Герцог - Коултер Кэтрин - Страница 15

— Мне кажется, Перси обращает внимание больше на женщин, чем на детей. Возможно, он тоже ведет себя не совсем сообразно с природой.

Глава 9

Она бросила ему цветы и вскочила на ноги.

— Я говорила вам, ваша светлость, мне уже восемнадцать, почти девятнадцать и я не ребенок. А что, я похожа на девочку, по-вашему?

— Нет, совсем нет. Я оговорился. Хотел сказать, что Персиваль обращает больше внимания на опытных женщин, а не на невинных кузин. Ведь вы невинны, Брэнди?

— Вы хотите спросить, девственница ли я?

— Да, это тоже можно назвать невинностью.

— Конечно же, я девственница. Кто в этой дыре может лишить меня невинности, кроме Перси. Но я избегаю его общества.

— Хорошо. Теперь мы будем вместе его избегать. Он насмехается надо мной, а меня это задевает. Так бы и врезал ему. Что скажете?

— Ему бы не повредила хорошая зуботычина, — сказала она, наклонившись за цветком.

— Это мысль. Скажите, а почему ваш кузен так недоброжелательно ко мне относится? Он, должно быть, ненавидит всех англичан, и ему противно слышать о том, что англичанин будет владеть замком?

Брэнди хранила молчание. Она боялась сказать Яну, что на самом деле считала Перси грязным шотландцем. Ведь герцог англичанин. И он нравился ей.

— Я слышала от Констанции, что бабушка собирается узаконить права Перси на наследство. Она хочет, чтобы он женился и стал хозяином замка.

— Ага.

— Что значит «ага»?

— Это значит то, что он хочет узаконить свое положение и отобрать у меня мое наследство.

Она кивнула.

— Он подлец. Если бабушка действительно узаконит его права, то я не знаю, каких шагов от него ожидать. Ему нельзя доверять.

— Нет, не думаю, что он что-нибудь сможет сделать. А как ко всему этому относятся Клод и Бертран? Вы же знаете, мои родители мало осведомлены о своих шотландских родственниках. И количество моих кузенов, честно говоря, меня удивило.

— Вы разве не знали о Клоде и Бертране, которых лишили наследства?

Он уставился на нее.

— Лишили наследства? Господи, здесь еще интереснее, чем на Друри-лэйн.

— Что это еще за Друрилэйн?

— Это улица в Лондоне, где находятся театры.

Она на секунду задумалась, но затем сказала то, что удивило герцога:

— Честно говоря, я не знаю причины, по которой дедушку Дугласа лишили наследства. Он был старшим братом дедушки Ангуса и законным наследником. Я слышала когда-то от старой Марты, что папа дедушки Ангуса, старый граср, выгнал Дугласа из дома и завещал все имущество Ангусу. После того как Дуглас умер, дедушка разрешил Клоду и Бертрану поселиться неподалеку от замка. Бертран последние лет шесть-семь управлял всем графством. — И добавила, блеснув глазами: — Бертран — хороший человек, как бы вы там ни думали. Было нелегко кормить нас всех и в то же время потакать причудам бабушки. И сейчас ему очень тяжело выкручиваться.

Интересно, она хотела, чтобы он выкинул Бертрана к чертовой матери, или была влюблена в своего лишенного наследства кузена? Герцог даже и не знал, что думать. Брэнди была слишком молода, нет, не молода, но слишком неопытна для нелюдимого Бертрана. Видимо, она очень закомплексована. Брэнди нужен мужчина, который бы понял ее. Ведь, несмотря на невинность, девушка запросто говорит о своем дяде, «предпочитающем мужчин».

— Понимаю, — ответил герцог.

— Я также слышала, что бабушка собирается узаконить права Клода и Бертрана.

— Странная женщина ваша бабушка. Она хочет, чтобы мы все передрались и упали замертво к ее ногам?

— Да, ей бы это понравилось. Я люблю ее, но в ней есть какая-то злоба. Признавая права Перси, Бертрана и Клода, она, думаю, исправляет ошибки прошлого. Что происходило между ними много лет назад, не знаю. Наверное, дядя Дуглас совершил тогда нечто в высшей степени ужасное. И еще, вы, наверное, заметили, что бабушка несколько эксцентрична?

Это было уже интереснее. Герцог спросил:

— А ты-то, Брэнди, какая?

Она одарила его очаровательной улыбкой, пожала плечами и ответила:

— Я, ваша светлость, думаю, что для вас я не больше, чем провинциальная девушка, бедная родственница.

Ее манера говорить обо всем «между прочим» сразила его наповал. Ему захотелось защищать девушку, заботиться о ней, приодеть ее, приласкать. Ян искренне мечтал, чтобы Брэнди переехала в Лондон и вышла замуж за хорошего человека, а по вечерам болтала с Фелисити о том о сем. Он сказал:

— Теперь я буду вас защищать, Брэнди, и вы не просто провинциальная девушка, по крайней мере, для меня. В августе я женюсь на леди, которая, как мне кажется, будет рада научить вас манерам и правилам поведения в обществе. Вы не хотели бы переехать в Лондон?

Переехать в Лондон и сесть на его шею? А новая супруга герцога будет учить, как себя вести в приличном, насквозь лживом английском обществе? Брэнди почувствовала гнев и, снова швырнув ему цветы, закричала:

— Нет, я не хочу ехать в Лондон. Как вы осмелились предложить мне такое. Вы хотите показывать меня, как диковинку, вашим дружкам и шипеть на меня, когда я недостаточно глубоко присяду в реверансе? Нет, ваша светлость, подавитесь вашей благотворительностью, она не нужна мне.

Герцог ничего не ответил. Он был огорчен. Да, она сказала достаточно, чтобы втоптать в грязь влиятельного английского герцога.

— Я пойду посмотрю, где Фиона, а вы можете отправляться обратно в замок.

И Брэнди поскакала к обрыву, вскоре исчезнув из виду.

Герцог хотел было крикнуть, но язык не повиновался его светлости. Как она могла так бесцеремонно отвергнуть столь благородное предложение? Не захотела понять его? У Яна и в мыслях не было держать ее на привязи и показывать «как диковинку». Проклятье! Девчонку стоило выпороть, задать ей хорошую взбучку.

Ладно, черт с ней. Он подошел к краю обрыва и увидел, как Брэнди подбежала к Фионе. Фелисити и Джилз были правы шотландцы — настоящие дикари.

Он закричал, приложив руки ко рту:

— Вас, юная леди, надо как следует выпороть и научить хорошим манерам. А теперь идите сюда, и я объясню, почему я хочу вас выпороть.

К удивлению, Брэнди оставила Фиону и зашагала к нему. Когда она поднялась наверх, гнев герцога еще не успел достаточно остыть. Подойдя к Яну, девушка вытащила что-то из кармана и швырнула прямо ему в лицо.

Он увидел две сверкающие гинеи, те самые, которые вручил Фионе, после того как та чуть не угодила под копыта его лошадей.

— Вы думаете, мне необходимо научиться манерам… Ха!

И снова убежала вниз.

— Черт бы тебя побрал, Брэнди. Это не моя вина, а твоя…

Герцог остановился на полуслове. Брэнди убежала уже далеко, кроме того, глупо кричать ей вдогонку. Пришлось признать, что она умыла его, отправила в нокаут, словно джентльмен Джексон. Проклятье!

Он пнул монеты ногой, затем поднял и стал нервно подкидывать на ладони. Ян не помнил, чтобы в жизни его так прикладывали. Чертова девчонка выставила английского герцога полным дураком. Он увидел, как сестры лепят из песка нечто, напоминающее очертаниями Пендерлиг. Ян отряхнул брюки и отвернулся. «Почему она против отъезда в Лондон?» — думал его светлость. Затем вспомнил все, о чем сегодня говорил с Брэнди, и не обнаружил ничего предосудительного или оскорбительного. Так выпороть ее? Нет, недостойно.

Он пошел к замку. Его первое утро в гостях у родственников закончилось не совсем удачно.

— Ваша светлость?

Герцог увидел Бертрана, его волосы сверкали на солнце и развевались по ветру.

— Доброе утро, Бертран. — Ян скорчил приветственную гримасу и мигом выкинул из головы чертову девчонку.

— Наслаждаетесь весенним утречком? — спросил Бертран.

Мужчины пожали друг другу руки. Герцог взглянул на перемазанные в земле брюки и сказал:

— Мой багаж скоро прибудет, а до этого момента не могли бы вы одолжить мне брюки?

— Может быть, одну из юбок моего отца?

Герцог попытался представить себя в национальной шотландской одежде и не смог.