Хозяин Ястребиного острова - Коултер Кэтрин - Страница 19

– Нет, Энтти, не сегодня, – мягко сказал он, стараясь не обидеть ее. – Я должен проведать нашу пленницу.

Другая бы на ее месте выразила свое недовольство, но только не Энтти.

– Я рада, что еда сегодня вкусная, – сказала она, глядя на пустую тарелку.

Рорику понравилось это замечание, и он рассмеялся.

– Да, мы все рады. Отправляйся спать, Энтти, ты достаточно потрудилась сегодня. Извини. Я не знал, что тебе пришлось есть ту же гадость, что и нам.

Энтти потупилась и принялась теребить рукав своего платья. Он понял, что она не хочет спать в одиночестве. Ей нужен был мужчина.

– Посмотри, Хафтер выглядит таким несчастным, – сказал Рорик, заметив страстный взгляд исполина. – Я отпускаю тебя. Ты можешь заняться им.

Девушка радостно кивнула и умчалась прочь.

Рорик поднялся и, почувствовав, что комната кружится у него перед глазами, потряс головой, точно собака, попавшая под дождь, и тяжелой поступью двинулся к спальным покоям. Керзог не отставал от хозяина ни на шаг.

– Лорд Рорик, – окликнул его Оттар, – вы снова отправляетесь пороть пленницу?

Хафтер рассмеялся.

– Нет, Оттар, – весело подхватил он, – Рорик собирается переспать с ней.

– Рорик слишком нагрузился, чтобы развлекаться с женщиной, – вмешался до сих пор разговаривавший со старой Альной Скулла.

Старуха хмыкнула.

– Он не привык пить так много, как вы, – вступилась за Рорика жена Скуллы Амма. – Его желудок не приспособлен для этого.

– Попридержите-ка все язык, – обернувшись, посоветовал Рорик. – От сытости вы совсем одурели.

– Это точно, – подхватил Аскхольд. – Иди, побей эту ведьму, Рорик.

Но Рорик уже не слышал его. У него кружилась голова, сознание было затуманено. Он хотел бы, чтоб Амма ошибалась на его счет, но все было именно так, как она сказала. Он совсем не переносил крепких напитков.

В спальне было темно, как в глубокой яме. Рорик принес горящий факел и установил его в держатель на стене. Он взглянул на лежавшую на полу женщину. Она свернулась комочком, подтянув ноги к груди. Цепи не было видно, но Рорик точно знал, что она надежно охватывает ее запястье.

Мирана проснулась, полежала не шевелясь и, как показалось Рорику, даже не дышала, но тем не менее он точно знал, что она не спит. Хотя ему было все равно.

Скинув одежду, он потушил факел и бросился на кровать.

– Ты отвратительно напился, – не выдержала Мирана. Рорик пьяно рассмеялся.

– Я начинаю думать, что ты скучала по мне.

– Ты скорее сгниешь в могиле, ты и твои злобные воины, прежде чем я стану скучать по тебе.

– Видимо, ты слишком долго была одна, – заметил он, обращаясь в темноту, – и даже рада моему обществу. Тебе явно наскучило твое собственное общество. Это чисто женская черта, не так ли? Женщины не выносят одиночества.

Рорик слышал ее прерывистое дыхание.

– Рассказать тебе о вкуснейших блюдах, которые мы сегодня отведали? Они были великолепны. Мы ели зажаренного кабана, жир так и капал с него. Я решил, что тебе надо немного поголодать, ты что-то слишком много ела в последнее время. Теперь не твоя очередь. Ты хочешь что-то сказать?

– Сними цепь.

Рорик приподнялся на локте и чуть подался вперед, вглядываясь в темноту.

– Согласен, если ты скажешь: «Пожалуйста, лорд Рорик, я стану вашей покорной рабой, если вы освободите меня». Скажи это, и я сниму цепь.

У Мираны участилось дыхание. В душе Рорик порадовался тому, что у нее не было под рукой ножа.

– Что ж ты медлишь, Мирана. Говори, не то останешься на цепи до тех пор, пока не скажешь это.

Он понимал, что пьян, и это в какой-то мере оправдывало его, но больше не мог терпеть ее непокорность. Или она немедленно подчинится ему, или он сделает ее жизнь невыносимой.

– Пожалуйста, лорд Рорик, я стану вашей покорной рабой, если вы освободите меня.

Рорик замер, не веря своим ушам. Она сделала именно так, как он хотел. Это было странно. Затуманенный выпитым мозг отказывался понимать. Он хотел спросить у нее, что она замышляет, но в этот самый момент ему стало плохо. Рорик застонал и, вскочив с кровати, выбежал из спальни. Он едва успел добежать до крепостной стены, как его стошнило. Его бил озноб. Уткнувшись лбом в деревянную стену, он перевел дух. Так было всю жизнь. Он никогда не мог выпить много вкусного медового напитка или даже фруктового рейнского вина без того, чтобы ему не стало плохо. Обычно он не пил больше одного кубка за раз. Но сегодня он забылся и здорово перебрал. И вот расплата. Он был уверен, что в этом виновата она. Если бы не ее сумасбродное поведение, ему бы не было сейчас так плохо.

Рорик выпрямился. Его била дрожь. Во рту пересохло, язык прилип к небу. И прежде чем он наконец вернулся в свои спальные покои, его желудок полностью освободился от выпитого, великолепного кабаньего мяса, овощей и хлеба. Он ворвался в спальню, словно за ним гнались. Мирана дождалась, пока он не уляжется на кровать, усмирила свою гордыню и, ненавидя себя за это, произнесла:

– Будьте так добры, лорд Рорик… В ответ раздался лишь раскатистый храп. Мирана легла на спину. Кожа под цепью была стерта в кровь. Рука невыносимо болела, и Мирана готова была сделать все что угодно, даже назвать его всемогущим Одином, лишь бы он освободил ее. Ей хотелось выть и кричать одновременно. Но она не сделала ничего подобного и, свернувшись калачиком, вскоре уснула под звуки его храпа.

Глава 10

Эйнар нежно погладил бархатистую щечку женщины и улыбнулся, глядя на обращенные к нему теплые, податливые губы. Он наклонился, его язык скользнул по нежным лепесткам губ и нырнул внутрь. Услышав блаженный вздох, Эйнар заглушил его страстным поцелуем и почувствовал вкус перемешанного с медом миндаля, которым они лакомились час назад.

Откинувшись на подушки, он улегся на спину, положив руки за голову.

– Ты доставила мне удовольствие, – сказал он.

– Я старалась, милорд. Но вы были слишком утомлены этой ночью, чтобы доставить мне большое наслаждение.

Возможно, через неделю или даже месяц Эйнар ударит ее по щеке и высечет за эту дерзость, но только не сейчас, во всяком случае, не раньше, чем через три дня. Дерзость и надменность женщины в минуты близости доставляли ему удовольствие. Она распаляла его страсть, разжигала интерес.

– Я удовлетворил тебя дважды, – медленно произнес он, – это гораздо больше, чем ты заслуживаешь. Хватит ныть, я думаю о своей сестре Миране. Я должен ее вернуть.

– Я слышала, что она тебе сводная сестра.

– Ревность подстегивает твой неугомонный язычок?

– Говорят, она не такая золотоволосая, как я. Ее волосы чернее смертного…

– Точно такие же, как у меня. И глаза тоже – зеленые, как умытые дождем холмы Ирландии. Ее кожа белее козьего молока, в отличие от твоей с отвратительным оливковым оттенком.

– Но золотистые волосы и оливковый оттенок кожи необычное сочетание. Ты сам говорил это, выкупая меня в Дублине у этого толстобрюхого французишки-торговца. Ты сказал, что мог бы утонуть в моих золотистых глазах цвета густого цветочного меда. И бесконечно восхищался моими черными густыми ресницами. Ты повторил это столько раз, что я даже сбилась со счета.

Эйнар лишь улыбнулся в ответ. Его забавляли подобные сцены ревности, признаки оскорбленного самолюбия, приступы гнева – и все ради того, чтобы привлечь к себе его внимание. Но Мирана… Куда викинг мог увезти ее? Он должен как можно быстрее найти ее, иначе все может обернуться крайне плохо. Мысли Эйнара коснулись короля Ситрика, но не это волновало его сейчас. Хормуз, вот кто был главной причиной его беспокойства. При одной мысли о нем у Эйнара леденела кровь и замирало сердце. Хормуз был пожилым, нетвердо стоявшим на ногах человеком, но тем не менее он до сих пор внушал ужас, который глубоко засел в душу Эйнара. Черные глаза старца излучали не потускневшие с годами страсть и решительность. Эйнар не испытывал желания встретиться с ним еще и должен был признать свое поражение. Нет, не придется ничего признавать. Он постарается найти Мирану к сроку.