Невеста-наследница - Коултер Кэтрин - Страница 25

— На, надень этот халат. Ты сможешь обернуть его вокруг себя дважды, и тебе станет очень тепло.

— Я преклоняюсь перед твоим великодушием и благоразумием.

— Спи.

— О, разумеется, милорд. Все, что вы пожелаете, все, что вы потребуете, все, что вы…

Он нарочно захрапел.

— Странно, что Дуглас не потребовал показать ему наше свидетельство о браке. Это на него не похоже, ведь он ужасно въедливый.

— Возможно, очень скоро он вспомнит о своем упущении. Давай поженимся завтра утром, когда твои братья поедут в Эдинбургский замок. Оказывается, у Дугласа там есть друг, майор из гарнизона, и он хочет, чтобы Райдер познакомился с ним.

— Это было бы просто замечательно, — сказала Синджен. — Колин?

— Что еще?

— Не мог бы ты просто подержать мою руку?

Он взял ее руку в свою — пальцы у нее были очень теплые. И она еще жаловалась, что замерзает, — ну как вам это нравится? Пожалуй, эта его будущая женушка ни перед чем не остановится, лишь бы добиться своего. За ней будет нужен глаз да глаз.

— Надеюсь, тебе хорошо в моем халате?

— О да, он мягкий и пахнет тобой. На это он не нашелся что ответить.

— И в нем я могу сколько угодно воображать, что ты касаешься сразу всего моего тела.

На следующий день, в десять часов утра, Колина и Синджен сочетал браком пресвитерианский священник, который когда-то дружил с его дядей Тедди — но не с его отцом, как пояснил Колин своей невесте, поскольку его отец был большой грешник и мерзавец. Преподобный Макколи был очень древний старик, но волосы у него были не по-стариковски густые и пышные, и главное — он очень быстро прочел все слова брачного обряда и объявил молодую пару мужем и женой. Когда церемония была окончена, Синджен захотелось вприпрыжку ринуться вон из церкви.

— Наконец-то с этим покончено! Как ты думаешь, может быть, теперь мне самой стоит показать наше свидетельство о браке моим братьям, не дожидаясь, когда они спросят?

— Нет. Остановись. Я хочу поцеловать тебя. Она замерла.

— А! — произнес он, нежно приподняв ладонью ее подбородок. — Ты уже больше не одержима желанием во что бы то ни стало лечь ко мне в постель, не так ли? Все это было чистым притворством. Но зачем было ломать комедию?

Она почувствовала, как он вдруг весь напрягся и его пальцы сжали ее подбородок.

— А, понимаю. Даже вчера вечером ты продолжала опасаться, что Дуглас и Райдер могут узнать, что мы еще не женаты. Ты хотела защитить меня, верно? Хотела, чтобы твое приданое оказалось в моих руках.

— Нет, — ответила она. — Не совсем так. Когда я вижу тебя голого, мне кажется, я могла бы любоваться твоей наготой до скончания моих дней. У тебя ступни ног и те красивые.

— Ты то и дело озадачиваешь меня, Джоан. Иногда мне это нравится, иногда — нет. Но имей в виду — одной наготой дело не ограничивается. Представь себе, что ты лежишь в постели на спине совершенно голая, а я стою рядом, готовый лечь к тебе. Что ты будешь делать?

— Не знаю. Наверное, закрою глаза. Такая картина, пожалуй, тревожит меня, но не вызывает отвращения, во всяком случае, когда речь идет о тебе.

Он усмехнулся:

— Я бы не прочь заняться этим прямо сейчас. Самое позднее — в течение ближайшего часа. Но здесь твои братья, а я не думаю, что Дугласу понравится, если я вдруг перекину тебя через плечо и потащу на второй этаж, в спальню. Так что подожди до вечера, Джоан. Подожди до вечера.

— Да, — сказала она и встала на цыпочки, слегка приоткрыв губы. Он поцеловал ее невинным поцелуем, как мог бы поцеловать престарелую тетушку, и отпустил.

От дома преподобного Макколи до Кинросс-Хауса было всего пятнадцать минут ходьбы. Колин остановил Синджен, чтобы показать ей старый памятник времен царствования Якова IV (Яков IV (1473 — 1513) — король Шотландии в 1498 — 1513 гг.), когда внезапно послышался отрывистый свистящий звук и в щеку Синджен ударил острый осколок камня. Мгновение назад она сделала шаг вперед от Колина и наклонилась, чтобы разобрать полустертую временем древнюю надпись. Ощутив резкий удар, она рывком выпрямилась и прижала руку к щеке.

— Что это было?

— О, черт! — вскричал Колин и, повалив жену на землю, прикрыл ее своим телом. Прохожие таращили на них глаза и убыстряли шаг, но один подбежал к ним.

— В вас стрелял какой-то мужчина, — сказал он и тут же с отвращением сплюнул. — Я видел его, он стоял возле шляпного магазина. Вы не пострадали, миссис?

Колин помог Синджен подняться. Ее рука была прижата к щеке, и между пальцами сочилась кровь. Он выругался.

— О, да бедная барышня ранена. Пойдемте скорее ко мне в дом, это тут неподалеку, на Клэкборн-стрит.

— Нет, сэр, большое спасибо. Мы сами живем рядом. Синджен стояла неподвижно и в оцепенении слушала, как они обмениваются именами и адресами. Позже Колин зайдет к этому человеку и расспросит его. Кто-то стрелял в нее. Это было немыслимо. Невероятно. Она все еще не ощущала боли, но чувствовала, что по ее лицу течет кровь. Она не хотела видеть ее и продолжала крепко прижимать ладонь к щеке.

Колин повернулся к ней, не переставая хмурить брови. Не говоря ни слова, он легко поднял ее на руки.

— Постарайся успокоиться и положи голову мне на плечо. Она так и сделала.

Как на грех, Райдер и Дуглас только что вернулись, когда он внес ее в дом.

Скрыть кровь, все еще сочащуюся сквозь ее пальцы, было невозможно, и в передней тотчас же поднялся дикий шум: возмущенные крики, вопросы, обвинения — пока Синджен не положила всему этому конец, спокойно сказав:

— Дуглас, Райдер, перестаньте. Я упала, вот и все, просто-напросто оступилась и упала, как какая-нибудь косолапая дура, и оцарапала себе щеку. Это было глупо, я знаю, но, к счастью, со мной был Колин, и он отнес меня домой. А теперь не могли бы вы замолчать; мне хочется посмотреть, сильно ли я поранилась.

Братья, конечно же, не замолчали. Синджен перенесли на кухню точно так же, как она в свое время привела Колина на кухню Шербруков, чтобы заняться его разбитой губой. Он сразу же заметил схожесть ситуаций — Синджен догадалась об этом по его взгляду. Ее бережно усадили на стул и велели сидеть смирно.

Дуглас, забыв, что он не у себя дома, потребовал, чтобы ему подали теплой воды и кусок мыла, но Колин решительно отобрал у него мягкую салфетку и сказал:

— Убери руку, Джоан, и дай мне посмотреть, что с твоей щекой.

Она закрыла глаза и не издала ни звука, когда он провел влажной салфеткой по ее щеке, чтобы стереть кровь. Каменный осколок ранил ее, но, благодарение Богу, неглубоко. След от него выглядел как простая царапина, и Колин был этому несказанно рад. Он живо представлял себе, в какое неистовство пришли бы в противном случае ее братья, которые и без того стояли у него над душой и зорко следили за каждым его движением, явно готовые тут же отшвырнуть его в сторону, если им покажется, что он что-нибудь делает не так.

— Ничего страшного, — сказал Колин. Райдер отодвинул его в сторону.

— У твоей царапины довольно странный вид, Синджен, но думаю, шрама не останется. А что скажешь ты, Дуглас?

— На простую царапину это не похоже; скорее это выглядит, как будто какой-то предмет с силой задел тебя. Так как же все-таки это случилось, Синджен? Неужели ты думала, что я поверю, будто ты в самом деле просто упала и ударилась?

Синджен, не долго думая, бессильно прислонилась к Колину и простонала:

— Ох, как больно! Прости, Дуглас, я не могу сейчас говорить, мне слишком больно.

— Скоро все пройдет, — быстро подхватил ее муж. — Я тебе обещаю.

Пока Колин протирал порез бренди, Дуглас молча смотрел на свою сестру и хмурился.

Синджен стало не по себе от его пронизывающего недовольного взгляда.

— Мне нехорошо. Боюсь, меня вот-вот стошнит, — сказала она.

— У тебя всего лишь небольшая царапина, — заметил Дуглас, хмурясь еще больше. — От такого пустяка тебе ничего не сделается.

— Совершенно верно, — сказал Колин. — Однако иногда от внезапного повреждения внутри у человека что-то разлаживается. Надеюсь, что ее все-таки не вырвет.