Импульс - Коултер Кэтрин - Страница 28

— Я хочу, чтобы ты находился здесь, в резиденции, до тех пор пока виновный не будет найден.

Он выслушал в трубке ответ Маркуса.

— Если ты настаиваешь. Но мне это не нравится. Ничего не понимаю. Да, ты прав. Если бы парень хотел тебя прикончить, мне кажется, ты был бы уже на том свете. Выходит, это предупреждение. Но какое? О чем? Коко сказала мне, что обедает сегодня с девушкой, которую она встретила вчера. Расскажи ей все, что тебе удастся вспомнить или разузнать.

Он послушал еще немного, затем повесил трубку.

— Странно, — проговорил Доминик и снова растянулся на животе.

— Что странно? — спросила Коко, втирая в ладони немного кокосового масла.

— Девушка, с которой ты договорилась пообедать, была вчера вечером на пляже вместе с Маркусом и спасла ему жизнь, закрыв его своим телом.

— Господи!

— Да, вот так. О, посильнее, Коко.

— Я тут думала, Доминик. Эта «Вирсавия»… тебе удалось что-нибудь выяснить?

— Пока нет, но не волнуйся, дорогая. Правое плечо немного онемело. Что ты со мной сделала вчера ночью?

— Ты же сам хотел этого, Дом. Мне даже показалось, что тебе понравилось.

— Если бы только мне повезло, как Рокфеллеру, — проговорил Доминик, — когда дни мои будут сочтены.

— Никогда не говори так, даже в шутку. Доминик на секунду приподнялся на локте и внимательно взглянул на Коко:

— С тобой сегодня все в порядке? Ты какая-то бледная.

— Все хорошо, — проговорила Коко поспешно, затем улыбнулась и провела кончиками пальцев по щеке Доминика. Кожа его была на удивление упругой. — Я в порядке. Просто немного волнуюсь.

Он поймал ее пальцы и поцеловал их все, один за другим.

До них донеслись голоса — мужчина и женщина приближались к тренажерному залу. Коко подняла глаза и увидела входящих Делорио и Паулу. Доминик отпустил ее пальцы, продолжая лежать на животе.

— Я слышал, на курорте произошла заварушка, — проговорил Делорио. — Кто-то пытался застрелить Маркуса.

— Да, — ответил Доминик, — но с ним все в порядке, его спасла женщина.

Делорио был одет в теннисные шорты, белую майку и кроссовки. Образ идеального спортсмена нарушали только угрюмый рот, золотая цепь на шее и безумно дорогой «Ролекс» на запястье. Коко всегда пыталась представить себе, какой была первая жена Доминика. Она видела несколько стертых от времени фотографий, но портретов не было и в помине, и вообще Доминик не хранил ничего, что напоминало бы о жене. Ничего, кроме Делорио, у которого были темные глаза итальянца и черные волосы, уже слегка поредевшие на макушке. Природа не наделила Делорио тем аристократическим сложением, которое было у отца. Он был ниже и более плотный: своей комплекцией он скорее напоминал портового грузчика, чем сына богатого человека. Его ляжки в белых теннисных шортах были толстыми и очень волосатыми.

— Меркел спрашивал, можно ли ему пойти вместе с Коко, — обратился Делорио к отцу. — Он хочет разведать обстановку, поговорить с Хэнком, посмотреть, удалось ли что-то выяснить.

— Он рассказал тебе, что случилось с Маркусом?

— Ага. Ты же знаешь, у него шпионы повсюду.

— Передай ему, пусть идет, если хочет.

— А кто эта женщина?

— Ее имя Рафаэлла Холланд, — вмешалась Коко. — Я вчера с ней познакомилась, и она хочет пообедать со мной. — Коко пожала плечами. — Возможно, просто гоняется за знаменитостями.

— Может, я пойду с тобой? — спросила Паула, выглядывая из-за плеча мужа.

Коко отрицательно покачала головой:

— Не думаю, что это удобно, Паула. Эта женщина хочет встретиться со мной. Дай мне самой выяснить, что ей нужно.

— Ты становишься циничной, — отметил Доминик.

— Здесь так скучно, — пожаловалась Паула.

— Давай поиграем в теннис, — предложил Делорио и взял жену за руку. — Удалось узнать что-нибудь новое о тех голландцах?

— Нет, ничего.

— Я не хочу играть в теннис.

— Надо, у тебя ляжки стали толстые.

— Толстые! Какая чушь, ты просто ревнуешь.

— Да что ты? И к кому на этот раз?

— К Маркусу, ты ревнуешь к Маркусу!

— Маркус — пустое место, только и умеет, что хорошо работать. Пошли, Паула.

Доминик молчал и заговорил только тогда, когда сын и невестка отошли настолько далеко, что уже не могли слышать его.

— Я надеялся, что она подойдет ему, — произнес Доминик в воздух. — Правда, надеялся. Думал, что Делорио исправится. Ему надо научиться ориентироваться, осознать свое место в мире в роли моего сына. Ведь он — единственное, что у меня есть. И жена должна была бы помочь ему в этом. Паула из состоятельной семьи, получила прекрасное образование — отец даже отправил ее в Швейцарию, на высшие женские курсы, — продолжал Доминик, — и посмотри на нее: вечно ноет, вечно всем недовольна. Это ведь ты говорила мне, что видела, как Л инк выходил из ее комнаты поздно ночью, когда Делорио еще не вернулся из Майами?

— Да, но Линк слишком стар для нее. Может, просто развлекал ее байками про Камбоджу. Взгляни на это с другой стороны. Отношения между ними, в общем, складываются удачно. Делорио любит руководить, и, если я не ошибаюсь, Пауле очень нравится уступать, быть зависимой. Они подходят друг другу.

— Только в постели.

— Может быть, но это только начало их совместной жизни.

Коко могла бы еще добавить, что именно женитьба заставляет Делорио держаться на расстоянии от женщин-служанок на острове, но не сделала этого. Он представлял собой опасность, этот необузданный мальчик с телом мужчины, садист и задира. Джованни старался закрывать глаза на все, что касалось сына. Только в тех случаях, когда Доминик лицом к лицу сталкивался с дикостью и злобой Делорио, он сдерживал его с равной жестокостью. Доминик и раньше делился с Коко своими надеждами на то, что Делорио повзрослеет, наберется опыта и станет благоразумным, но Коко знала, что этому не бывать. Она вдавила кончики пальцев в сильно выступающую мышцу на спине Доминика; он застонал от удовольствия.

К одиннадцати часам утра Маркусу с помощью всего-навсего одного телефонного звонка Марти Якобсу из «Майами геральд» уже удалось разузнать немного о Рафаэлле Холланд. Марти знал все про всех и любил посплетничать, причем абсолютно безвозмездно. Он рассказал Маркусу о «Пулитцере», который получила Рафаэлла… да, за разоблачение около двух с половиной лет назад группы неонацистов в Делавэре. Значит, Рафаэлла и есть та самая журналистка, проводившая расследование. Маркус помнил ту историю. После «Пулитцера» она перешла в «Бостон трибюн» и быстро добилась повышения, получив должность репортера отдела расследований. Говорят, она красотка. Неужели Маркус хочет затащить ее в постель? Ну, в таком случае он Маркусу ничего не говорил… Затем Марти сказал ему, куда и кому надо звонить, чтобы получить информацию более личного характера. Маркус выяснил, что ей лет двадцать пять — двадцать шесть, что она умна, упряма, иногда действует необдуманно, повинуясь импульсу, что только что расследовала еще одно шумное дело о парнишке из Бостона. Подозревали, что он вырезал свою семью, но оказалось, что это не так… — преступление совершил его младший брат, и Рафаэлла докопалась до истины. Мало кто знал, что она была незаконнорожденной. Мать Рафаэллы была очень богата и родила ее, будучи совсем юной. Личность отца Рафаэллы не была установлена, и, похоже, вряд ли будет когда-нибудь известно, кто он.

Чарльз Уинстон Ратледж Третий, очень богатый, влиятельный газетчик, приходился Рафаэлле отчимом. Ее мать в настоящий момент находилась в коме и лежала в частной клинике на Лонг-Айленде — в ее машину врезался пьяный водитель, скрывшийся с места преступления. Полиция разыскивает темно-синий седан, но не знает ни номеров машины, ни даже пола водителя. В общем, шансов на победу над ней у Маркуса почти не было. Он повесил трубку и откинулся на стуле, постукивая костяшками пальцев по столешнице.

Она приехала сюда, чтобы писать книгу, не так ли?

И ее мать лежит в клинике в коме?