Магия лета - Коултер Кэтрин - Страница 35

— Ты не знаешь, где сейчас Фрэнсис, отец? — в конце концов спросил Хок.

— Нет, не знаю. Я отправил на поиски нескольких слуг, но они вернулись ни с чем.

Это не удивило Хока, который до сих пор не мог забыть странную сцену за завтраком. Он подумал, что Фрэнсис скрывается, стыдясь вольностей, которые себе позволила.

— Какое красивое имя — Фрэнсис, — заметил Лайонел. — Можно узнать, из какой семьи происходит твоя жена?

— Ее отец — граф Рутвен, шотландец. До самого последнего времени она жила поблизости от Лох-Ломонда.

В голове Лайонела завертелось не меньше десятка вопросов, но он заставил себя промолчать. Нечего было и думать подвергать Хока допросу в присутствии маркиза. Одно было ясно: во всем этом крылось что-то странное.

— Стакан бренди, Лайонел?

В этот момент в курительную проскользнула Фрэнсис. Именно проскользнула, это было самое точное слово для того, чтобы описать ее появление. Хок насупился, думая о том, что охотно задал бы жене хорошую трепку.

— Моя дорогая, — сказал он, собрав всю свою любезность, — скорее иди к нам! Позволь предста вить тебе одного из моих близких друзей, Лайонела Эштона, графа Сен-Левена. Лайонел, перед тобой Фрэнсис, моя жена. Что бы ни пришло в голову Лайонелу, это никак не отразилось на его лице.

— Счастлив познакомиться, мадам! — воскликнул он, поднося к губам руку Фрэнсис.

А она-то думала, что Хок — красивейший из мужчин! Фрэнсис посмотрела в серо-синие, как осеннее небо, глаза лорда Сен-Левена и нашла там вместо антипатии только необидное любопытство и удивительную доброжелательность. Впечатление было такое, что этот изысканный красавец и правда счастлив с ней познакомиться. Он был немного ниже Хока ростом, но казался высоким благодаря привычке держаться очень прямо. Каштановые волосы оттенка выдержанного бургундского были густыми и длинными. У нее вдруг пересохло во рту. Неужели он догадался, что это маскарад, вот так сразу, с первого же взгляда?

— Я тоже счастлива с вами познакомиться, — не сразу выговорила она, буквально умирая от смущения.

— Как же насчет бренди? — громко спросил маркиз, поймав умоляющий взгляд невестки.

— Мне очень жаль… — промямлила Фрэнсис, вне себя от облегчения, — я не пью бренди, поэтому… поэтому прошу меня извинить…

И прежде чем кто-то из присутствующих вымолвил еще хоть слово, она исчезла за дверью. Лайонел задумчиво принял объемистую рюмку отличного бренди и поднял ее, предложив тост:

— За твою женитьбу, Хок. Все трое в молчании выпили.

Маркиз оставался в курительной в течение получаса и покинул закадычных друзей без особенной охоты. Как только они остались одни, Лайонел расположился поудобнее в кожаном кресле и вытянул ноги к самому камину.

— Меня очень интересуют подробности, Хок.

— Иди к черту!

— Как всегда, кратко и по существу. До чего же мне

Повезло с другом!

— Как поживает твоя драгоценная двоюродная бабка?

— Тетушка Люсия считает меня наилучшей мишенью для ехиднейших насмешек. Она нас всех переживет, эта дряхлая старушонка, а ее язык вращается во рту быстрее, чем колеса у экипажа.

— Я надеялся застать тебя в Лондоне.

— Лондон? Так скоро? Ах да, тебе не терпится ввести молодую жену в высшее общество.

— Моя молодая жена останется в Десборо-Холле, и это не моя вина. Ее место здесь, в глуши, только здесь она чувствует себя как дома.

— Понимаю… — протянул Лайонел, подождал продолжения, не дождался и заметил:

— Получается, что ты исповедуешься мне только тогда, когда считаешь нужным.

— Мне не в чем исповедоваться…

— …потому что все — сплошная скука и тоска зеленая, — продолжил Лайонел, напуская на себя равнодушный вид.

— Ты надолго в Десборо-Холл?

— Да я только что приехал!

— Проклятие, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, Лайон! — раздраженно воскликнул Хок.

— Ага, вот мы и вернулись к дикой живой природе. Отец терпеть не мог, когда ты называл меня Львом. Он считал, что такое прозвище недостойно виконта Берсфорда. Надеюсь, ты помнишь, дружище, что именно так я звался до тех пор, пока мой родитель не преставился — упокой Бог его душу! — в прошлом…

Хок понял, что сейчас последует скучнейший экскурс в прошлое рода Берсфордов.

— Я женился не по любви! — перебил он. — Надеюсь, ты сразу понял это, как только увидел ее.

Лайонел устремил на него долгий и очень странный взгляд:

— В таком случае она, должно быть, богатая наследница.

— Ничего подобного.

— Что, у нее нет и двадцати тысяч фунтов в год?

— Вообще ни гроша!

— Я привез с собой все необходимое, намереваясь остаться на ночь, но если тебя не устраивает мое общество, я возьму ноги в руки и отправлюсь к Люсии, чтобы принять на себя всю мощь ее черного юмора. Вчера она прямо заявила, что надеялась никогда больше не встречаться со мной на этом свете.

— Оставайся, — вздохнул Хок. — Утром вместе вернемся в Лондон, если это не идет вразрез с твоими планами.

— Наоборот, это скрасит для меня долгие часы дороги. Надеюсь, ты взял на себя труд послать уведомление о женитьбе в «Газетт»?

— Этот труд, без сомнения, взял на себя отец.

— Хотелось бы мне знать, — проворковал Лайонел, — что будет с белокурой Констанс, когда она прочтет колонку брачных объявлений?

— Я бы все равно на ней не женился, даже если бы хотел, — мрачно ответил Хок.

— Ну да, ну да! Клятва твоего отца и все прочее. А ты подумал, какова будет реакция Амалии? Она перебьет всю посуду, купленную на твои деньги.

— Неужели? Чего ради ей так вести себя?

— Вот оно что! — лениво улыбнулся Лайонел. — Что до меня, я намерен жениться на женщине, которая вполне заменит мне любовницу. Я даже мечтаю о том дне, когда мне не нужно будет таскаться по подружкам. Правда, такими, как Амалия, не бросаются, но…

Хок смотрел с таким удивлением, что Лайонел усмехнулся с легкой насмешкой:

— Ты услышал нечто такое, что недоступно твоему недалекому уму?

— Я еще не встречал джентльмена, который поступился бы удовольствиями ради жены, особенно такой жены, с которой удовольствие превращается в супружеские обязанности.

— Согласен, что большинству наших знакомых твои рассуждения придутся по вкусу, потому что они и сами женились по расчету. Однако существуют также браки по любви. Надеюсь, я войду в число тех, кому повезло.

В ответ Хок выругался так грубо, что Лайонел, удивившись, высоко поднял бровь.

— Джентльмен не может всю жизнь развлекаться на стороне, — заметил он.

— Почему бы и нет, если время от времени возвращаться в семью, — цинично возразил Хок.

— Вот, значит, как ты настроен? А как тебе понравится, если и твоя жена будет время от времени позволять себе шалости? Возьмем леди Констанс, которая, кроме ослепительной внешности, обладает и большим самомнением. Она виртуозно флиртует, поверь мне, и хотя этот флирт не зайдет далеко, пока на свет не появился наследник, но кто может поручиться за дальнейшее? Возможно, я напрасно обвиняю тебя в цинизме, дружище Хок, потому что бывают моменты, когда замужние леди вызывают у меня определенный интерес. — Лайонел повел плечами с двусмысленной улыбкой на губах. — Впрочем, это все не важно. Пойдем-ка я покажу тебе моих новых рысаков. Держу пари, они дадут хорошую фору твоим серым.

— Не раньше, чем у твоей двоюродной бабки отсохнет язык! Моих серых я выкупил у Кимделла, когда он проигрался в пух и прах. Во всей Англии не найдется пары, которая могла бы обогнать их.

Фрэнсис стояла у окна маленькой комнаты для рукоделия, окна которой выходили на конюшню, и видела, как Хок и лорд Сен-Левен шли в том направлении, дружески беседуя. Оба они выглядели статными и крепкими, и оба обладали аурой могущества, которую дают лишь богатство и титул. Но она-то знала, как обманчива внешность! Если бы ей еще раз случилось застать лорда Сен-Левена врасплох, он вряд ли выказал бы ей такую же любезность, как недавно в курительной комнате. Скорее всего он не сумел бы скрыть того, что на самом деле думает о ней. И все же он так странно смотрел тогда… словно догадывался о чем-то.