Путеводная нить - Макомбер Дебби - Страница 15

Внезапно Элиза набрасывается на Бетани.

— А ну, хватит! — рявкает она. — Вы ведь еще даже не пробовали! Пусть Лидия сначала покажет, а потом нойте сколько хотите!

Бетани сразу съеживается и умолкает. До самого конца занятия она больше не произносит ни слова.

— Бетани, давайте я вам покажу. Все совсем не так трудно, как кажется на первый взгляд, — говорю я, стараясь сгладить неловкость. Элиза явно чем-то расстроена, а гнев вымещает на ни в чем не повинной Бетани. С первой же секунды, как Элиза вошла, я сразу поняла, что ее что-то гнетет.

— Для толстых носков бабушка советует делать резинку не один на один, а два на два, — говорит Кортни.

Мне очень нравится бабушка Кортни Вера, опытная вязальщица и одна из моих самых постоянных покупательниц. Интересно, почему Вера сама не взялась учить внучку? Ведь опыта у нее гораздо больше, чем у меня.

— А вы что думаете? — спрашивает девочка.

— Твоя бабушка права. С резинкой два на два носки лучше сидят на ноге… Но давай не будем забегать вперед.

— Ой, извините!

Несколько минут я рассказываю, как добиться того, чтобы носок пришелся по ноге. Кроме того, я раздала ученицам таблицу с размерами, чтобы они рассчитали, сколько петель набирать в зависимости от веса пряжи. Легкая, тонкая нить требует большего количества петель, более толстые виды пряжи — меньшего.

— Всем все понятно? — спрашиваю я.

Ученицы кивают. Остаток занятия я показываю им норвежский способ набора петель и обучаю работе на круговых спицах. Кортни схватывает все буквально на лету. Она первая закончила набирать петли и горделиво вскинула голову, а Элиза и Бетани все еще возились со спицами и пряжей.

Мне почти все время приходится помогать Бетани. Сразу видно — она действительно когда-то вязала, но очень давно. Сейчас навыки подзабыты, и она управляется с нитью и спицами довольно неуклюже. Но самое главное — она страшно не уверена в себе! К концу занятия даже мне приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не вспылить, в двадцатый раз повторяя одно и то же.

Элиза тоже испытывает мое терпение. Выместив дурное настроение на несчастной Бетани, она замкнулась, ушла в себя. Мне кажется, она жалеет о своей несдержанности. Кроме того, боюсь, что Элиза не слишком доверяет мне как преподавателю. Ощущение не из приятных.

После того как ученицы наконец справились с заданием, собрали вещи и ушли, у меня такое чувство, будто я провозилась с ними целый день. Я ужасно устала и пошла заварить чаю.

— Как прошел урок? — спрашивает Маргарет, заходя в мой кабинет.

— Ужасно.

— В самом деле?

Я только вздыхаю. Сейчас мне ничего не хочется рассказывать. И вдруг меня озаряет: может быть, сестре тоже неприятно говорить о своих трудностях?

— Чувствую, этот курс будет не из легких, — бормочу я. Маргарет не привыкла к тому, что я во что-то не верю.

— С чего ты взяла?

— Так, чувствую…

— Что же ты чувствуешь?

Я вздыхаю.

— Элиза очень резкая и своенравная, с ней трудно общаться. Бетани все время боится, что не запомнит, как надо вязать. А Кортни очень обидчивая.

Ох, не пришлось бы пожалеть, что я решила снова набрать учениц!

Глава 8

БЕТАНИ ХЭМЛИН

После урока вязания Бетани перешла дорогу и присела за столик у «Французского кафе». По ее просьбе Грант, пусть и нехотя, согласился с ней встретиться. Он сам предложил оживленное место, как будто боялся, что она устроит сцену. Бетани не собиралась скандалить, ей нужны были лишь помощь и совет. Она надеялась, что они все обсудят тихо, мирно и спокойно, как интеллигентные люди. Как ни странно, она не испытывала ненависти к Гранту. Ради детей они обязаны держаться заодно. Она не сомневалась, что он с ней согласен.

Бетани мелкими глотками пила эспрессо, надеясь, что крепкий горячий кофе придаст ей смелости. Разговор предстоит неприятный, в том числе и о деньгах.

Из-за угла вышел Грант. Бетани невольно удивилась: где он оставил машину? Она заметила бывшего мужа раньше, чем он ее. Грант по-прежнему оставался видным, красивым мужчиной. Хотя он бросил, предал ее самым бессовестным образом, Бетани все равно не переставала любить его. Она злилась на себя за то, что до сих пор питает к нему нежные чувства. Неожиданно, увидев его, она испытала гнев, ужас и недоверие. Мужчина, который к ней приближался, показался ей практически чужим.

Увидев ее, Грант не улыбнулся, он приветствовал ее лишь сухим кивком. Бетани тщательно продумала свой костюм. Она надела черный, сшитый на заказ блейзер с черными же брюками и светло-зеленой шелковой блузкой, волосы собрала на затылке и сколола их крупной серебристой заколкой. Грант ни словом не обмолвился о том, хорошо ли она выглядит, хотя раньше этот наряд ему неизменно нравился. Не произнеся ни слова, он сел напротив.

— Хочешь чего-нибудь? — спросила Бетани, надеясь, что кофе и сладкое поможет им обоим успокоиться.

— Нет. — Грант посмотрел на часы. — У меня всего несколько минут. В чем дело?

— Дело в Энни, — ответила Бетани так же сухо, как спросил бывший муж.

— Да, ты сказала по телефону. Откровенно говоря, не понимаю, что такого необычного она натворила. Да, она злится, ну и что? Все вполне естественно. Тифф только посмеялась, когда получила то, чего не заказывала, и когда ей звонили со станции переливания крови. И только тебе кажется, что Энни еле-еле сдерживается и ее гнев вот-вот перельется через край.

— Грант, мне ничего не кажется, я точно знаю… Кстати, Эндрю тоже тревожится. Он первый заговорил со мной о сестре.

— Вот, значит, как? Вы с Эндрю тревожитесь… Слушай, не считай меня таким уж бессердечным, но, по-моему, ничего необычного с Энни не происходит. Да, она взвинчена и враждебно к нам относится, но так и должно быть. Скоро у нее это пройдет.

— Мне виднее — ведь живет-то она не с тобой, а со мной, — возразила Бетани. — Да, если не присматриваться, действительно кажется, что девочка постепенно привыкает к переменам, но на самом деле все не так. — Увидев, как пренебрежительно Грант покачал головой, Бетани не выдержала: — С каких пор ты стал разбираться в том, как развод влияет на психику девочек-подростков? Ты прочел об этом книгу? — Бетани знала бывшего мужа и не рассчитывала на то, что тот пойдет к психотерапевту.

Грант досадливо вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Я знаю, что она начала бегать по утрам. Физические нагрузки отлично помогают преодолеть дурное настроение, — сказал он, делая вид, будто не слышал ее вопроса.

— Знаю… я согласна, но…

Грант решил перейти в наступление:

— Ты пользуешься детьми как средством, чтобы добраться до меня!

— Добраться до тебя? — Бетани прилагала все усилия, чтобы не закричать. Ее душил гнев, который, казалось, вот-вот перельется через край. Она сдерживалась только ради детей и еще потому, что они сидели в общественном месте. Попросив бывшего мужа встретиться, она надеялась тронуть его, убедить в том, насколько серьезно переживает развод их дочь. Она не знала, что делать с Энни, и хотела получить от него помощь. Ей нужна его помощь!

— Мне положено чувствовать себя виноватым, — проворчал Грант. — Вот зачем ты меня сюда позвала. Ты мной манипулируешь, и Энни не лучше тебя. И вообще, они оба безобразно ко мне относятся! По соглашению о разводе им положено проводить каждые вторые выходные у меня. Они отказываются приходить ко мне, а ты им потакаешь! Так что… мне надоели ваши игры — и твои, и их.

Совершенно верно: Эндрю и Энни упорно сопротивлялись ее попыткам через выходные возить их домой к отцу. И как ей их заставить? Они ведь уже не маленькие!

— Но я…

Грант встал, словно сказал все, что собирался.

Бетани поняла: если она сейчас же не признается в том, что сделала, Грант возьмет и уйдет.

— Я… читаю дневник Энни. — Она вовсе не гордилась тем, что лезет в жизнь дочери, но чутье подсказывало ей: с девочкой творится неладное. От того, что она прочла, кровь застыла у нее в жилах. Энни начала баловаться наркотиками и по ночам тайно уходила из дома, чтобы встречаться со своими новыми друзьями. Бетани не знала ни одного мальчика из тех, о ком писала Энни. Она боялась даже думать, что происходит на их тайных сборищах.