Объятия дьявола - Коултер Кэтрин - Страница 15

Подумать только, что этот негодяй, Эдвард Линдхерст, первый пробудил в ней желание!

Охваченный гневом граф подумал о ребенке виконта, растущем в животе Касси, и проклял себя, что не взял ее год назад, когда девушке исполнилось семнадцать.

Подняв голову, он увидел, что Касси зажмурилась, а плотно сомкнутые губы превратились в тонкую линию.

"Она действительно вынудит меня взять ее силой”, — подумал Энтони и, решительно вздохнув, поскорее раздел Касси. Когда девушка осталась обнаженной, Энтони медленно поднялся и посмотрел на нее. Она лежала неподвижно, отвернув голову и сжав ноги. Граф не мог насмотреться на изящные изгибы бедер, тонкую талию и плоский белый живот с треугольником курчавых светлых волос, покрывавших мягкий, чуть выступающий холмик. Он чуть не испугался, поняв, сколько неосознанной, но манящей чувственности скрыто в этом создании, и испытал прилив неукротимого вожделения только при одной мысли о том, как эти стройные ноги обовьют его, позволяя проникнуть в нее глубоко.., до конца…

Он хотел раздвинуть закрытые створки розовой раковины, ласкать ее, ощутить губами вкус влажной пещерки.

Его плоть пульсировала и наливалась кровью, до отказа натягивая брюки, и Энтони с тихим стоном сбросил с себя одежду.

Касси услышала, как с глухим стуком сапоги упали на пол, и невольно повернула голову. Он стоял перед ней, гордый и прекрасный в своей наготе. Касси, словно зачарованная, не могла отвести взгляда от облака черных волос внизу живота, из которого, как молодое деревце, поднимался напряженный тугой отросток.

Девушка громко охнула и в который раз безуспешно попыталась разорвать шелковые путы.

— Я не сделаю тебе больно, Кассандра, ты это знаешь.

Он сел рядом и ласкающе провел рукой по животу, пока не коснулся источника ее женственности. Касси попробовала отбиваться ногами, но он прижал ее к кровати своим телом, и, скользнув пальцами между сомкнутых бедер, стал нежно гладить.

— Ты прекрасна, — прошептал Энтони. Кончики пальцев касались живота, холмика, поросшего волосами, проникали все глубже, и девушка, почувствовав странную, доселе неведомую дрожь, затаила дыхание.

— Пожалуйста, не надо, — выдохнула она, стараясь сжать ноги, избавиться от его обжигающего прикосновения.

— Нет, моя любовь. Успокойся, Кассандра, не нужно бояться.., отдайся мне, милая.

Он силой развел ее ноги и опустил голову. Ненасытные губы прижались к крохотному бугорку, полускрытому складками нежной плоти. Потрясение погасило даже невольные искорки желания, и девушка снова забилась, едва не теряя рассудок от нарастающей паники.

— Нет! Будьте вы прокляты, нет!

Граф неохотно отстранился и, быстро подложив ей под бедра подушку, снова склонился над ее раздвинутыми ногами. Она ощутила, как он раскрывает сокровенные лепестки, и, выгнув спину, увидела, как он медленно входит в нее.

Пронзительные крики застряли в горле, когда Энтони неожиданно застыл. Твердая, как сталь, мужская плоть уперлась в какую-то преграду. Девушка широко раскрыла глаза и поймала его ошеломленный взгляд.

— Ах ты, маленькая лгунья, — неверяще пробормотал он. — Клянусь Богом, ты зарываешь в землю свои талант, Кассандра, тебе следовало стать актрисой! Так, значит, ты беременна, любовь моя? Должен сказать, что чудеса действительно существуют, особенно если учесть, что ты все еще девственница.. Неудивительно, что ты была так потрясена видом обнаженного мужчины!

Он отстранился от нее и поднялся.

— Что вы собираетесь делать? — прохрипела она, настороженно наблюдая за ним.

— То, что сделал бы с самого начала, зная правду.

Касси в который раз сжала ноги. Граф вернулся и сел рядом. В руках он держал маленький кувшинчик.

— Что это такое? — прошептала девушка, поднимая голову.

Граф, не отвечая, втиснул руку между ее бедер, раздвинув их. Касси почувствовала, как его палец скользнул в нее, и мышцы внутри непроизвольно сжались от ощущения чего-то скользкого и прохладного.

Энтони видел ее глаза, умоляющие, широко раскрытые, но, как ни хотелось ему утешить девушку, он знал: самые убедительные слова лишь усилят ее боязнь.

Он медленно входил в нее, но боли не было, до тех пор пока он вновь не уперся в тонкую перегородку, отделявшую девушку от женщины. Касси оцепенела.

— Кассандра, — прошептал граф, — я должен сделать тебе больно, но только один раз, и больше никогда.

Он рывком вошел в нее, и Касси, вскрикнув, на какое-то мгновение потрясение застыла. На глазах выступили слезы отчаяния. Его большие руки стискивали ее бедра, поднимая ее вверх, навстречу его толчкам. Он застонал, как-то странно напрягся, и горячая влага обожгла внутренности.

Девушка услышала собственные громкие рыдания, и по щекам поползли прозрачные капли. Как солоно во рту.., это слезы или кровь из прокушенной губы?

Теплый мокрый платок коснулся ее лица, смывая следы слез, и Касси медленно открыла глаза, терзаясь стыдом, унижением, проклиная свою слабость и беспомощность.

— Ненавижу вас, — прошептала она в склоненное над ней темное лицо.

— Да, знаю, — мягко ответил он. — Прости, что сделал тебе больно, Кассандра.

Замолчав, он нежно отвел влажные локоны у нее со лба.

— Если желаешь знать правду, я старался поскорее покончить с этой проклятой девственностью. В следующий раз, даю слово, тебе не будет больно. Я хочу дарить тебе лишь чистое, незамутненное наслаждение. В этом и кроется главный смысл любовных игр.

Сама мысль о том, что он снова возьмет ее силой, была невыносима. Девушка едва не потеряла сознания от тоски и стыда. Энтони стал обтирать ее бедра, легонько прижимая платок к белоснежной коже. Касси медленно сдвинула онемевшие ноги.

Он продолжал говорить так спокойно, словно беседовал с дамами в гостиной:

— В Генуе, как, впрочем, и в других уголках Италии, у крестьян существует очаровательная традиция — после брачной ночи вывешивать простыню на всеобщее обозрение. Пятна крови красноречиво свидетельствуют, что невеста пришла к жениху нетронутой.

— Так, значит, и вы повесите проклятую простыню на мачте? — дрожащим от ярости голосом проговорила Касси.

Граф улыбнулся, довольный тем, что ее характер не сломлен.

— Вполне возможно, хотя бы для того, чтобы наказать тебя за столь беззастенчивую ложь. Он легонько погладил ее живот.

— У тебя будет немного саднить между ног, но это скоро пройдет.

— Так вот как просто вы отмахиваетесь от мысли о грубом насилии, милорд! У вашей жертвы всего лишь небольшое недомогание — какие пустяки!

— Не у моей жертвы, Кассандра, у жены.

— Забудьте о своих безумных бреднях и отправляйтесь прямиком в ад!

— Тогда тебе придется встретить дьявола вместе со мной. Ну а теперь, если ты обещаешь не набрасываться на меня, я развяжу тебя.

Но ей уже было все равно — руки словно одеревенели. Касси повернула голову, пока Энтони распутывал узлы. Он нахмурился, увидев синяки, и стал осторожно растирать ее ладони, пока к ним вновь не вернулась чувствительность.

— Тебе уже лучше?

— Мне будет совсем хорошо, когда я воткну вам нож между ребрами.

— А, вижу, все в порядке. Бедняга Эллиот, вечная мишень твоего острого языка! А если он женится на мисс Элизе Пеннуорти, боюсь, даже то небольшое количество мозгов, которым наградил его Господь, уже через год заржавеет от полного бездействия!

Девушка ничего не ответила, и он весело продолжал:

— Кроме того, не верю, чтобы ты долго смогла бы жертвовать собственным мнением и идеями ради Эдварда Линдхерста. У него весьма твердые убеждения относительно обязанностей жены и матери его детей и о том, как обязана себя вести истинно английская леди.

— Эдвард, должно быть, считает меня погибшей, — в новом приступе тоски пробормотала девушка.

— Как знать! Сначала они будут несколько дней обыскивать побережье, но в конце концов смирятся с очевидным.

— Послушайте, — умоляюще попросила Касси, приподнимаясь на локтях. — Теперь, когда вы сделали все, что хотели, прекратите эту жестокую забаву и отпустите меня! Я уже не девушка и, следовательно, не представляю для вас никакого интереса.