Быть царем - Андерсон Пол Уильям - Страница 1

Пол Андерсон

Быть царем

1

Однажды вечером в Нью-Йорке середины двадцатого века Эверард, переодевшись в старенький халат, смешивал себе коктейль. Его прервал звонок в дверь. Он выругался. За последние несколько дней он очень устал и сейчас не желал иной компании, кроме доктора Ватсона и его рассказов.

Может быть, ему быстро удастся избавиться от незваного гостя? В домашних туфлях он прошлепал через квартиру и открыл дверь, придав своему лицу как можно более недружелюбное выражение.

— Привет, — холодно сказал он. И тут же в одно мгновение ему показалось, что он на допотопном космическом корабле, который только что освободился от земного притяжения: наступила невесомость, и он беспомощно барахтается в воздухе среди сияния звезд.

— Ох, — сказал Эверард. — Я и не думал… Заходи.

Цинтия Денисон задержалась на секунду в дверях, глядя на бар поверх его головы. Над баром висели два скрещенных копья и шлем с плюмажем из Эгеиды бронзового века. Предметы были темные, блестящие и изумительно красивые. Она попыталась говорить спокойно, но из этого ничего не вышло.

— Налей мне чего-нибудь, Мэне. Только поскорей.

— Ну, конечно.

Он крепко стиснул зубы и помог ей снять плащ. Она закрыла за собой дверь и присела на модную шведскую кушетку, такую же красивую и необходимую, как оружие над баром. Дрожащими руками она достала из сумочки сигареты. Некоторое время они избегали смотреть друг на друга.

— Все еще пьешь ирландское? — спросил он.

Ему показалось, что слова эти донеслись откуда-то издалека, а его тело, неуклюже ворочавшееся среди бокалов и бутылок, забыло все, чему его обучили в Патруле.

— Да, сказала она. — Значит, ты еще помнишь.

Неожиданно громко щелкнула ее зажигалка.

— Прошло всего несколько месяцев, — сказал он, не зная, что говорить дальше.

Энтропия. Обычное время, ничем не изменяемые сутки по двадцать четыре часа в каждых.

Она выпустила клуб дыма и посмотрела, как он расплывается в воздухе.

— Я почти все время пробыла в нашей эпохе со дня моего замужества.

Ровно восемь с половиной месяцев моего личного, биологического времени жизни, с тех пор как Кейт и я… А ты, Мэне? Сколько времени и в скольких эпохах ты прожил с тех пор, как был шафером на нашей свадьбе?

У нее всегда был довольно высокий и тонкий голос, единственный недостаток, который он мог в ней найти, если не считать ее маленького роста — всего пять футов. Поэтому речь ее всегда звучала невыразительно. Но сейчас он понял, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать.

Он подал ей бокал.

— До дна, — сказал он. — Пей.

Она повиновалась и перевела дыхание. Он дал ей второй бокал и налил себе шотландского виски с содовой. Затем придвинул кресло и достал из своего старого, изъеденного молью халата трубку и табак. Руки у него еще слегка дрожали, но он надеялся, что она не заметит этого. Она повела себя умно, не выпалив сразу же, зачем пришла: им обоим нужно было время, чтобы прийти в себя.

Сейчас он даже нашел в себе силы прямо взглянуть на нее. Несмотря на маленький рост, фигура у нее была почти безупречная, и черное платье подчеркивало изящество линий. Золотистые волосы падали до плеч, глаза — огромные голубые глаза — сияли из-под крутых дуг бровей, на лице, чуть запрокинутом вверх, губы были, как всегда, полуоткрыты.

Эверард медленно набивал трубку.

— Ну ладно, Цин, — сказал он. — В чем дело?

Она вздрогнула и с трудом проговорила.

— Кейт. Он исчез.

— Что? — Эверард выпрямился в кресле. — Выполнять задание?

— Да. Как же иначе? Отправился в Древний Иран. И не вернулся. Это было неделю назад.

Она доставила бокал рядом с собой на кушетку и переплела пальцы.

— Патруль, конечно, провел самое тщательное расследование. Я узнала результаты только сегодня. Они не смогли найти его. Даже не сумели выяснить, что с ним случилось.

— Вот гады, — прошептал Эверард.

— Кейт всегда… всегда считал тебя своим лучшим другом. Ты даже не знаешь, как часто он говорил о тебе. Честно, Мэне. Я знаю, мы мало общались с тобой, но тебя ведь никогда не было на месте.

— Конечно, — сказал он. — Ты что, думаешь, я малое дитя? Я был занят. И потом, в конце концов, вы же — молодожены.

После того как я познакомил вас на Гавайях в лунную ночь у вулкана Моуна Лоа. Патрулю наплевать на условности, и такой новичок, как молоденькая Цинтия Куннингэм, только что выпущенная из Академии, работающая простым клерком в своем собственном веке, имеет полное право встречаться с заслуженным ветераном… со мной, например, встречаться сколько угодно, когда мы оба свободны от работы. И почему бы не использовать свой опыт и в соответствующей одежде не переносить ее на танцы в Вену Штрауса или в Лондон в Шекспировский театр, в маленькие бары старинного Нью-Йорка или на солнечные пляжи на Гавайях, где человек со своим каноэ появится еще только через тысячу лет? А его товарищ из Патруля, почему бы ему тоже не принять участие в их маленьких развлечениях? А потом и не жениться на ней? Вот так-то!

Эверард раскурил трубку. Когда его лицо заволокло клубами дыма, он сказал:

— Начни-ка с самого начала. Я не видел тебя два-три года своей биологической жизни и не знаю точно, над чем работал Кейт.

— Так долго? — с удивлением спросила она. — Ты даже не проводил отпуска в нашем десятилетии? Мы очень хотели видеть тебя.

— Перестань извиняться, — отрезал он. — Если бы захотел, я бы сам вас навестил.

Ее нежное личико перекосилось, как от удара.

Он тоже вздрогнул и забил отбой.

— Извини. Конечно, я хотел повидаться. Но ведь ты знаешь, мы, агенты с правом свободных действий, слишком заняты — все эти прыжки в пространстве-времени, чувствуешь себя как блоха на сковородке. Ох, черт! — он попытался улыбнуться. — Ты же помнишь, Цин, что я — невежа, но это ведь только на словах. Знаешь, я лично породил легенду о Химере в Древней Греции. Был там известен под именем «дилайопод», странное чудище с двумя левыми ногами, торчащими изо рта.

Она послушно улыбнулась и взяла из пепельницы свою сигарету.

— А я все еще — простой клерк в Компании технологических исследований, — сказала она. — Но зато у меня тесная связь со всеми секциями и отделениями нашего ареала, включая и главное управление. Поэтому я точно знаю, какие меры были приняты для поисков Кейта, и считаю их недостаточными! Они просто бросили его! Мэне, если и ты не поможешь, Кейт погибнет.

Она замолчала, вся дрожа.

Чтобы дать себе самому и ей время успокоиться, Эверард промолчал и стал вспоминать карьеру Кейта Денисона.

Родился в Кембридже, штат Массачусетс, в мае 1927 года, в довольно богатой семье. Докторскую степень за выдающуюся работу по археологии получил в двадцать три года. Неоднократно выигрывал чемпионаты по боксу в колледже, пересек Атлантический океан на маленькой яхте. Ушел в армию в 1950-м, служил в Корее и отличался храбростью, которая принесла бы ему славу в более популярной войне.

С Кейтом надо было достаточно сблизиться, чтобы узнать все это. Когда он был не на работе, он судил о разных вещах с тонкой иронией. Когда же наступало время действовать, просто делал свое дело без лишних слов.

«Конечно, — подумал Эверард, — девушка достается самому достойному. Кейт легко мог бы получить статус свободного агента, если бы захотел. Но у него здесь есть корни, которых нет у меня. Наверное, он более постоянен».

Выйдя в отставку в 1952 году, Денисон завербовался по тому же объявлению, что и Эверард. Возможность путешествий во времени он осознал и принял более легко и естественно, чем большинство других: он обладал гибким умом и был, в конце концов, археологом. После окончания Академии он с радостью обнаружил, что его собственные интересы совпадают с нуждами Патруля: он стал Специалистом по древней истории индоевропейцев Востока и во многих отношениях был более ценным работником, чем Эверард.