Путеводная нить - Макомбер Дебби - Страница 63

А в то воскресенье, сама не знаю почему, я почувствовала себя еще более одинокой, чем всегда. Я люблю Уискерса, но его общества для меня недостаточно.

Мама выглядела гораздо лучше, чем в последнее время; при виде ее улыбки я очень приободрилась. Наверное, тяжело покидать дом, в котором прожила пятьдесят лет. Я благодарна ей за то, что она не ропща отнеслась к переменам в своей жизни. Правда, после отделения для тяжелобольных жизнь в пансионате с патронажным уходом больше похожа на затянувшийся отпуск.

По-моему, попав в больницу, мама сразу поняла, что отныне ее жизнь станет совсем другой. По-моему, в глубине души она рада, что теперь ей почти ни о чем не приходится заботиться, хотя я и не жду, что она сразу в этом признается. Знаю, она скучает по своему розовому саду; мне его тоже недостает.

Мы вместе пообедали в столовой, и мама познакомила меня со своими новыми приятельницами. Мне не хватило духу сознаться, что я уже знакомилась с Идой и Франсин — и неделю, и две недели назад. Правда, Ида и Франсин тоже, кажется, не запомнили меня.

В пятницу вечером, перед тем как уйти с работы, Маргарет пригласила меня к ним на воскресный ужин, но я отказалась. Мы с ней видимся почти каждый день; я очень люблю сестру, но иногда хочется, так сказать, сделать перерыв в общении. По-моему, она чувствует то же самое, потому что сразу смирилась с тем, что у меня, по моим словам, «другие планы».

В наших отношениях с сестрой произошли перемены — как едва заметные, так и вполне ощутимые. Маргарет стала больше вязать на спицах, а я начала вязать крючком. Мы словно шагаем друг другу навстречу.

Чтобы как-то развеяться, я решаю поехать к Зеленому озеру, где мы раньше гуляли с Брэдом, Коди и Чейзом. Я скучаю по нашим прогулкам. Много раз я запрещала себе ездить к озеру, а потом вдруг подумала: почему бы и нет? Если я встречу на тропе Брэда и Дженис, то мило улыбнусь, поздороваюсь и пройду мимо. Физическая нагрузка мне не повредит; нет смысла отказывать себе в прогулке из-за боязни встретиться с ними. Пора перестать бояться неловкости — как мне, так и Брэду.

Денек отличный. Листья на деревьях только начали желтеть; с озера дует легкий ветерок. На стоянке я переобуваюсь в спортивные тапочки, а сумку запихиваю в багажник. Сжимая в руке ключи от машины, я шагаю по тропе.

Метров через пятьсот меня обгоняет золотистый ретривер, за которым волочится поводок. К сожалению, мне не сразу приходит в голову нагнуться и удержать пса, которого явно кто-то упустил. Сначала мне кажется, что это Чейз, любимец Коди, но потом я решаю, что ошиблась. Чейз еще не такой большой. Через несколько секунд слышу голос Коди и понимаю, что за несколько месяцев пес мог сильно вырасти…

— Чейз! Чейз! А ну, ко мне!

Я оборачиваюсь через плечо и вижу бегущего по тропе Коди. Заметив меня, мальчик замирает на месте, робко оглядывается — и вдруг широко улыбается:

— Лидия!

Он несется ко мне, раскинув руки.

Я ловлю его и крепко обнимаю.

— Мне нужно поймать Чейза, — говорит Коди, умоляюще глядя на меня.

— Беги! — велю я.

— Не уходи, ладно? — кричит он на бегу.

— Не уйду, — обещаю я, но не уверена, что сдержу слово, несмотря на все, что решила раньше. Оказывается, мне по-прежнему неприятно видеть Брэда и Дженис вместе.

Не хочу, чтобы Дженис злорадствовала, увидев меня. Я давно поняла, что Дженис зациклена исключительно на себе, а своими материнскими обязанностями почти не интересуется. Но если она увидит меня, то непременно изобразит самые нежные чувства к мужу. Ей приятно будет показать, что она вернет мужа и сына в любое время, как только пожелает. Собственно говоря, она уже все мне доказала. Стоило ей щелкнуть пальцами, как Брэд послушно перебежал к ней.

Я ненавижу себя за злые мысли. Очень хочется вернуться на стоянку и бежать, но нельзя нарушать слово, данное Коди.

Не успеваю я все хорошенько обдумать, как слышу голос Брэда:

— Коди! — Видимо, ему не доставляет большой радости гоняться за сыном.

Удивленная, я оборачиваюсь и невольно радуюсь, увидев, что он один. Дженис нигде не видно. Сосредоточенный на том, чтобы найти Коди, Брэд проходит мимо меня, глядя перед собой. И лишь через два-три шага что-то соображает и оборачивается. Как и Коди, он замирает на месте, видимо не зная, что делать, а потом направляется ко мне. Только руки он не раскидывает и объятий не ждет.

— Лидия… — произносит он, запыхавшись, как будто прошел длинную дистанцию.

— Ты, наверное, ищешь Коди и Чейза. — Сейчас я способна лишь на вежливую светскую беседу.

— Что ты здесь…

— Делаю? — заканчиваю я за него и тут же отвечаю: — Гуляю, конечно!

Он как будто прирос к месту, и я решаю его расшевелить.

— Коди пробежал мимо минуты три назад, а Чейз опередил его на полминуты. — Я показываю вперед, на дорожку. Нечего ему напрасно терять время на разговоры со мной, пусть скорее ищет сына и пса.

Брэд, однако, шагает в обратном направлении, ко мне. От его взгляда мне делается не по себе. Я отворачиваюсь, почти желая, чтобы Дженис поторопилась и с неловкой сценой было покончено.

— Чейз убежал от него, — заявляет Брэд, как будто я сама не догадалась.

— Он сильно вырос, — бормочу я.

— Чейз или Коди?

— Оба. — Я семеню вперед; Брэд шагает рядом со мной по траве.

— Коди за лето вырос почти на три сантиметра, — говорит он. — Теперь ему все джинсы коротки. Когда мы с ним поехали покупать все необходимое для школы, я… — Он умолкает.

Нам навстречу что есть духу несется Чейз, за ним бежит Коди, вцепившись в поводок.

— Лидия! — кричит мальчик. От волнения у него перехватывает дыхание. — Я боялся, что ты уйдешь!

— Я же тебе обещала, что не уйду, — отвечаю я.

— Хочу, чтобы больше никто никогда не уходил! — Коди подбегает ко мне и обхватывает обеими руками за талию.

Поводок тут же берет Брэд; поняв, что больше не вырвется, пес садится и вываливает язык.

— Где твоя мама? — спрашиваю я. Мне не хочется, чтобы Дженис застала меня врасплох. Если она сейчас подойдет, придется долго объясняться…

Коди пожимает плечами:

— Ты же знаешь маму.

Собственно говоря, нет, не знаю…

Брэд спешит меня просветить:

— Она снова исчезла из нашей жизни.

— Когда?

Во время последней встречи он ни словом ни о чем не обмолвился. Я очень расстроилась. Если бы он хоть чуточку меня любил, не стал бы молчать — хотя вскользь обмолвился…

— Недавно. Я как раз собирался тебе рассказать.

— Но не рассказал, — как можно холоднее говорю я.

— Папе было очень плохо, — вмешивается Коди. — И мне тоже.

Плохо, потому что Дженис ушла? Или…

— Ты, наверное, хочешь знать, что произошло, — произносит Брэд с вызовом.

— Нет… ты ничего мне не должен объяснять…

— И все же давай поговорим, — предлагает он.

— Может быть, не сейчас? — У меня кружится голова. — Мне нужно все обдумать…

— А давайте все вместе погуляем! — Коди снова встревает в разговор. Ему не терпится побыть со мной. — Ты приходила сюда каждую неделю? Мы нет… Мама считала, что солнце и ветер вредны для ее кожи, а отпускать нас с папой одних не хотела.

— Нет, я тоже сюда не приезжала.

Вот уже не в первый раз Коди ссылается на мать.

— Может, все-таки расскажешь, что случилось? — оборачиваюсь я к Брэду.

— Коди, — Брэд передает сыну поводок, — иди вперед с Чейзом. Только не отпускай его от себя, ясно?

Мальчик надувается:

— Папа, я тоже хотел поговорить с Лидией. Я скучал по ней!

— Еще поговоришь. Обещаю!

Коди недоверчиво косится на меня. Я киваю в знак согласия. Он широко улыбается и бежит вперед, то и дело крича:

— К ноге, Чейз! К ноге!

Мы оба некоторое время следим за ними; я улыбнулась, видя, как серьезно Коди пытается сдержать непоседливого пса.

— Ничего не получилось, — просто говорит Брэд. — Дженис ушла.

Вполне лаконичное объяснение.

— Может, расскажешь поподробнее?