Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ - Мелехов Андрей Михайлович - Страница 88

Следующим пунктом программы неугомонного танкиста стала ремонтная мастерская для бронетанковой, артиллерийской и прочей техники. Впрочем, ввиду хронического отсутствия запчастей не только в Куиту, но и на складах Луанды, мастерская по сути являлась централизованным местом сбора металлолома военного назначения. Поэтому, когда генерал, только что решивший судьбу целой деревни, озвучил свое пожелание, советники из местных переглянулись и побледнели.

По иронии судьбы, сильнее всего гусарского гнева выдающегося полководца испугались те, кто больше всех работал и в меру сил старался слабать из трех неисправных бронебульдозеров один работающий танк. К счастью, когда кортеж прибыл к находившемуся на окраине пустырю, гордо носившему имя «мастерских», там обнаружились охрана, относительный порядок и даже какие-то ремонтные работы. У Лейтенанта, с любопытством наблюдавшего за этим ритуальным действом, даже возникло подозрение, что трудившиеся здесь были в срочном порядке предупреждены о прибытии важного советского «асессора». Впрочем, обитатели пустыря, возможно, и сами догадались об этом, увидев садившийся над городом самолет.

В свойственной ему энергичной манере танкист прошелся по территории «парка». В одном месте его внимание привлекла счетверенная зенитная установка советского производства, установленная на бронированный бразильский грузовик «Энжеза». Именно с помощью таковой майору Вите удалось переломить ход вчерашнего боя. По-молодецки забравшись в кузов (швы новой пятнистой униформы при этом тревожно треснули на самой выдающейся части его далеко не юношеского тела), Главный военный советник с одобрением осмотрел конструкцию и оценил пулевые царапины и вмятины на бронещитке.

— Вот это я понимаю — молодцы! — вслух прокомментировал он природную сообразительность сыновей Анголы. — Учитесь, товарищи офицеры, у местных товарищей: так наши деды когда-то пулеметные тачанки придумали! Голь на выдумки хитра!

— И про каких это он местных товарищей? — искренне удивился Маресьев, тихо обращаясь к нашему герою. — Мы же им сами эти «тачанки» и смастерили! После того как фапловцы трансмиссии у «Шилок» пожгли — лишь бы в бой не ходить!

Следующей остановкой JVC оказалась уже двуствольная зенитная установка «ЗУ-2Э», когда-то наводившая ужас на пилотов американских вертолетов во Вьетнаме. Возле нее копошились двое африканцев-ремонтников с измазанными оружейной смазкой лицами. Лениво обмениваясь шутками и ругательствами на одном из местных языков, они споро и деловито откручивали у зенитки небольшие колеса на резиновом ходу.

— На базар тырят, говнюки! — с чувством произнес Маресьев, покраснев от возмущения.

— Или с УНИТА сторговались! — спокойно продолжил тему майор Витя. — У них такие же зенитки — только китайские!

— Здравствуйте, товарищи! — с улыбкой поприветствовал местных умельцев советский полководец.

Те замерли, справедливо полагая, что их застигли на месте преступления. «По-видимому, — подумалось Лейтенанту, — их все же не предупреждали о возможном приезде начальства».

— Ну-ка, спроси, — вдруг обратился генерал к Лейтенанту, — какая у них проблема.

Разумеется, наш герой уже примерно знал, что единственной проблемой двух чумазых расхитителей являлась необходимость каким-то образом доставить украденные колеса к месту нелегального товарообмена. Тем не менее, он все же перевел вопрос:

— О que е que, camarades? [44]

Двое ворюг, не зная, что соврать, лишь глупо улыбались ослепительно-белыми на фоне черной кожи зубами и вращали желтоватыми белками глаз.

— Diga-me, coralho! [45]— все с тем же любезно-дружелюбным выражением лица сказал военный переводчик одному из них.

Тот скосил глаза на Лейтенанта и, глотая слюну, рассказал путаную повесть о необходимости снять колеса с данной «зэушки», чтобы прикрутить их на другую, колеса которой «были потеряны в бою», чтобы доставить эту вторую к месту расположения первой.

— Вот суки! — прошептал Маресьев Вите, сжимая и разжимая кулаки. — Так они их со всех зениток уже поснимали!

Но Главный военный советник, с утра после завтрака порешивший десяток-другой невинных душ, теперь, видно, решил компенсировать свое нечаянное преступление против человечности. Подозвав адъютанта (тоже переводчика из Военного института), он залез в носимый тем чемоданчик и достал из него советские «Командирские» часы.

— От имени аппарата Главного военного советника и Министра обороны СССР объявляю вам благодарность!

Лейтенант, скрипнув зубами, перевел. Маресьев сдавленно ахнул. Майор Витя прошептал «Бл…дь!» так явственно, что генерал даже покосился в его сторону. Два негра-вредителя, вконец очумев от происходящего, ошарашенно смотрели то на новенькие часы с краснозвездными циферблатами, то на вручившего их идиота. Но на этом их сегодняшние приключения далеко не закончились. Когда JVC отправился дальше — сеять смерть и милость обитателям Африки, — к по-прежнему стоявшим с открытыми ртами воинам подбежал их непосредственный начальник. Быстро оглянувшись, худой чернокожий офицер без слов и ловко — как заядлый боксер — треснул по зубам сначала одному, а потом и второму герою. Спустя пять минут — уже лишенные часов, а заодно и всех наличных денег — они продолжили манипуляции с колесами. Впрочем, в этот раз конечным бенефициаром [46]нелегального бизнеса должен был стать автор двух мастерски исполненных апперкотов.

К вечеру весь личный состав местной миссии и многочисленные прикомандированные с трудом поместились в неком подобии актового зала. Товарищ ГВС решил провести политико-разъяснительную работу с подчиненными.

— Товарищи офицеры, — с драматически-театральным подвывом скомандовал советник начальника Генштаба, — смирно!

Полковники, лейтенанты и майоры не спеша повставали со скамеек, стульев и снарядных ящиков.

— Вольно! — после паузы, оглядев лица присутствовавших, скомандовал полководец. По-видимому, что-то, прочитанное на этих лицах, оставило у него чувство удовлетворения. А потому свою речь он начал просто:

— Не обессудьте, товарищи! Я из застоя!

Это многообещающее начало вызвало ответное доброе чувство и у большинства асессоров. По крайней мере, многие с довольным видом переглянулись, а сидевший перед Лейтенантом советник начальника мобилизационного отдела фронта — известный бездельник и трус — горячо захлопал. Аплодисменты дружно подхватили и все остальные. Энтузиазм отсутствовал лишь в задних рядах — где, по своей контрреволюционной привычке, кучковались переводчики и специалисты помоложе. Здесь попробовал захлопать только Яша, но и он через секунду замер, мгновенно оценив обстановку. Тем более что никто из передних рядов не обернулся, чтобы оценить его одинокий порыв.

— Я не могу молчать, — решил развить свой ораторский успех правдивый танкист, — когда рушатся построенные нашими отцами и дедами устои, когда сходят на обочину истории еще вчера полные сил и оптимизма политические деятели! Когда офицеры боятся выходить в форме, когда новоявленные демократические лидеры переходят черту, за которой заканчивается доверие народа! А какой-то, извините, пидор из «Мемориала» открыто называет Ильича — нашего Ильича, товарищи! — «чертовым калмыком»!

Этот новый тезис вызвал у присутствовавших полковников еще больший взрыв энтузиазма — теперь они не только хлопали в мясистые ладони, но еще и притопывали. Судя по репликам, особенно им понравилось про «пидора», посмевшего осквернить память самого человечного из людей.

— Страна, товарищи, разваливается, стране, товарищи, не до нас! — продолжал генерал в своей манере правдивого солдата. — Стоило партии — нашей партии, товарищи! — ослабить революционный кулак, как на поверхность вылезла недобитая сволочь! Всякие Сахаровы, Травкины и, извините, Собчаки!