Быть трусом - Андерсон Пол Уильям - Страница 5

На обратном пути Алак остановился у своего корабля, где Дрогс прятался от любопытного населения, и задал галматианину работу в корабельной мастерской.

Если бы человек питался только местной пищей, то довольно скоро он умер бы в агонии. Варрис позаботился о пищевом синтезе на своем корабле и сытно поел этим вечером. Алака он, конечно, не пригласил, и патрульный сумрачно сжевал то, что его начальство воображало подходящей и питательной диетой.

После ужина придворная знать собиралась в центральном зале для основательной попойки. Два камина безнадежно боролись с вечерним холодом; Алак, игнорируемый большинством дворян, прогуливался в толпе, пока не оказался рядом с Варрисом. Беглец беседовал с несколькими рыцарями, к его словам заинтересованно прислушивался со своего трона сам король Морлак. Варрис повышал свой престиж, объясняя некоторые принципы теории игр, гарантирующих успех в следующей войне.

— …и таким образом, друзья, мы не можем быть уверены в победе, так как в битве нет определенности, но мы можем так распределить свои силы, чтобы обеспечить наибольшую вероятность выигрыша…

— Чушь! — заявил Алак. Тунсбанская фраза, которую он использовал, прозвучала более оскорбительно.

— Вы, значит, не согласны, сэр? — спросил один из баронов.

— Не совсем, — ответил патрульный. — Но у меня нет желания спорить с такой тупоголовой свиньей, как низкорожденный Варрис.

Варрис остался невозмутим. Спокойным голосом он произнес:

— Надеюсь, вы заберете свои слова назад, сэр.

— Да, наверное, мне так и следует сделать, — согласился Алак. — Эти слова слишком мягкие. Но ведь и так все ясно, стоит лишь один раз взглянуть на это разжиревшее лицо. Сэр Варрис — грязное трепло, чьи пороки я даже не пытаюсь описать, они и навозную кучу заставят покраснеть.

В зале воцарилась мертвая тишина, только в трубе камина ревело пламя. Король Морлак нахмурился и тяжело задышал, но вмешаться не мог. Руки дворян потянулись к оружию.

— Чего ты хочешь? — пробормотал Варрис на терранском.

— Естественно, — продолжал Алак по-тунсбански, — раз сэр Варрис не опровергает моих утверждений, то и спорить не о чем.

Кальдонец вздохнул.

— Я опровергну их на твоем теле завтра утром, — ответил он.

Хитрое лицо Алака украсилось довольной улыбкой.

— Я правильно понял, что вы мне бросили вызов? - спросил он.

— Да, сэр, я приглашаю вас к дуэли.

— Очень хорошо, — Алак огляделся. Каждая пара глаз в зале была прикована к нему. — Милорды, вы свидетели, что я вызван сразиться с сэром Варрисом. Если не ошибаюсь, выбор оружия и места дуэли за мной.

— В пределах правил одиночной схватки, — со злостью прогремел Морлак, — и никаких колдовских штучек.

— Никаких, — поклонился Алак. — Я выбираю для дуэли мои собственные шпаги, которые легче ваших мечей, но, уверяю, не менее смертельны, если противники не одеты в латы. Сэр Варрис, конечно, первым выберет шпагу из пары. Дуэль произойдет напротив ворот аббатства Гриммок.

В выборе места не было ничего необычного. Тяжелораненого соперника могли взять к себе монахи, являющиеся также местными хирургами. Раненому разрешалось выздороветь, после чего сражение повторялось. С простой и логической убежденностью, что вражде нельзя давать разгореться, тунсбанский закон считал дуэль официально законченной только после смерти одного из участников. Интерес присутствующих вызвало только использование легких шпаг.

— Хорошо, — сказал Варрис ледяным тоном. Он вел себя спокойно, и только Алак мог догадываться, какие сомнения — где ловушка? — таятся в этих глазах. — Значит, завтра на рассвете.

— Абсолютно исключено! — твердо возразил Алак. Он никогда не просыпался раньше полудня, если это было в его силах. — Почему из-за тебя я должен терять добрый сон? Мы встретимся во время третьего жертвоприношения. — Алак вежливо поклонился. — Спокойной ночи!

Вернувшись в свою комнату, Алак подошел к окну и, преодолев с помощью компактного антигравитационного устройства дворцовую стену, отправился к кораблю. Варрис мог попытаться убить его, останься он ночевать во дворце. Хотя скорее всего, кальдонец понадеется на свое превосходство в фехтовании. Алак знал, что это превосходство имеет место быть. Возможно, он живет последнюю ночь.

Потоки света полуденного солнца заливали голубое поле и стены аббатства Гриммок. Перед воротами находилась расчищенная площадка, на которой стояла толпа дворян, выпивая и заключая пари на исход дуэли.

В воротах, похожие на каменные статуи святых, ждали аббат Гулманан и дюжина монахов. Король Морлак, восседая на переносном троне, смотрел мрачно; он не поблагодарит человека, лишившего его полезного сэра Варриса.

Прозвучали трубы, Алак и Варрис вышли вперед. Оба были одеты в легкие рубашки и шорты. Ничего больше. Дворянин, назначенный Мастером Смерти, провел ритуальный обыск соперников на предмет спрятанного оружия и защитных пластинок, затем громко процитировал кодекс дуэли. Затем он взял подушку с лежащими на ней шпагами и протянул ее Варрису.

Зрение и слух приобрели неестественную остроту. Алак подумал, что может, наверное, различить каждую травинку вокруг себя — как будто мозг, пока была возможность, запасал информацию об окружающем. Варрис, стоявший в десятке метров от него, казался гигантом.

— А теперь Создатель пусть защитит правого!

Снова пропели трубы. Дуэль началась.

Варрис приближался, не торопясь; Алак пошел навстречу. Они скрестили лезвия и застыли на время, глядя в глаза друг другу.

— Зачем ты делаешь это? = спросил беглец на терранском. — Если ты питаешь идиотскую надежду убить меня, забудь о ней. Я был дома чемпионом по фехтованию.

— Шпаги с секретом, — сказал Алак с напряженной улыбкой. — С каким — догадайся сам.

— Полагаю, ты знаешь, что наказание за использование яда — сожжение на костре… — в голосе Варриса на мгновение появилась раздраженная нота.

— Почему ты не оставишь меня в покое? Какое тебе дело до всего этого?

— Поддерживать мир — вот мое дело, — ответил Алак. — Во всяком случае, мне за это платят.

Варрис оскалился. Его шпага стремительно метнулась вперед. Алак еле успел парировать удар. В воздухе раздался звон тонкой стали.

Варрис танцевал грациозно, агрессивно, с холодной решимостью на лице. Алак отчаянно рубил шпагой, как мечом. Рот Варриса искривился презрением. Он парировал удар, сделал выпад, и Алак почувствовал боль в плече. Толпа взорвалась веселыми криками.

«Хоть одну царапину! Одну царапину, прежде чем он достанет меня всерьез…»

По груди Алака потекло что-то теплое. Рана неглубокая, пустяки. Он вспомнил, что забыл нажать кнопку на рукоятке шпаги и сделал это с проклятием. Глаза не успевали следить за оружием Варриса. Алак почувствовал еще один легкий укол. Варрис играл с ним!

Противник спокойно отступил под одобрительные возгласы аудитории, пока Алак собирался с силами. «Надо сделать… дьявол, как это называется… обманное движение!»

Варрис подошел ближе к остановившемуся Алаку. Патрульный сделал неожиданный выпад, целясь в левую руку противника. Варрис блокировал удар, но каким-то образом Алак сумел просунуть острие шпаги вперед и уколол противника в грудь.

«Теперь помоги, Господи, продержаться еще несколько секунд!»

Сталь метнулась к его горлу. Алак неуклюже, едва успев, отбил ее вниз. На его бедре появилась борозда. Варрис отпрыгнул назад, чтобы дать себе больше места, Алак сделал то же самое. Наконец он заметил, как глаза кальдонца беспомощно поплыли в сторону, лезвие шпаги дрогнуло. Чтобы придать зрелищу побольше правдоподобия, Алак подбежал ближе и проткнул бицепс Варриса. Рана безвредная, но кровоточившая с удовлетворительным энтузиазмом. Варрис уронил оружие и покачнулся, и Алак еле успел отскочить с дороги, когда большое тело упало на землю.

Дворяне кричали. Король Морлак ревел. Мастер Смерти кинулся вперед, оттолкнув Алака в сторону.

— По закону нельзя наносить удар упавшему, — сказал он.