыми выложен пол, вплоть до запертой двери. Там я остановилась.

Я… Это была я.

Проснувшись утром, я уже ни секунды не сомневалась, что ночью на свободу выбрался мой вьюнок. Знание пришло цельным куском, совершенно идеальным и полным. Князь снял амулет вместе со всеми ограничениями, и теперь мой вьюнок почувствовал свободу, так что на радостях даже решил размяться и отправился погулять. Недалеко — то ли с непривычки, то ли от слабости, а ведь когда-то давно… тогда, после суда это тоже был он. И прогулка получилось гораздо более продолжительной. Значит, разговор Яноша и пана Гектора произошел на самом деле. Значит, мой вьюнок отправился подсматривать за единственным важным для меня человеком и подсматривал явно по своему желанию, потому что ничего подобного я приказать не могла. Я элементарно не знала, что на такое способна, не то что понимать, как добиться его добровольного послушания!