Буря в летнюю ночь - Андерсон Пол Уильям - Страница 17

Конь Руперта захрапел и попятился.

— Ну-ну, безобразник! — похлопал его по холке принц. Ему удалось успокоить и подбодрить животное. — Ну, отлично, мой храбрец, отчаянный коняшка… — Оглянувшись через плечо, он увидел, что более темпераментная лошадь Уилла взбрыкивает и норовит встать на дыбы. Принц весело крикнул: — Спасибо, приятель, что нашел для нас таких спокойных лошадок!

Уилл выругался, едва справившись с конем. И они помчались вперед. Принц, на глаз прикинув расстояние до рельсов, словно слился воедино с конем и достиг дороги за несколько ярдов до приближающегося поезда. Гравий скрежетал под копытами. Машинист что-то прокричал негодующе, но его слова нельзя было расслышать сквозь грохот и металлическое лязганье. Машинист потянул за шнур; раздался визгливый свисток. В этот момент лошадь Руперта споткнулась, но принц успел соскользнуть с нее. Жара, пар, вонь машинной смазки хлынули на Руперта. Он ухватился за поручень и одним прыжком вскочил на платформу локомотива;

Перепачканное сажей лицо машиниста исказилось гримасой ужаса. Кочегар оказался похрабрее и замахнулся на Руперта лопатой. Принц левой рукой выхватил ее. Он был почти на фут выше обоих противников. Его меч взлетел в воздух. Принц прокричал команду. Паровозная бригада тут же забралась в тендер и замерла там на куче угля. Съежившись и что-то бормоча, машинист и кочегар наблюдали, как принц управляется с рычагами, как регулирует давление и нажимает на тормоза.

Поезд замедлил ход. Уилл Фарвелл свалился с лошади и, спотыкаясь и путаясь ногами в траве, добрался до поезда. Когда он уже взбирался наверх, на него бросились гончие. Он выхватил саблю… кровь брызнула алым фонтаном, несколько собак упали на траву, остальные бросились в стороны, визжа и завывая. Круглоголовые тем временем пытались справиться с лошадьми, напуганными локомотивом.

— Быстрее, Уилл! — крикнул Руперт.

Драгун поднажал. На удивление скоро, несмотря на всю свою неуклюжесть, он догнал локомотив. Руперт махнул рукой машинисту и кочегару, и те, поняв его намерение, отскочили в сторону. Руперт перегнулся через поручень, схватил Фарвелла за руку и втащил его на платформу.

— Вот здесь топка, — сказал принц. — Хватай лопату и швыряй в нее уголь, словно за тобой гонится сам дьявол… если, конечно, хочешь остаться в живых.

Принц дернул за шнур, дав свисток, и зазвонил в колокол, чтобы еще сильнее напугать лошадей Круглоголовых. А потом взялся за рычаги, и локомотив начал набирать скорость. Уилл, прежде чем взяться за работу, показал «нос» преследователям.

Поезд был уже далеко, когда отряду Шелгрейва удалось восстановить порядок. Какое-то время солдаты молча глядели вслед локомотиву, и тишину нарушало лишь тяжелое дыхание лошадей. Собаки устало разлеглись в траве.

— Ну, сэр Мэлэчи, — сказал наконец псарь, — что мы теперь будем делать?

Шелгрейв выпрямился. Несмотря на бледность и моргающие глазки, он в этот момент выглядел куда более Железнобоким, чем его солдаты.

— Разумеется, мы передадим вперед сообщение! — рявкнул он. — А если это не сработает… Я потом решу. — Он пришпорил коня. Но тот был способен лишь идти неровным шагом.

У второй семафорной станции Руперт остановил поезд. Семафор представлял собой высокий деревянный каркас, на котором крепились два крыла, выкрашенные в яркую полоску, с наконечниками из полированной меди. Крылья при помощи системы блоков и веревок соединялись с двумя лебедками, находящимися снизу, — они приводили в движение весь аппарат. Лебедки располагались под дощатым навесом, откуда сейчас и выбежал торопливо оператор. На семафорах служили обычно либо мальчишки, либо старики, получавшие нищенскую плату. Работа не требовала острого зрения, хотя семафоры и располагались довольно далеко друг от друга. Просто операторов снабжали подзорными трубами.

— Что-то не в порядке? — дрожащим голосом спросил старик. (Руперт с шумом спрыгнул на землю — огромный, окруженный облаком пыли и пара.) Оператор всмотрелся в него. — Нет, вы не машинист, на вас нет формы… у вас волосы до плеч… Боже, спаси и сохрани, да вы Рыцарь!

— Я не причиню тебе вреда, старик, если ты не будешь шуметь… — сказал Руперт. Он подошел к лебедкам, выхватил меч и рассек все веревки, а потом связал их в тугой запутанный узел. — Нам нужно, чтобы какое-то время связь не работала. Так что… да, и еще я заберу эту отличную подзорную трубу.

— Э, и еще шифровальную книгу! — добавил Уилл, стоявший на платформе локомотива и с опаской поглядывавший на пульт управления. — Она нам пригодится, ее можно бросить в топку. Держу пари, книжица будет поважнее веревок и даже подзорной трубы. Интересно, какие подачки кидают постномордые пуритане тем, кому охота тратить время на их литании?

Руперт усмехнулся:

— Видит Бог, у тебя есть голова на плечах!

— Это нарочно для того, чтобы помочь вашему делу, мой лорд. Но если мой кадык перестанет держать такую тяжелую башку, меня в момент повесят!

— И все-таки жечь книгу мы не станем, — решил Руперт. — Попозже, когда мы разрушим еще несколько звеньев связи, мы сможем отправить наше собственное сообщение. Я об этом подумаю.

Нанеся еще несколько ударов по блокам и веревкам и убедившись, что восстановить оборудование теперь невозможно — нужна полная его замена, Руперт вошел в кабинку оператора, взял толстую книгу и едва заметно улыбнулся, взглянув на титульный лист, где было указано, что печатник, выпустивший шифры, получил свое свидетельство несколько лет назад как «придворный книгоиздатель и торговец канцелярскими принадлежностями». Выйдя из кабинки, принц сказал:

— Будь добр, старик, дай трубу. Не бойся гнева твоих нанимателей. Ты же ничего не можешь поделать против нас.

— Это верно. И слава Богу, сэр. — Старик протянул принцу инструмент.

Руперт вздернул брови и внимательно посмотрел на маленькую сгорбленную фигурку в поношенной одежде.

— Так ты предан королю?

— Умоляю, не говорите так громко! — испуганно ответил оператор. — Ведь тогда меня выкинут отсюда, чтобы я умер с голоду… ну, это бы и неважно, мне все равно с тех пор, как моя Сара докашлялась до смерти… как я умолял, чтобы мне дали немножко угля, и я мог бы согреть ту конуру, в которой мы жили… но после выплаты налогов, да когда еще купишь немножко бобов — что остается?.. Нет, сэр, я боюсь не за себя. Наш с Сарой сын, наш единственный сын остался в живых, и его жена, и наши внучата… все они работают на фабрике да на путях в Брэдфорде, и что станется с ними? Они и так вечно голодны… — Старик попытался выпрямиться, чтобы встретить взгляд Руперта, но он слишком долго ходил согбенным… — Во времена моего детства все было по-другому, — продолжил он. — Я-то застал лучшие времена, и теперь проклинаю этот прогресс… Ну конечно, не скажешь, что наш сквайр был ангелом, нет, сэр. И не таким уж это было удовольствием — махать серпом от восхода до заката, пока коленки не задрожат, и нет сил удержать сынишку на руках… Но, сэр, мы принадлежали сквайру, и у нас были не только обязанности, но и права, восходящие еще ко временам графа Сиварда. Да, сквайр заставлял нас вертеть его жернова, загонять для него дичь, а уж если мы попадались на ловле его зайцев, нам задавали трепку, или на целый день запирали в чулан… Но, сэр, клянусь Богом, сквайр никогда не огораживал выгоны для скота и никогда никого не лишал дома, а его леди не оставляла без помощи больных и старых… да, сэр, храни Господь короля!

Уилл затоптался на месте.

— Ваше высочество, мы ведь не слишком еще далеко уехали, — напомнил он.

— Да. Разжигай огонь для нашего железного слона. — Руперт похлопал старика по тощему плечу, повернулся и вскочил на платформу локомотива. Застучала лопата Уилла, загудело пламя в топке, дернулись рычаги колес, и локомотив тронулся с места.

Старик-оператор, стоя под громадиной семафора, махал рукой, пока поезд не скрылся из глаз.

Окрестности оставались холмистыми, но пастбища постепенно уступали место полям. Пшеница волновалась под легким ветерком; зелень лугов отливала изумрудом. Местами виднелись ряды косцов, за которыми шли женщины с граблями. Среди больших поместий здесь еще сохранились свободные фермы, с домами наполовину деревянными, наполовину кирпичными, и яблоневыми садами. На запад плыли огромные голубовато-белые облака.