Ночной огонь - Коултер Кэтрин - Страница 47

Черные как смоль волосы, густые и немного длиннее, чем требовала мода, и глаза странного цвета — золотисто-коричневые, совсем лисьи. Найт излучал силу, мощь и властность, физическую и духовную, и это пугало Ариель. Она замерла, боясь пошевелиться.

Найт, заметив, что она снова колеблется, небрежно предложил, лениво растягивая слова:

— Не хотите ли присоединиться ко мне, мадам? Ариель безмолвно кивнула и, понимая, что ведет себя по меньшей мере глупо, переступила порог. Найт чувствовал себя палачом и не знал, как поступить, чтобы она по крайней мере поняла, что он не собирается тащить ее на эшафот.

— Простите за дерзость, но на вас сегодня изумительное платье, — начал он. — Не думал, что этот оттенок желтого так пойдет к вашим волосам.

— Спасибо, милорд.

— Пожалуйста, зовите меня просто Найт.

— Какое необычное имя![4]

— Полагаю, вы правы. Видите ли, моя матушка была без ума от короля Артура, но, к счастью, не настолько, чтобы не понять, что такие имена, как Ланселот, Галахад или Гевен, просто вызовут смех в обществе, поэтому решила, что я могу олицетворять сразу всех рыцарей Круглого Стола.

— Но «Артур» звучит не так уж плохи.

— Как-то я сказал ей об этом, но она заявила, что вряд ли я окажусь впоследствии достойным носителя этого славного имени. Поэтому я и стал человеком, представляющим всех и никого, идею, предназначение.

Ариель улыбнулась. Какой очаровательный остроумный мужчина! Кажется, его совсем не стоит бояться.

— Мой отец был ученым и философом. Он считал, что «Ариель» — поэтичное и достаточно древнее, на его вкус, имя.

— А я вечно подшучиваю над Берком, что его назвали в честь всех пешеходов, — хмыкнул Найт. — Он, естественно, оправдывается тем, что получил имя в честь Эдмунда Берка, но это наглая ложь. А вам он что сказал?

— Мне? О, ничего. Может, хотите чаю?

— Нет, пожалуй. Собственно говоря, я восхищался видом из окон. Просто восхитительно!

— Согласна. И вообще это моя любимая комната. Она такая светлая и просторная, и вид на западный сад действительно великолепен. Я хотела бы сделать се своим кабинетом, только… — Ариель внезапно нахмурилась, — … только, если Берк не будет возражать. Думаю, лучше спросить у него разрешения.

— Но почему он может не согласиться?

— Это его дом. Его желания и распоряжения должны выполняться беспрекословно.

— Но у Берка есть кабинет и библиотека. Если он скажет, что хочет еще и эту комнату, я бы предложил вам быть храброй и без обиняков объявить, что нельзя получить все, что хочешь.

Сказать подобную вещь человеку, бывшему ее мужем и законным повелителем, казалось столь невероятным, что Ариель невольно расхохоталась. Найт тоже рассмеялся, хотя не совсем понял, в чем смысл шутки, но тут же почти с испугом сообразил, что между ними было кресло, и именно поэтому она чувствовала себя в безопасности наедине с гостем. Поэтому Найт не сделал попытки обойти эту небольшую преграду.

— Берк рассказывал, что встретил вас, когда вы были совсем молоденькой девушкой, лет пятнадцати или что-то вроде этого.

— Да, — коротко, нарочито сухо ответила она. Ариель ненавидела, когда ей напоминали о той глупенькой девчонке, доверчивой дурочке, ничего не понимавшей в жизни и считавшей мир своей личной сокровищницей, содержащей все великолепные вещи на свете.

Но смутить этим Найта было невозможно. Он был само обаяние, когда хотел этого, а для этой женщины готов был сделать невозможное. Ему нужно было узнать о ней все, что можно. Если он не ошибается, Берк любит ее до потери рассудка. Ее подозрительность заставляла Найта стремиться всеми силами защитить ее — чувство, доселе совершенно ему незнакомое, и это искренне его поражало. Найт невольно задавался вопросом, испытывает ли Берк то же самое.

— Ваш муж — прекрасный человек, Ариель. Мы знаем друг друга с тех пор, как бегали в коротких штанишках. Правда, с тех пор мы несколько огрубели — ведь Берк много лет прослужил в армии.

— Да, я знаю.

— Не поймите меня не правильно. Мы все хотели мира. Просто очень трудно приспособиться к жизни вне армии, обходиться без строгого распорядка, приказов и не ждать каждую минуту, что тебя убьют. Даже бесконечное недовольство распоряжениями Военного министерства и то теперь кажется не таким уж раздражающим. Берк был ранен в бок под Тулузой.

— Знаю, — повторила она. Ариель видела шрам. но ничего не сказала Берку. Кроме того, она заметила рубцы на предплечье и бедре.

«Проклятье, — подумал Найт, — не очень-то я сумел заставить ее разговориться».

Ариель отнюдь нельзя было упрекнуть в глупости. Поняв, как нелепо было бояться этого человека, она сообразила также, что Найт хотел узнать, достойна ли она его друга. Собрался защитить Берка. Это что-то новое для нее. Совершенно новое.

Ариель, не в силах удержаться, звонко засмеялась.

На этот раз Найт был окончательно сбит с толку. Темная левая бровь вопросительно приподнялась.

— Прошу прощения?

— Я подумала, как все это необычно, милорд… Найт. Если вы будете продолжать курить фимиам вашему другу, я не стану слишком возражать.

И она опять улыбнулась ему очаровательной, хотя слегка ехидной улыбкой. Найт стряхнул пылинку с рукава:

— Теперь, когда вы стали его женой, Берк не смотрит ни на одну женщину. Он благороден и верен.

— Бедная Лора, как ее там, — посочувствовала Ариель, чей голос звучал восхитительно-дерзко даже в ее собственных ушах.

Она не успела еще как следует поздравить себя, когда Найт добавил:

— Он с ума сходил по вас, когда был в Лондоне, и… как бы сказать… мучился так, как мучаются мужчины, когда… словом, это я предложил ему Лору.

— Вы предложили? Боже, так значит, у вас целый гарем? Что-то вроде конюшни? Предлагаете кобыл своим приятелям?

— Я совсем не то хотел сказать, — оправдывался Найт, чувствуя себя дураком, что бывало крайне редко и отнюдь не прибавляло ему хорошего настроения.

— Я имел в виду, что знал эту женщину и сказал Берку, что…

Ариель резко рассекла воздух рукой:

— Я не желаю говорить о его содержанках и, по правде говоря, я уже достаточно наслушалась от вас и от Берка. Это просто абсурдно.

— Простите, что именно абсурдно?

— Все вы.

— Кто все?

— Мужчины, милорд. Даже благородный Берк Драммонд, ваш драгоценный друг — всего-навсего мужчина. И этого ничто не изменит. Никогда. Ну а теперь прошу извинить, мне нужно поговорить с миссис Пепперолл.

Найт, стараясь сдержать поднимавшееся раздражение, бросил ей вслед:

— Поверьте, Ариель, у вас нет причин бояться меня.

Это мгновенно заставило ее остановиться. О чем успел рассказать Берк своему другу?

— Я не боюсь вас, cap. Однако не очень симпатизирую лицемерам.

— Я никогда не считал, что все женщины — хитрые коварные стервы, — мягко заметил Найт, — и думаю, с вашей стороны крайне неразумно предполагать, что все мужчины обманщики и негодяи.

— Позвольте с вами не согласиться. Вы специально поджидали здесь моего прихода, не правда ли? Так вот, можете не опасаться, что я воткну нож в сердце вашего друга. И, по правде говоря, я не убивала своего первого мужа. Ну а теперь остались ли еще вопросы, которые вы хотели бы мне задать?

— Нет, только знайте, что я не желал ни пугать, ни сердить вас, только попытался стать вашим другом.

Ариель недоуменно уставилась на Найта. Еще одна, совершенно новая идея.

— Нет, это невозможно.

— Потому что я мужчина?

— По-моему, вы уже намекали, что разговор этот — весьма странный. Поймите, вы гость в Рейвнсуорт Эбби, и к вам будут относиться, как к гостю, со всем подобающим почтением. А теперь, извините, мне пора, Найт проводил Ариель задумчивым взглядом, не делая попытки остановить ее. Она оказалась весьма чувствительной и совсем неглупой. Почему-то Найт не ожидал этого, хотя и должен бы: Берк не выносил глупости ни в мужчинах, ни в женщинах. Помимо того, она еще и очень красива. Когда Берк пытался описать Найту свою любовь, тот не смог соединить в воображении тициановские волосы и голубые глаза с худенькой фигуркой. Но Ариель, кажется, ненавидит мужчин. всех мужчин. Бедный Берк! Полюбить женщину, которая не только его боится, но и презирает. Правда, это неудивительно, если вспомнить, каким издевательствам подвергал ее первый муж. Но стричь всех мужчин под одну гребенку-это говорило о глубокой, затаенной боли.