Неистовый барон - Коултер Кэтрин - Страница 15

– Пожалуйста, отправьте его, Фитц. Это очень важно.

– Как я вижу, это письмо адресовано в Лондон, милорд.

– Да, джентльмену, которому я могу довериться.

Филиппу Мерсеро, виконту Деранкуру.

– Мы не испытывали такого волнения с тех самых пор, когда ваша дорогая матушка упала с той груши на руки Реймонду. Вы помните этого лакея Реймонда, милорд? Очень приятный молодой человек и с хорошим характером. Какое счастье, что он в тот момент стоял именно под грушей!

Неужели Фитц иронизирует? Кажется, да.

– Нет, сейчас все значительно серьезнее. Вспомните, как Марианна сидела на этом карнизе. Дело принимает опасный оборот, Фитц.

– Насколько я понимаю, это тот самый человек, который трижды проникал в дом миссис Каррингтон?

Как же он об этом узнал? Роган удивленно заморгал. Нет, положительно Фитц знает абсолютно все.

– Кажется, да. Вот почему я написал в Лондон этому джентльмену. Завтрак готов?

– Да, милорд. Мисс Марианна в детской с Бетти.

Мастер Тоби в деревне – знакомится с викарием, следуя вашему совету.

– Да. Как вы знаете, мистер Байам дает уроки. Я хотел, чтобы Тоби решил, будет ли у него учиться. Да, я полагаю, миссис Каррингтон еще не тренирует своего котенка для бегов?

– Нет, милорд. Котенка привезут только на следующей неделе. Мистер Харкер не любит с этим спешить. Он считает, что спешка вредно отражается на умственных способностях кошачьих. Миссис Каррингтон ждет вас в столовой.

Сюзанна пережевывала кусок ветчины, тонкий до прозрачности. Пожалуй, это самая восхитительная ветчина из всего, что ей доводилось пробовать.

– Я написал два письма. Одно – матери, известив ее, что она стала бабушкой, а другое – моей тете Миранде. Если она не лежит в земле; а ходит по ее поверхности, то пусть перебирается сюда.

Сюзанна перестала жевать. Сейчас на ней было другое – зеленое муслиновое – платье, вылинявшее от множества стирок, с темно-зеленой полосой ниже груди. Короткие, с буфами, рукава, кружевной воротник. Блестящие волосы, перехваченные черной лентой, волной спадали на спину.

– Не хотелось бы доставлять вам столько хлопот, милорд. Вы уверены, что…

– Да. Кстати, у вас очень красивые волосы, – сказал Роган, вдруг поняв, что ему хочется их погладить. Вчера такого желания у него еще не возникало.

Отбросив эти мысли в сторону, Роган принялся за яичницу. Нет, надо себя сдерживать. Роган прокашлялся, но сказал совсем не то, что собирался сказать:

– У вас очень красивые глаза. Однако ваши платья – по крайней мере те, что я видел, – не особенно хороши.

Они выглядят так, как будто вы их носите уже лет десять. Это не очень прилично. Я решил пригласить сюда портниху из Истборна, чтобы она обо всем позаботилась.

Лицо Сюзанны пошло пятнами.

– Ни в коем случае, милорд! Все, что вам нужно сделать, – это отдать мне деньги Джорджа. Я сама позабочусь о себе, Марианне и Тоби. Конечно, вы очень добры, но я не позволю, чтобы вы тратили на меня свои деньги, и не хочу быть вам обязанной.

– Я не могу отдать вам двадцать тысяч фунтов.

Сказано сильно, но ведь так оно и есть.

– Но вы говорили…

– Я говорил вам, что вы должны жить так, как подобает представительнице семейства Каррингтонов, которой вы являетесь. О вас обязан заботиться глава семьи, в данном случае – я. Это указано в завещании тетушки Мэриэм.

– Но куда же пошли двадцать тысяч фунтов?

Если я живу здесь, почему я не могу их тратить?

– О нет, вы должны только получать содержание.

Наследство будет выплачиваться небольшими долями каждый квартал даже тогда, когда вы станете очень старой леди.

– Очень странное завещание. К тому же я вдова, вдова Джорджа. Ваша тетушка наверняка не предусматривала появление вдовы. Должна ли вдова получать содержание?

Роган пожал плечами и медленно прожевал кусочек ветчины. Ветчина была поджаристой – такой, как он любил. Почва слегка колебалась под ногами Рогана, но он продолжал стоять на своем.

– Прошу прощения, – сказал он, – но тут ничего не поделаешь. Вы носите фамилию Каррингтон. В завещании сказано, что я должен о вас заботиться. Тем не менее это не означает, что вы обязательно должны жить здесь. Вы можете жить у Тибольта, это в двадцати милях к востоку отсюда, в Эджтон-он-Хаф. Но там очень тесно. Я сомневаюсь, что вам там будет хорошо. Кроме того, Тибольт собирается скоро жениться. Вы же не хотите нарушать покой новобрачных?

– Получается, что вы единственный Каррингтон?

– Единственный представитель Каррингтонов.

Нет, еще есть моя мать. Она любит путешествовать и проводит в Англии не так уж много времени. Но когда она приедет, то, возможно, захочет взглянуть на свою внучку, а взглянув, может прийти в такое умиление, что решит пустить корни. Однако на это полагаться не следует. По правде говоря, я с трудом могу себе представить такую перспективу. Знаете, моя мать не склонна к любви с первого взгляда.

– Похоже, ваша мать весьма оригинальная женщина, – сказала Сюзанна.

– О да! Я очень ее люблю. Да, насчет ваших новых платьев…

– Нет, давайте о другом. Когда вы мне дадите мое содержание? Я хочу отложить эти деньги.

Черт возьми! Однако как завещание может запретить откладывать деньги? Роган знал, что сейчас главное – это не выпустить ее из Маунтвейла. Почему?

Здравый смысл здесь не советчик. Она не должна уехать – и все.

– Я думаю, вы можете кое-что отложить. Но знаете, я собираюсь устроить небольшой прием, и вы будете на нем хозяйкой. А в любом из таких платьев, как у вас, это невозможно.

Сюзанна внимательно смотрела в свою тарелку.

– Я подумаю, – наконец сказала она, не глядя на Рогана.

Была темная, ветреная ночь. В такие ночи Роган всегда становился беспокойным. Вот и сейчас он, не находя себе места, ходил из угла в угол по библиотеке.

– Милорд!

Едва не споткнувшись, Роган быстро обернулся. В дверях стояла Сюзанна. Густые волосы свободно спадали ей на спину. На Сюзанне были надеты вылинявшая голубая ночная рубашка и синий халат, очень подходившие для старой девы неопределенного возраста.

Вероятно, и то и другое принадлежало еще ее матери, если не бабушке. Но, несмотря на это, Сюзанна выглядела восхитительно. Еще вчера или позавчера эта мысль не приходила Рогану в голову, а сейчас пришла.

Пришла абсолютно не вовремя.

Роган очень хотел, чтобы его голос звучал бесстрастно, и это ему удалось.

– Уже за полночь. Что вы хотите?

– Я вспомнила кое-что, что может оказаться полезным. Я увидела под дверью Полосу света и решила вам это рассказать.

Роган жестом указал ей на стул. Когда Сюзанна подошла поближе к камину, угли внезапно вспыхнули, и стало видно все, что находится у нее под пеньюаром.

Роган замер. Нет, надо уезжать в Лондон. Нужно держаться от нее подальше. Тогда они оба вернутся к норме. И почему он только не погасил камин?

– Садитесь, – погромче сказал Роган. Если она так и будет стоять перед огнем, ему придется поскорее сесть за стол. Тогда она сразу догадается, в чем тут дело.

Сюзанна облокотилась на спинку стула и слегка наклонилась вперед. Волосы каскадом обрушились на ее левую грудь. Какая соблазнительная поза! Неужели она этого не понимает? Или, может быть, она специально так поступает?

– Что, как вы считаете, может оказаться важным?

Сюзанна вскинула голову. Роган не улыбался, голос его звучал резко.

– У вас сегодня странное настроение, милорд.

– У меня вообще нет никакого настроения, и я запрещаю вам об этом говорить.

Сюзанна не удержалась от улыбки. Он упрямится, но даже это ему идет. Пожалуй, у него обеспокоенный вид. Ее улыбка исчезла. Это потому, что она принесла барону кучу неприятностей. И все началось с письма, которое написал ее отец. Сюзанна молила Бога, чтобы миссис Хэрон обыграла отца в карты, отобрав у него все до последнего пенса. Если отцу не на что будет делать ставку, ему придется остаться в Малберри-Хаусе. Господи! Барон, должно быть, сейчас клянет ее вместе с отцом за то, что они поставили его в затруднительное положение.