Дочь викария - Коултер Кэтрин - Страница 17

Она не знала, то ли радоваться, то ли огорчаться. Совершенно непонятное утро. Во всяком случае, необычное.

— Интересно, выбрали бы теперь Макс и Лео победителем именно вас?

— Наверняка, — без колебаний выпалил он.

Она рассмеялась, но не громко и восторженно, а как-то вымученно, потому что не могла забыть прикосновение его губ… его объятия, большие ладони, гладившие ее: пугающее и все же завораживающее ощущение.

Томас смотрел в ее запрокинутое лицо и думал: «Что же, я научил тебя кое-чему, и это манит и одновременно тревожит. Хорошее начало».

Вслух же он беспечно бросил:

— Наверное, для того, чтобы действовать наверняка, мне придется рассказать им превосходную историю о страшных, чешуйчатых, огнедышащих драконах, и безмозглых рыцарях, которым больше нечего делать, кроме как лезть в их пещеры и вызывать бедняг на бой.

— Боюсь, Макса и Лео больше невозможно подкупить занимательными историями. Мало того, я даже не могу сказать, что может их теперь сбить с пути истинного. Они стали взрослыми, и я больше их не знаю. Проблема в мужском мозгу — веши совершенно таинственной и непредсказуемой. Похожей на большую спутанную массу сплошных недоразумений. Поверьте, я делала для них все, что могла. Макс собирается стать викарием, как папа, поэтому он не может быть очень уж большим грешником, верно?

— Разумеется. Хотите сказать, что сами воспитывали братьев?

— О да, пока отец не женился на Мэри Роуз. Тогда мне было десять. Настоящая великанша, куда выше и сильнее их! И если считала, что они заслуживают трепки, значит, вполне была способна оттаскать их за уши, что случалось довольно часто, поскольку мальчишки никогда не отличаются здравым смыслом. Да, им требовались строгая дисциплина и зоркий глаз. Лео был ужасным озорником. Никогда не забуду, как он вырезал ленту из спинки моего платья. За это толкнула его в колючий кустарник.

Томас рассмеялся и осознал, что давно уже так не веселился.

Они вывели лошадей из амбара. Пен торжествующе заржал, радуясь, что избежал опасности и остался цел и невредим.

С деревьев капала вода, земля напоминала губку. Томас подсадил Мегги в седло и, дождавшись, пока она расправит юбки, сообщил:

— Я слышал, как доктор Дрейфус уверял, что к концу недели Рори своими проделками перевернет весь дом.

— Наверное. Позвольте еще раз поблагодарить вас, милорд.

— Можете отблагодарить меня хотя бы тем, что станете называть по имени.

— Ну, если вы так желаете… Хорошо. Томас. Прекрасное имя. Надежное. Я с радостью буду его произносить. И поскольку вы поцеловали меня и даже лизнули мои губы, думаю, я достаточно хорошо успела вас узнать.

— Да, мне тоже так кажется. Знаете, доктор Дрейфус также хотел следовать присланные из Италии лекарства. Он попросил меня достать немного корня маринго, не настойки, а само растение, чтобы посмотреть, нельзя ли вырастить его в Англии. Только об этом и думает.

Но Мегги почти не слушала его. Томас Малком не ее родственник. Они знакомы очень недолго, а он целовал ее с приоткрытым ртом.

Он не Джереми.

Она с трудом заставила себя оторваться от неуместных размышлений.

— Еще один ребенок заболел злокачественной лихорадкой, и доктор Дрейфус немедленно применил ваше лекарство. Малышка Мелисса очень быстро поправилась.

— Да, в деревне только об этом и говорят.

— И поют вам дифирамбы. Мужчины пьют в трактире за ваше здоровье, а дамы рассыпаются в таких комплиментах, что у вас уши, должно быть, горят. Вы быстро превращаетесь в местного героя.

— И мне это нравится, — объявил он, едва прикасаясь к ее ладоням. — Кстати, очень хотелось бы посмотреть на Ла-Манш.

Мегги подняла лицо к бледному солнцу и улыбнулась.

— Мне тоже.

А что, если поцеловать его в ответ? Интересно, женщина тоже может приоткрыть рот? И даже коснуться языком губ мужчины?

Мегги вздрогнула. Что-то подсказывало, что она вступает на неизведанную и, пожалуй, небезопасную почву. И при этом совершенно не уверена, стоит ли по ней идти.

Она опять подумала о Джереми, о его поцелуях, которые наверняка свели бы ее с ума, и поморщилась от внезапной боли.

— Возможно, вы расскажете подробнее, что именно говорят местные леди обо мне и моем великолепии, — предложил Томас. — Хотелось бы испытать, что это такое, когда уши горят. Раньше со мной этого не бывало.

— Не думаю, что это такая уж хорошая идея, — пробормотала Мегги. — А вдруг вы слишком привыкнете к поклонению?

С этим словами она ударила каблуками в бока кобылы.

Глава 9

— Это, вне всякого сомнения, рекордный прыжок Клеопатры! — объявила Мегги, сверившись с линейкой. — Да, точно: три фута и около четырех дюймов. Превосходно, моя дорогая девочка!

— Это все новый метод тренировок, Мегги, — заметил Aлек, напевая и поглаживая кошку. Клео выгнула спину и замурлыкала.

«Почти то же самое проделал со мной Томас Малком. По крайней мере у меня хватило ума не извиваться и не мурлыкать».

О Господи, лучше сосредоточиться на тренировке.

Она обернула вокруг пальца длинный конец светло-желтой ленты, на добрый фут изодранной когтями игривой Клео, так что теперь по ветру развевались пять тоненьких жалких обрывков.

— Она вполне способна побить Мистера Корка в эту субботу, — обронил Алек.

— Но я работала и с Мистером Корком, и ты знаешь, что он более вынослив. Его привлекают запахи, вот я и попробовала на нем нечто новенькое: макрель. Изрезала, добавила немного чеснока и подсушила, а потом завернула в сетчатый мешочек. Он едва лапы не стер, пытаясь поскорее подобраться к ней и вдохнуть чудесный аромат.

— Мегги, ты скоро превзойдешь братьев Харкер в изобретательности! Кстати, они выставляют на эти бега трех кошек.

Никогда не стоит недооценивать их хитроумия, Алек. Я слышала, что Джейми, их старший конюх, сочинил новый лимерик 5 для Черного Вихря. Представляешь: Джейми стоит на финишной черте и поет себе во все горло, а Черный Вихрь пулей летит к нему.

— У Черного Вихря глаза ужасно злые, — заметил Алек задумчиво. — Думаю, Мистер Корк просто обязан показать ему, что почем. Нужно хорошенько поразмыслить, как лучше это сделать.

* * *

Томас Малком внимательно слушал разговор. Черный Вихрь… прекрасно звучит. Есть в этой кличке нечто зловещее!

Он присмотрелся к Мистеру Корку, лежавшему на солнце. Длинное мускулистое тело так и переливается белым с золотом: почти такой же оттенок, как розы в саду миссис Шербрук.

У него самого никогда не было кошки, даже в детстве. Правда, в амбаре жили коты, настоящие хищники и знатные мышеловы.

— Лорд Ланкастер, как я рада видеть вас! Любите топко нарезанный окорок? Гордость нашей кухарки. Надеюсь, вы пообедаете с нами?

Он обернулся к миссис Шербрук, обходившей дом.

— Добрый день, миссис Шербрук. Я просто заехал узнать, достаточно ли здоров Рори, чтобы тоже тренировать кошек. И совсем не хотел вам мешать.

Мэри Роуз взяла его за руку.

— Вы спасли моего сына, милорд. И я желаю, чтобы вы мешали нам, пока все мы вам до смерти не надоедим. Зовите меня Мэри Роуз.

Мегги, услышав слова мачехи, энергично закивала.

— Добро пожаловать, Томас. Как приятно, что вы выбрали время для визита. Когда я в последний раз видела Рори, он взбирался по решетке, отделявшей гортензии Мэри Роуз от ее же нарциссов, той самой, которая увита розами.

Мэри Роуз едва не упала в обморок.

— О нет, Мегги, скажи, что ты все это придумала! Решетка совершенно ненадежна. Если ты не соврала, клянусь, я больше не буду бегать за Рори и бесконечно благодарить Бога за его спасение! Нет, я соберусь с духом и хорошенько отшлепаю озорника! То есть если он окажется выше, чем на два фута от земли, я его отшлепаю. Милорд, увидимся в столовой через пять минут. Рори! Немедленно спускайся вниз!

И Мэри Роуз, задрав юбки едва не до колен, бросилась в сад.