Ловушка для плейбоя - Майклз Кейси - Страница 4

ГЛАВА ВТОРАЯ

— За обедом мне тебя не хватало, парень, — сообщил С.Эдвард Бэлфор, усаживаясь в свое любимое кресло в кабинете Сэма.

Сэм никогда не занимал его кресло. Это всегда было и будет место дяди Неда.

— Прости, как-то потерял счет времени, — ответил племянник, закрывая и откладывая темно-зеленую папку, ту самую, которую дядя вручил ему неделю назад.

— Что это там у тебя? — поинтересовался старик, кивая в сторону папки. — И почему ты сидел такой хмурый, когда я вошел?

— Работа еще не окончена, скоро представлю тебе отчет. — Сэм взял со стола бокал с виски. — Итак, что я пропустил? Можешь не рассказывать, что миссис Кларксон приготовила сегодня свои фирменные спагетти с фрикадельками. Об этом красноречиво говорит пятно у тебя на рубашке.

— М-да, старость не радость. Скоро придется надевать слюнявчик. Надеюсь, до подгузников для взрослых мне еще далеко, — рассмеялся пожилой мужчина, разглядывая свою рубашку, обтянувшую живот. — Ты прав насчет спагетти и фрикаделек. Ведь сегодня вторник.

Дядя Нед отличался весьма консервативным вкусом, которому идеально соответствовал столь же консервативный набор блюд из репертуара миссис Кларксон. На каждый день недели было свое неизменное меню.

— Чему обязан, дядя Нед? Ты хотел что-то обсудить?

Хитрая улыбка старика только подтвердила опасения Сэма насчет того, что сбить дядюшку с толку не удастся.

— Расскажи мне про девушку, — попросил Бэлфор Четвертый.

Глотнув виски, Сэм поинтересовался:

— Брюс точно не ведет это дело? Или я сейчас поведаю тебе то, что ты и так уже знаешь?

— Брюс взял давно заслуженный отпуск и уже летит на Гавайи. Но по твоему лицу можно догадаться — у нас еще один победитель!

— Я не такой хороший фотограф, как Брюс. — Сэм поставил бокал и раскрыл папку. — По правде сказать, необходимость подобного вторжения в частную жизнь вызывает у меня дискомфорт. В общем, вот фотографии. Отчет, как ты слышал, пока не написан. — И он выложил на кофейный столик стопку снимков.

С.Эдвард Бэлфор подошел к столику, доставая по пути из кармана очки в простой пластиковой оправе. Прихоть богача — человек, чье состояние оценивалось в два с половиной миллиарда долларов, обожал самые обычные очки. Дешево и сердито. Он скупал их, чуть ли не оптом и раскладывал по всему дому.

— Не прокомментируешь, Сэм?

— Хочешь насладиться своим триумфом и уесть меня? Ладно. Вот наша мисс Холидей приезжает в салон прекрасным солнечным субботним утром — на следующий день после того, как я вручил ей конверт. — Сэм взял первую фотографию. — Я почему-то так и думал, что она ранняя пташка, поэтому загодя приехал к ее дому. Пришлось позаимствовать машину миссис Кларксон, поскольку мой «мерседес», не очень вписывался в обстановку того района.

Перекладывая снимки, Сэм продолжал свой рассказ:

— А вот мисс Холидей и ее отвисшая челюсть. Это когда ей показали шикарный фургон с надписью «Праздники от Холидей» на бортах. Здесь мисс Холидей с благоговением проводит по надписи рукой. Честно признаюсь, было очень неловко наблюдать за этим. Будто я подсматриваю за интимной сценой. Ну, ты понимаешь.

— Думаю, да. У меня еще остались смутные воспоминания о том, что такое интимные сцены. А вот здесь Брюс взял бы ее лицо крупнее. Знаешь, он делает очень много кадров, щелкает все подряд, а потом выбирает лучшее. А ты, скорее, действуешь по принципу «редко, да метко».

— Это ты сейчас о фотографиях или о чем-то другом?

— Очень остроумно, Сэм. Гляди, тут голова в кадр не вошла. У Морин тоже часто такие снимки получались, потом мы пытались по обуви догадаться, кто же там запечатлен. М-да, вижу, ты старался, просто фотография — не твой конек. Но не переживай, у тебя масса других достоинств. Это все или еще есть?

— Спасибо, дядя, за оценку моих достоинств. — Сэм передал собеседнику вторую стопку фотографий. — Итак, она посидела в кабине, пару раз нажала на клаксон, потом вылезла и застыла перед машиной минут этак на пять. Похоже, плакала, хотя, может, мне и показалось.

— Какая милая девушка, правда? Морин она бы очень понравилась. И что потом? — Старик с блеском в глазах рассматривал оставшиеся снимки.

— Да ты и сам уже все понял, но хочешь услышать это от меня, да? Потом она вернула ключи менеджеру салона.

Дядя Нед расплылся в улыбке, он просто сиял, и ему явно не терпелось услышать конец истории:

— Правда? Это же чудесно! И что было дальше?

— Куда уж чудеснее. Я, как ищейка на охоте за компроматом, торчал там с фотоаппаратом наготове и думал, почему дядя так меня не любит.

— Бедняга Сэм. Как трудно тебе живется! Но не отвлекайся. Я смотрю, она еще раз посетила салон.

— Да, вот она едет на своей старой машине. — Сэм не понимал, что с ним происходит. Неужели он злится из-за того, что Пейдж Холидей оказалась порядочным человеком и теперь совесть помешает ему затащить ее в постель?

— Вижу, действительно машина старая. Она передумала? Вернулась за новой?

— Дядя, ты просто инквизитор какой-то. Я оказался не прав, а ты меня же заставляешь об этом подробно докладывать. Просто досмотри до конца фотографии, и все поймешь.

— Какой ты сегодня чувствительный. Глотни еще виски. — Перебрав до конца всю стопку и глядя на последний снимок, старший Бэлфор задумчиво произнес: — Можно было бы сейчас позлорадствовать, но я не таков. Твой старый дядюшка по-настоящему рад, что у приюта теперь есть новенький микроавтобус. Только ведь это совсем другой автомобиль. Сэм, не молчи, скажи что-нибудь.

— Мисс Холидей обменяла фургон, который выбрал ты, на микроавтобус вместимостью до пятнадцати человек и отдала его в детский приют. Она еще выторговала выгодную гарантию, объяснив менеджеру, что сирот нужно, как можно чаще куда-нибудь вывозить, а автобус приюта постоянно на ремонте. Кстати, мне пришлось компенсировать салону дополнительные затраты.

— Сдается мне, фургон, на котором она ездит, тоже должен быть постоянно на ремонте.

— Думало, да. Ему лет десять, если не больше. — Когда Сэм наблюдал, как воспитанники приюта уезжают на экскурсию в полученном от Пейдж микроавтобусе, у него зародился некий план, и пора приступать к его реализации. — Так что, дядя, ты выиграл, нашел еще одного доброго самаритянина, вернее, самаритянку в этом жадном и жестоком мире. Теперь мой ход.

— Твой ход? Что ты имеешь в виду? — Дядя Нед не мог глаз оторвать от фотографий приютских детей.

— Обычно я организую рождественский прием в каком-нибудь роскошном отеле. Но на сей раз у меня другие планы. Прием, дядя, пройдет здесь, в этом доме. И я знаю отличного декоратора. Надеюсь, она сможет отвлечься от своих развратных лебедей.

— Как это здесь? — Дядя заметно побледнел. — Нет, Сэм, я не согласен. В Бэлфор-Холле не было гостей уже много лет.

— Да, знаю, — мягко сказал Сэм. Со дня похорон тети Морин дядя никого не принимал у себя. Однако пришло время вновь вдохнуть жизнь в огромный дом.

Дом действительно был огромный. В банкетном зале можно спокойно запускать воздушных змеев, если бы там дул ветер. Сэм помнил, что в детстве это помещение, спроектированное еще его прапрапрадедом, неизменно вызывало у него восторг. Правда, тогда мальчика больше восхищали не резные дубовые панели или прекрасная лепнина, а то, какое сильнейшее эхо там всегда раздавалось. А однажды он катался по полированной поверхности громадного обеденного стола и так врезался в полутораметровый серебряный подсвечник, что пришлось вызвать «скорую». И почему говорят, что в богатых семьях дети лишены развлечений?

Сэм помотал головой, отгоняя воспоминания.

— Я считаю, что пора прервать твое затворничество. У нас уже пять лет не было настоящего Рождества. А помнишь, как выглядел дом в праздники, когда я был маленьким? У нас сохранились почти все украшения, я уже проверил.