Необоснованные претензии - Коултер Кэтрин - Страница 58

К ее величайшему изумлению, он запустил пальцы в свою шевелюру и провел по волосам рукой, потом сказал:

— Простите. Все получилось случайно, я… Послышался стук в дверь.

"Все равно”, — подумала Элизабет, слегка обескураженная.

— Войдите! — крикнула она. Вошли Адриан и Кой.

— Джентльмены, — обратилась к ним Элизабет, заставив себя улыбнуться улыбкой, которая больше походила на гримасу. — Если вы расположены закончить разговор с мистером Харли, то я охотно уступаю его вам, поговорите о бейсболе и других увлекательных вещах. У меня важная встреча.

Она повернулась спиной к Джонатану и заметила, что ее губная помада размазана у него на губах. Выходя, она гадала, заметят ли это Адриан и Кой.

— Прощайте, мистер Харли, — сказала она, поворачиваясь на каблуках, и вышла из офиса.

Разговора о бейсболе не получилось. Адриан заметил помаду, и это дало ему повод поразмышлять о том, что происходит. Кой же думал об этом чертовом чеке и о шараде, разыгранной Харли.

Элизабет сидела одна дома. Была середина дня, и она могла слышать Коги, расхаживающего по кухне. “Ах, да, Кристиан сегодня придет обедать. Ее любовник. Один из многих”. Ей хотелось рассмеяться, но если бы она могла.

И еще эта история с Дженнифер Хенкл? Странно, ее поражение в деле Харли не занимало ее мысли постоянно. Приход Кэтрин взбудоражил ее. Вызвал чувство вины, будто отчасти и она несла ответственность за все, что произошло, да, в сущности, так оно и было.

Как, недоумевала Элизабет, как могла Лоретта Карлтон толкать ее к такому браку? По-видимому, чтобы спасти Брэда от позора, от огласки, а возможно, чтобы спасти его от болезней, связанных с таким образом жизни, чтобы обезопасить семью от скандала. Теперь она осознала, что в последние несколько месяцев Брэд изменился. Казался замкнутым, ушедшим в себя, то, что называется “потерял лицо”. И все равно она не чувствовала к нему жалости.

Надо выбросить все из головы, забыть. Если сенатор Хенкл так мало заботился о своей дочери… То что? Спровоцировать грандиозный скандал, который сломает все их жизни? Нет, у сенатора не было выбора.

Надо подумать!

Рычаг воздействия! Вот ключевое слово. В случае с Джонатаном Харли это не сработало, но… Конечно, что-то она могла бы предпринять. Но в голове не зародилось ни одной удачной мысли. Чувствуя отвращение ко всему, Элизабет поднялась со стула и машинально проследовала к роялю. Но замерла на полдороге.

Не буду играть. Не могу. Кому тут дело до Дженнифер Хенкл. Она для меня ничто. Ничто и никто. Но она видела фотографии и узнала бы девушку, если бы встретила на улице.

Обращаясь к роялю, Элизабет сказала:

— Ты обыграл меня, Джонатан Харли. Ты выставил меня круглой идиоткой. Ты сказал — Европа. Скорее всего Швейцария. И никто из нас не подумал о такой возможности. Хитрый, скользкий негодяй.

Снизу позвонил Гэлэхер.

Из кухни появился Коги, вытирающий руки о передник. Он был весь в муке, даже на его часах — мука. С минуту Элизабет смотрела, как он осторожно вытирал циферблат рукавом. Между ее бровями появилась морщинка. Часы Тимоти. Что-то.., что-то не так.

— Там мистер Харли, — сказал Коги, подходя к ней. — Он внизу и хочет вас видеть.

Пришел снова злорадствовать? Нет, он вовсе не злорадствовал, во всяком случае, не так, как мог бы. Он поцеловал ее, и в этом поцелуе была… Страсть?

— Пожалуйста, спросите, чего он хочет, Коги. Она слышала голос Коги, но не могла разобрать слов.

— Говорит, у него сюрприз для вас.

— Бомба с часовым механизмом? — произнесла она вслух, потом покачала головой. — Прекрасно, пусть поднимется.

На ней были джинсы и майка с короткими рукавами и надписью: “Музыканты играют в любовь”. Босиком, с волосами, завязанными в конский хвост, — такой Харли ее еще не видел. Да не все ли равно?

Она слышала, как Коги приветствует его у дверей, слышала шаги, как он идет в гостиную.

Наконец поднялась, чтобы встретить его. Джонатан переоделся, сменил свой деловой костюм на джинсы и спортивную рубашку.

— Чего вы хотите, мистер Харли?

— Разве ваш человек не сказал, что у меня для вас сюрприз?

— Сказал.

Джонатан подумал, что она выглядит замечательно. Никакой косметики, никакого делового костюма, лишавшего признаков пола. Свежая, юная и настороженная. Будто опасалась. Его?

— Можно присесть?

— Вы просто должны это сделать.

— Какая любезность!

— А чего вы ожидали от побежденной? Шампанского? Икры?

— Кофе было бы чудесно. Она кивнула Коги.

— Сожалею, что набросился на вас сегодня утром.

Она продолжала молча смотреть на него. “Будто на насекомое”, — подумал он и насмешливо добавил:

— Да нет, не сожалею. Сожалею, что это произошло там, в вашем офисе. Вы меня разозлили.

— Вы же мужчина, — ответила она, пожимая плечами.

На мгновение его взгляд задержался на ее груди — оказывается, она не носит бюстгальтера.

— О, ради всего святого, мистер Харли. Я ведь не секс-бомба, представленная вам на обозрение! Говорите, зачем пришли, или уходите.

Он кивнул и вытащил из нагрудного кармана стопку сложенных бумаг.

— Посмотрите, — сказал он, не глядя ей в лицо и раскладывая бумаги на кофейном столике.

Заинтригованная, Элизабет села рядом с ним на некотором расстоянии.

— Что это?

— Компания по электронике. Высокого класса. Я разыскал три — все они в отличном состоянии. Огромный потенциал развития при условии, что АКИ поставит там свое руководство и внедрит свою систему управления, а также обеспечит приток капитала. Что еще важнее, они готовы продать компании за хорошие деньги. Я знаю еще две, которые тоже можно было бы приобрести, но они не склонны к такого рода сделкам.

Элизабет была слишком изумлена, чтобы что-нибудь ответить, и просто взяла в руки аккуратно отпечатанные листки. Она слышала обо всех трех компаниях. Адриан, Коги и Род при ней обсуждали “за” и “против” приобретения каждой, но она не сказала этого Джонатану, пока не сказала. Ее заинтриговали мотивы его действий и хотелось услышать, что он скажет.

— Почему вы принесли мне это? Он смотрел на нее, и выражение его глаз было серьезным.

— Не знаю, — ответил он после минутной паузы. Потом пожал плечами. — Я приготовил их прошлой ночью.

Он не сказал ей, что собирался сам их купить до того, как она ворвалась в его жизнь, и все цифры были в его распоряжении задолго до вчерашнего вечера.

— Я думаю, это своего рода честность, — сказала она, склоняя голову и глядя на него.

Коги принес кофе и ловко накрыл на стол.

— Так поступают благородные выпускники Йеля, мистер Харли? Бросают проигравшему кость, чтобы тот мог сохранить достоинство?

— Нет, обычно, когда я выигрываю, то праздную выигрыш, но на этот раз, ну, на этот раз.., все по-другому.

— Почему?

— Все дело в вас.

Это короткое слово прозвучало на редкость искренно, и на мгновение Элизабет почувствовала, что внутри у нее что-то тает и теплеет. Но всего лишь на мгновение. Потом снова вернулись отчужденность и недоверие.

— Я очень богатая женщина, мистер Хар…

— Пожалуйста, зовите меня Джонатан.

— Ладно, согласна.

— При чем тут деньги? Я и сам не оборванец.

— Мистер… Джонатан, я ценю ваш жест. По правде говоря, неожиданно, но…

Он перебил ее, рубанув рукой воздух:

— А теперь, когда мы покончили с чепухой, я хочу вам сказать — мне хочется видеть вас, встречаться с вами. И давайте оставим дела, оставим это соперничество, пусть мы будем только мужчиной и женщиной.

Элизабет потянулась за своей чашкой кофе не для того, чтобы пить, а просто чтобы согреть внезапно похолодевшие руки.

— А что, если бы я выиграла, Джонатан? Вы бы захотели встречаться со мной?

— Хороший вопрос, — сказал он, и на этот раз голос его был печальным. — Думаю, что нет. Вероятно, я попытался бы обвести вас вокруг пальца.

— А что заставляет вас думать, что я не поступлю также?