Блондинка в черном парике - Коултер Кэтрин - Страница 5

– Иди в кровать. Бедная девочка, ты вся дрожишь, как осенний лист, ложись скорее.

– Но я слышала крик дважды. Сначала мне показалось, что это вы, но потом я поняла, что кричат на улице.

– Нет, детка, на улице никого нет. Ты так устала, за последние несколько дней произошло столько всякого, что я бы не удивилась, если бы ты услышала «Роллинг Стоунз», орущих на предельной мощности своих легких. Это был всего лишь ночной кошмар, не более того. Не забывай, дорогая, что мы в Коуве. Здесь никогда ничего не случается. Если ты и вправду что-то слышала, то, поверь мне, это был ветер. Возвращайся в постель.

Салли вернулась к себе. Она лежала, но не могла расслабиться и напряженно ждала. Ей было так холодно, что она даже подумала: интересно, замерзнут ли слезы на щеках, если она заплачет. Она готова была поклясться, что услышала, как тихо открылась и закрылась дверь, но ей не хватило духу встать и посмотреть, в чем дело. Она было расслабилась, но потом снова одеревенела в предчувствии проклятого крика. Но криков больше не было. Возможно, Амабель и права. Салли была совершенно измотана, а крик во сне был жутким и до ужаса реальным. А может, она и впрямь ненормальная – параноик, шизофреник, психопатка... Они целых полгода называли ее чем-то в этом роде. Интересно, если бы она воочию увидела человека, который действительно кричал, это тоже было бы галлюцинацией? Плодом ее воображения? Не исключено. Нет, сейчас она не станет об этом думать, это слишком больно. Под утро она наконец уснула и на этот раз без снов.

Глава 3

Джеймс Рейли Квинлан почувствовал прилив сил, которого не было всего лишь минут двадцать назад. Его тело, буквально гудело от избытка энергии – все потому, что она здесь, теперь он был в этом уверен. Он почти ощущал ее присутствие. Ему всегда было присуще какое-то шестое чувство – нечто большее, чем интуиция. Оно снисходило на него внезапно, и он всегда, даже еще будучи ребенком, следовал его голосу. Пару раз он не послушался, и в результате оба раза оказывался в глубоком дерьме. А сейчас, когда он в крайне критическом положении, если ошибется, ему придется за это заплатить. Но он не ошибается. Он нутром чувствовал ее присутствие в этом маленьком, в высшей степени очаровательном и ухоженном городке.

Чертов городишко! До того безупречен, совершенен, словно голливудская декорация, точь-в-точь как родной город Терезы. Реакция знакомая. Квинлан вспомнил, что такую же смутную неприязнь он испытал, когда приехал в небольшой город в штате Огайо, чтобы жениться на Терезе Раглан, дочери местного судьи.

Он поставил свой серый «бьюик-регал» на размеченную стоянку автомобилей перед магазином «Лучшее в мире мороженое». Два широких окна с зеркальными стеклами были отделаны по всему периметру ярко-голубой полосой. Сквозь них был виден интерьер магазина: маленькие круглые столики и старомодные белые стулья из кованого железа. За прилавком стояла пожилая женщина. Зачерпывая из встроенной в прилавок емкости шоколадное мороженое, она одновременно беседовала с покупателем. Фасад магазина был выкрашен в безупречно белый цвет. Местечко прелестное, как раз под стать всему остальному городку, но по какой-то необъяснимой причине Квинлану не нравилось то, что он видел.

Он вышел из машины и огляделся. По соседству с магазином расположился небольшой универмаг. Вывеска на фасаде, буквы которой, казалось, попали сюда прямо из викторианской эпохи, гласила: «Пурн Дэвис: вам нужно – я продам!»

С другой стороны с магазином мороженого соседствовал маленький магазинчик одежды. На вид он казался дорогим и элегантным. Название «Интимные обманы» вызывало в воображении картины черных кружев на белых простынях или на белой коже.

Тротуары выглядели абсолютно новыми, а черный асфальт проезжей части – безупречно ровным, нигде ни единой впадинки, рытвинки, в которой могла бы скопиться дождевая вода. Должно быть, после дождя на этой дороге не будет ни одной лужи.

Все места для парковки были размечены на стоянке толстыми белыми линиями. Среди них не было ни одной стершейся! При въезде в город Квинлан заметил новые дома – похоже, они построены совсем недавно.

В городке была еще скобяная лавка, магазин «Сейфвэй»<Сеть универмагов в США.>, размеры которого едва позволяли разместить вывеску, химчистка, срочная фотография и «Макдональдс» с весьма скромной золотой аркой.

Своеобразный процветающий городок, в котором все безупречно. Квинлан опустил ключи в карман куртки. Первым делом надо найти, где остановиться.

Прямо через дорогу он заметил вывеску: «Гостиница Тельмы. Ночлег и завтрак». Никаких выкрутасов ни в названии, ни в вывеске. Квинлан достал с заднего сиденья черную дорожную сумку и направился к гостинице. Это было большое белое здание в вычурном викторианском стиле с широкой верандой, которая опоясывала весь дом. Хорошо бы получить комнату наверху, в одной из тех круглых башен!

Для старого здания гостиница была на удивление в хорошем состоянии. Доски сияли белизной, а бледно-голубая и розовая краска на филенках окон и карнизах казалась совсем свежей. Квинлан ступил на крыльцо – под тяжестью его веса белые половицы даже не скрипнули – доски были новыми, а перила – из прочного дуба.

В фойе за старинной стойкой орехового дерева стояла улыбающаяся женщина лет под шестьдесят. На ней был фартук, весь перепачканный мукой. Квинлан поздоровался, представился и объяснил, что хотел бы снять комнату, предпочтительно в башне. Услышав за спиной что-то вроде старческого покашливания, он оглянулся. В проеме двери, ведущей в просторную гостиную, в старинном кресле-качалке раскачивалась взад-вперед крепкого вида старуха. Прямо перед носом она держала нечто, напоминавшее по виду дневник, в другой руке у нее была авторучка. Каждые несколько секунд она смачивала конец ручки языком, отчего на его кончике уже образовалось большое черное пятно.

– Мадам, – поинтересовался Квинлан, кивая в сторону престарелой дамы в кресле, – вы уверены, что чернила не токсичны?

– Даже если и так, они ее не убьют, – ответила женщина за стойкой. – У нее наверняка давно уже выработался на них иммунитет. Еще в те в времена, когда Тельма с мужем впервые появились в Коуве – а было это году в сороковом, – у нее уже были этот дневник и черное пятно на языке.

Старушка снова хихикнула, а потом вдруг воскликнула:

– Вы ведь не женаты, молодой человек?

– Довольно нескромный вопрос, даже для пожилой леди.

Тельма пропустила замечание мимо ушей, – Итак, что вы делаете в Коуве? Приехали отведать лучшего в мире мороженого?

– Я видел вывеску. Обязательно попробую, но позже.

– Возьмите персиковое. Хелен только что его придумала, на прошлой неделе. Это просто класс! Значит, вы приехали не за мороженым. Тогда зачем же?

«Ну вот, – подумал Квинлан, – начинается».

– Я – частный детектив, мадам. Родители моего клиента пропали без вести где-то в этом районе три с половиной года назад, полиция их так и не нашла. Сын нанял меня, чтобы выяснить, что с ними произошло.

– Они были старые?

– Да. Они путешествовали по всей стране на своем «виннебаго». Машина была обнаружена на рынке подержанных автомобилей в Споукэне. Похоже на преступление, но никому так и не удалось ничего выяснить.

– Тогда зачем же вы здесь, в Коуве? У нас никогда ничего не случается, вообще ничего. Помнится, я как-то сказала своему мужу Бобби – он умер от пневмонии сразу после того, как Эйзенхауэра переизбрали на второй срок в 1956-м, – так вот, я сказала ему, что этот город никогда не знавал расцвета, но тем не менее каким-то образом он все еще существует. И знаете, что произошло потом? Что ж, я вам расскажу. Банкир из Портленда скупил уйму участков на побережье и понастроил коттеджей для отдыхающих. Он выстроил их в два ряда от сто первого шоссе до самого океана. – Тельма снова лизнула кончик ручки и вздохнула. – Потом, в шестидесятых, все стало разваливаться: люди снимались с места и уезжали, похоже, всем стало скучно в нашем городке. Так что вам, как видите, нет никакого смысла здесь задерживаться.